Вернуть любовь

 

Игорь Северянин

То ненависть пытается любить
Или любовь хотела б ненавидеть.
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить.

Святыни нет для сердца святотатца,
Как доброты у смерти… Заклеймен
Я совестью, и мне ли зла бояться,
Поправшему любви своей закон.

Но грешники,  безгрешны покаяньем,
Вернуть любовь,  прощение вернуть.
Но как боюсь я сердце обмануть
Своим туманно-призрачным желаньем.

Не месть ли то, не зависть ли, сгубить
Себя легко и свет небес не видеть.
Что ж это: зло старается любить,
Или любовь мечтает ненавидеть.

 

 

Стихи которые берут за душу

Баба Люся была верующей. Она всегда молилась, постилась и постоянно ходила в церковь посёлка – была воцерковлённой. Дети и внуки её уже были взрослыми, редко навещали бабу Люсю, жили своей жизнью в городе, а бабушка Люся только молила Бога, чтобы подольше продержаться на своих ногах, не быть в обузу своим детям.

Когда-то она была старостой в храме, потом помогала на свечах, а теперь отец Сергий так и сказал ей: — Ты, Юрьевна, слаба стала. Береги себя. Таких как ты, преданных храму, теперь мало даже среди верующих. Ты хоть только приходи на службу, помогать не надо, сиди во время службы на своей скамеечке. Глядя на тебя, сердце радуется, в храме светлее… Я тебе небольшую зарплату и так платить буду, только ходи.

Баба Люся вытирала слезу уголком платка и крестилась на иконы, а потом кланяясь, благодарила батюшку. Но произошёл случай, который всколыхнул всех жителей посёлка. По весне подтопило погребок под кухней у бабы Люси. Полезла она в подпол, стала там кадушки отодвигать от сырости, да под одной кадкой что-то твёрдое подвернулось под руку. Камень мешает, что ли, кадушку отодвинуть?

Баба Люся пошарила ладонью под кадкой и нащупала какой-то металлический предмет. С трудом отодвинув кадушку с остатками квашеной капусты, баба Люся не без усилий вытащила из размякшей земли заржавленную металлическую коробку. Что такое? В кухне, при свете окна ей удалось отвёрткой открыть крышку, заросшую ржавчиной. В коробке был куль полуистлевшей материи, а в нём лежали серебряные и золотые монеты и с десяток перстней и колец из золота.

Баба Люся охнула и прикрыла рот испачканной ладонью… Дед! Её дед был кулаком. Его она помнит только по рассказам матери. В далекие годы молодой советской власти его семью раскулачили: отняли зерно, лошадей, скот, продукты, всё — даже мебель… Слёзы полились у бабы Люси. Не от радости наживы, а от запоздалого подарка от деда. Не так прост был кулак. Кое-что удалось все-таки припрятать.

Но, видимо, не успел он шепнуть дочери – матери Люси, где клад прикопал. Забрали его быстро, да так и не вернулся он домой. А мать, имея потом большую многодетную семью, так нуждалась! Росла Люся с братишками и сестрёнками очень скромно, бедно. До рванины донашивали по очереди одежду, ели самую простую пищу, лишнего куска в доме не было. А потом и война на их долю выпала.

Страшная, голодная, беспощадная… Теперь, глядя на дедовы припасы, баба Люся не знала, что с ними делать. Привыкшая к скромной жизни, она не нуждалась ни в чем. Пенсии старушке хватало на самое необходимое. Подумав и по молясь у иконки, старушка решила сдать клад государству. А там как уж в высшей инстанции решат, так и будет. Так она и сделала. Клад бабы Люси наделал много шума в поселке и районе. Приехали дети и внуки. Неоднозначно они отнеслись к бабушкиному решению.

Но, баба Люся, поджав губы, не стала ни оправдываться перед ними, ни каяться. — На что нам золото? От него одна беда. Вот дед и поплатился. Забрали – и сгинул человек. А такой труженик был. И мы теперь не бедные. У всех нас все имеется. И жильё, и работа, — тихо пояснила она. Внуки теперь ещё больше считали бабушку не от мира сего. «Совсем она от религии-то съехала…» — шептали внуки. «Ей-то, конечно, деньги и золото ни к чему. Она жизнь прожила. А нам ещё жить», — сердились дети.

Однако, видя косые взгляды и красноречивое молчание родни, баба Люся только молилась и ничего не говорила. Родственники знали, что за сдачу клада положена бабе Люсе приличная сумма денег. — Ты хоть эти-то деньги нам отдай. Дедовыми деньгами распорядилась без нас, теперь хоть своих внуков не оставь без копейки, — не выдержали дочери. — Наверное, если бы хотел дед твой отдать деньги государству, а не семье оставить, то он бы тогда это и сделал, — поддержал сестёр сын.

Баба Люся, чувствуя недовольство детей, ничего не сказала, а накинула скромный платок и ушла на службу… Дети разъехались, не оказав никакой помощи матери по дому, затаив обиду. Ночью баба Люся поплакала, поворочалась. А наутро дня, когда следовало ехать в город и завести сберкнижку для получения перевода вознаграждения от государства, она выпила лекарство, попросила соседку сопроводить её в поездку. Получив на сберкнижку деньги, баба Люся сразу сделала на них дарственную.

Все деньги она подарила храму своего посёлка. На ремонт. Ещё больше стали говорить про поступок бабы Люси. Снова зашумел народ. Баба Люся даже некоторое время из дома не выходила, не желала пересудов слушать. Разное говорили люди. А батюшка и прихожане храма обнимали и благодарили бабу Люсю со слезами на глазах. Только дети и внуки не приезжали больше.

Да они и так почти не ездили. А отец Сергий при всех в храме после службы поблагодарил бабу Люсю и пообещал не оставить её ни в болезни, ни в здравии. Каждый год теперь администрация посёлка обеспечивала бабу Люсю дровами. Соцработник приносил продукты старушке, а соседи убирали ей дом. Над бабой Люсей взяли шефство жители посёлка. А спустя некоторое время начался ремонт крыши храма.

Первым взносом стали деньги бабы Люси. А потом и другие люди стали жертвовать. Из города предприниматели нашлись, поддержали. Стали туристы приезжать в посёлок любоваться обновленным храмом, молодожёны стали тут венчаться. А баба Люся до глубокой старости приходила на службу и сидела в уголке под иконами, радуясь службе, людям и Вере своей…

Елена Шаламонова