О любви немало песен сложено
Отговорила роща золотая
Отговорила роща золотая,
Берёзовым весёлым языком.
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Стою один среди равнины голой,
А журавлей уносит ветер вдаль.
Я полон дум о юности весёлой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Я полон дум о юности весёлой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костёр рябины красной,
Но никого не может он согреть.
В саду горит костёр рябины красной,
Но никого не может он согреть.
Отговорила роща золотая,
Берёзовым весёлым языком.
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Когда б имел златые горы
Когда б имел златые горы,
И реки полные вина,
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна.
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна.
Не упрекай несправедливо,
Скажи всю правду ты отцу.
Тогда свободно и счастливо,
С молитвой мы пойдем к венцу.
Ах, нет, твою голубка руку,
Просил я у него не раз.
Но он не понял мою муку,
И дал жестокий мне отказ.
Но он не понял мою муку,
И дал жестокий мне отказ.
Ну как же, милый, я покину
Семью родную и страну.
Ведь ты заедешь на чужбину,
И бросишь там меня одну.
Умчались мы в страну чужую,
А через год он изменил.
Забыл он клятву роковую,
Когда другую полюбил.
Забыл он клятву роковую,
Когда другую полюбил.
А мне сказал, стыдясь измены,
Ступай обратно в дом отца.
Оставь, Мария мои стены,
И проводил меня с крыльца.
Когда б имел златые горы,
И реки полные вина,
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна.
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна.
Война в судьбе моей семьи
Прошло много лет, как закончилась Великая Отечественная война. Великая по масштабу военных действий и по масштабу человеческих страданий и потерь. Давно отгремели бои на полях сражений. Залечила свои раны земля. Только не зарастают раны у тех, кто пережил годы войны, кто воевал, кто ковал победу в тылу, кто потерял своих родных и близких в те страшные годы.
Вряд ли найдется семья, через судьбу которой не прошла бы война. Ведь у каждого из нас есть родители, дедушки, бабушки. Есть родные, близкие и дальние родственники. Не может быть, чтобы война своим дыханием не опалила их жизни. Мой свекор, Колбин Алексей Иванович, мир праху его, воевал с первых дней войны. Сначала его направили в пулеметную школу в город Казань, а после краткосрочной учебы – на фронт. Поздней осенью 1941 года он принял свое боевое крещение.
В одном из боев отец был тяжело ранен в ногу, но, отлежавшись в госпитале и навестив свою семью в маленькой лесной деревушке под названием Кочетло, вновь вернулся на фронт. К строевой он оказался не годен, раненая нога беспокоила, поэтому через некоторое время его комиссовали. Победу Алексей Иванович встретил дома. Война для него не закончилась 9 мая 1945 года. Раненая нога не давала покоя до самой кончины. Но Господь отмерил ему долгую и счастливую жизнь.
Отец воспитал достойных детей, радовался успехам внуков, а их четырнадцать. Это был человек дела, великий труженик. Он работал бригадиром, председателем колхоза, последние годы до выхода на заслуженный отдых возглавлял сельский совет. Это был человек, преданный своей родной земле до последней капли крови. До войны он трудился на земле, в годы войны защищал ее с пулеметом в руках, а в мирное послевоенное время продолжал развивать растениеводство и животноводство в родном колхозе, за что в 1958 году был награжден Орденом Трудового Красного Знамени.
Не дожил Алексей Иванович до своего девяностолетия всего один месяц. Каждый год в священный для фронтовика день – 9-го Мая он доставал свои воинские награды, рассматривал, долго держал в руках, а потом убирал в стол. Не помню, чтобы он когда-то надевал их. Лишь пару раз удалось увидеть его «при параде», когда ветеранов-фронтовиков собирали на очередное мероприятие. Алексей Иванович не любил рассказывать о том, как воевал, какие страшные картины боев и сражений ему пришлось увидеть и пережить. Но о разрушенных деревнях, через которые довелось проходить, о сгоревших и перепаханных танками полях неубранного хлеба говорил с болью.
