Лучшее видео студии Link Top vidio Link 

Творчество юных                    Creativity of the young

Лучшие творческие работы молодежи.

  адрес электронной почты: pushkinec-club@mail.ru

Праздничный концерт. Мне кажется порою что солдаты…

Текст песни Последний бой

Мы так давно, мы так давно не отдыхали,
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Мы пол-Европы по-пластунски пропахали,
И завтра, завтра, наконец, последний бой.

Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний бой — он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму!

Четвертый год нам нет житья от этих фрицев,
Четвертый год соленый пот и кровь рекой.
А мне б в девчоночку в хорошую влюбиться,
А мне б до Родины дотронуться рукой.

Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний бой — он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму!

Последний раз сойдемся завтра в рукопашной,
Последний раз России сможем послужить.
А за нее и помереть совсем не страшно,
Хоть каждый все-таки надеется дожить!

Еще немного, еще чуть-чуть,
Последний бой — он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму!

 

Видеоклипы студии «LINK» собравшие миллионы просмотров

Напилася я пьяна

Мало развлечений в деревне зимой. До пятьдесят третьего года не было ни электричества, ни радио. Два раза в месяц приезжала из города кинопередвижка. Собирались бабы вечерами у кого-нибудь в избе на посиделки, не судачили, не бездельничали, а рукодельничали – вязали, да вышивали, пряли по-старинке, ещё непременно книжка вслух дочками читалась.

Знаю: « Обрыв» Гончарова всем нравился, сама читала им ещё и прозу Пушкина. Редко что в деревне происходило, а тут надвигалось важное событие: выходила замуж из дома напротив — Шура Брычёнкова. Женихов в деревне и во всём сельсовете давно не водилось, а Шуре повезло. Вернулся из армии завидный жених — Лёша Корсаков.

Трудяга, руки на месте, всё умеет, да и тракторист передовой – председатель не нахвалится. Одна похайка имелась – во хмелю дурак-дураком бывал, хоть и редко с ним такое, но случалось. Бегал с топором, или колом по деревне, грозился всех порешить и порубить. Никто в такие дни, от греха подальше, на улицу не совался, собственная мать в подполе пряталась.

С Шурой-то он так слюбился: бегал в очередной раз с топором по деревне, а Шура с вёдрами от колодца шла. Встала перед ним, маленькая, худенькая, белые курчавые волосики в разные стороны торчат. Вёдра на коромысле покачиваются, совсем не боится подвыпившего парня с топором, даже обрадовалась, с улыбочкой сказала:

— Хорошо, Лёша, что встретился, а то у меня в доме дрова поколоть некому, а ты, как раз, с топором. И пошёл смирно за нею грозный тракторист. Дрова, что напилены были, переколол, вместе их в поленницу сложили, самовар Шура развела, чаем с черничным вареньем напоила. Ласково на тракториста смотрела.

Обещал ей Лёша ещё по хозяйству помочь, коли надобность будет. Ещё какая надобность мужика в доме была! Вскоре деревня о свадьбе заговорила. Как-то вечером учила я уроки, вижу, что достала мама из сундука кофту и юбку праздничную, шаль цветами, от нафталина всё отряхнула. Жакетку плюшевую, по последней деревенской моде, надела, перед зеркалом на себя, раскрасивую, полюбовалась:

— Пойду к Брычёнковым, на свадьбу. — Смотри, мама, ты ведь жениха знаешь! От него всего ждать можно. — Неужто, на своей свадьбе напьётся, да бузу учинит? И отправилась мама на свадьбу за приключениями. Собрались соседи деревенские, чинно молодых поздравили, вдоль стенки стоят, место для пляски и танцев оставили.

Что за стол не пригласят – знали, да и не по чину, они ведь пришли только песни поорать, на молодых посмотреть, да на угощения, что на столе расставлены. А что может быть необычного не деревенском столе, хоть и богатая свадьба, ведь тракторист женится? Не из купленных, а из своих продуктов винегрет, огурцы, да капуста квашенная, гусей двух и поросёнка забила тёща.

Студень и тушёное мясо с картошкой теснились в блюдах на столе. Даже дорогая селёдка на тарелке разлеглась. Посуду Шура по всей деревне собирала, не из общей посуды ели, а по-городскому, каждому тарелочка поставлена, вилка положена. Сама невеста красивая в цветастом платье шёлковом, брови себе нарисовала, красиво получилось.

Застеснялась, раскраснелась, счастливая . Бабы обычаи знали, дружно — «горько» закричали. Поцеловались молодые, купленного красного вина пригубили, Лёша, видать, и самогонкой малость самую перед торжеством побаловался. Решил жених гостей угостить выпивкой самогонной и огурцом солёным. Мама никогда самогонку не пила, она даже от ложки пива домашнего еле до кровати доходила, душа спиртного не принимала.

Бочком, бочком стала протискиваться к двери, но жених узрел такое непочтительное отношение к молодым на своей свадьбе, перегородил дорогу к двери. — Ты что же, тётка Паша, проздравить нас не хочешь, угощеньем нашим брезговаешь? – в голосе жениха была угроза, а в руках стопка самогонки и огурец.

— Да что ты, Лёшенька! Совет Вам, да любовь! Только не могу я пить! Не приученная. — Приучим! Коли меня уважаешь, то пей и закуси за счастье наше! – жених поднёс маме стопку. Напрасно она противилась, это только раззадорило жениха. У него на свадьбе, да выпить соседка отказывается!

Он припёр маму к стенке: — Пей, старая б.., а то ты ведь меня знаешь! Мама знала характер жениха, у неё от перепуга уже подгибались ноги, догадалась, что для неё эта свадьба добром не кончится, но продолжала упрямиться. Тракторист силком влил самогонку ей в рот, остатки – за ворот, сунул в нос огурец.

Обожгло самогонкой рот и горло, перехватило дыхание, от противного вкуса тошнило, на непослушных ногах мама, качаясь, вышла на улицу. Ночь тёмная, хоть глаз выколи. Это куда же домой идти, в какую сторону? Сзади в доме пела и топала свадьба, догадалась, что идти нужно в противоположную сторону, её дом напротив, совсем рядом.

Только ноги, словно чужие, несли непонятно куда, а точнее — в заросли репья, что рос большой и высокой клумбой на куче камней. Ох, и знатные заросли репейников перед домом Матрёны, Шуриной матери! Баба с ленцой была, да и не мешали ей репейники: — Пускай себе растут, кому от этого плохо?

Плохо скотине было, вечно на овцах и коровах колючки висели! Ругались с Матрёной. Плохо было маме, она стоять уже не могла, а только ползала среди высоченных зарослей репья, растущего на груде камней. Расплакалась, поняла, что бесовские это проделки, племя хвостатых её по колючкам таскает за грехи, отпускать не хочет.

Взмолилась: — Господи, прости моё великое прогрешение, помоги! Сам знаешь, не по своей воле согрешила, вино попробовала. Стоит на четвереньках в репейниках. Видно, всевышний молитву услышал, спасение послал.

Выскочила на улицу по нужде Матрёна, тут мама голос из репья и подала: — Помогите! Матрёна даже струхнула: — Кого это леший в колючки занёс? — Прасковья, ты, что ли? Чего тебя туда занесло? — Да вот, домой иду, заблудилась, помоги выбраться! — Давай, держись. Пошли домой!

Ох и грузная ты, Прасковья, до двери в дом тебя довела, дальше сама иди, темень, а лестница у вас крутая, ноги не поломай. И поползла мама на четвереньках по лестнице, до двери доползла, закричала, меня звала..

Открыла я дверь, испугалась. Я ещё в ту пору всякие сказочные небылицы выдумывала, как тут не испугаться: стояло передо мной на четвереньках чудище, вместо шкуры- репейники торчат. И было то чудище в праздничной маминой шали и жакеточке.

Долго потом маму деревенские расспрашивали, как на свадьбе погуляла, охотно рассказывала, шутница она была. Да… Нет теперь таких свадеб ни в городе, ни в деревне. Потом и вспомнить нечего, никакого тебе веселья!

Зоя Кудрявцева