И о фронтовых друзьях, и о том, что такое фронтовая дружба, часто рассказывал своим сыновьям. Рассказывал, как в минуты затишья перед боем солдаты доставали из нагрудных карманов фотографии родных, склоняясь над ними, что-то шептали, а потом на клочке бумаги писали на родину письма-послания с тайной надеждой на скорую победу и скорое возвращение домой.
Туда, где их с нетерпением ждали матери, жены, дети, невесты. Моему отцу, Елышеву Михаилу Корниловичу, не пришлось ходить в атаку, слышать гул снарядов и разрывы бомб. Но его вклад в Победу тоже был немалым. Всю войну он работал на оборонном заводе в городе Чапаевске. Возможно, снаряды, изготовленные руками моего отца и таких же, как он, рабочих, приблизили день Победы. После войны вернулся в родные края, где его никто не ждал.
Своих родителей отец не помнил, рос сиротой, воспитывался в детском доме. Но оставаться в Чапаевске ему не хотелось: тянуло на родину. В родных местах отец и встретил мою маму, Анну Васильевну. Познакомившись с ней ближе, отец был поражен тем, как она, оставшись с тремя малыми детьми, потеряв мужа в первые дни войны, смогла сохранить присутствие духа, доброту, женственность и ласку.
И мама, уставшая от бесконечных забот, от одиночества, от страха за будущее детей, согласилась на предложение выйти замуж. В 1950 году отец был призван на сверхсрочную службу на Дальний Восток, воинская часть располагалась недалеко от города Советская Гавань. Нес службу отец по своей специальности – пиротехник. Пригодился опыт работы на Чапаевском заводе.
Потом работал финансистом в части. Прожили мои родители вместе более тридцати лет, до самой смерти отца. Он, очень любивший детей, достойно воспитал всех нас, дал нам соответствующее образование, дождался внуков. Умер отец, еще не будучи старым. Не выдержало сердце. А нам остается только с теплотой в груди вспоминать его добрым словом.
И пусть покоится с миром мой отец, Елышев Михаил Корнилович. Мама проводила своего любимого мужа на фронт из нового, только что построенного дома. Александр был мастером на все руки. Уходя на фронт, он сказал молодой жене: «Будет трудно, продай половину дома, только инструмент не продавай. Вернусь, построю еще». А вернуться ему – рядовому Русинову Александру Артемьевичу, не пришлось. Мама вскоре получила извещение о том, что он пропал без вести.
До конца своих дней она добрым словом вспоминала своего первого мужа, с которым прожила недолгую, но счастливую жизнь. Не кляла свою судьбу, жила, как и многие — в нужде и заботе. Дети – мал мала меньше: старшему шести не было, второй дочери — три, а маленькой только год исполнился. Вот что оставил кормилец, уйдя на фронт. Вместе со своей сестрой Феклой Васильевной, у которой на руках было малолетние дочери, мама часто уходила на заработки в соседние колхозы. Ходили далеко: за пять, пятнадцать километров, что сейчас очень трудно представить.
Уходили затемно, в темноте и возвращались. Приносили муки, крупы, овощей. Тем и жили. Как они оставляли дома одних детишек – это отдельная история. Главное, что вынесли все. Позднее, когда тетя Фекла приходила к нам на чай, они вспоминали, как жили в те трудные годы. Как экономили на всем, с каким нетерпением ждали весны с ее первой зеленью, как выручал лес с его запасами ягод и грибов. На жизнь не жаловались. Соседи все так жили. Только благодарили Бога, что отвел от них бомбежки и обстрелы, что, к счастью, не пришлось ложиться и вставать под звуки разрывающихся пуль и снарядов.
Всегда вспоминали, как рано повзрослели дети. Старшая сестра рано научилась готовить, шить. Мама хорошо шила, поэтому все дети ходили опрятными. Пусть не в обновках, но в аккуратно пошитых и перешитых вещах. Старшим детям приходилось водиться с младшей сестренкой. Мама вспоминала, что дети, как будто понимали все тяжесть положения, никогда ничего не просили, довольствовались тем, что было в доме. В таких же заботах жила семья моей тети – Феклы Васильевны.
В те трудные годы все старались помочь друг другу, поддержать. Поделиться куском хлеба не всегда было возможным, но добрым словом, душевным теплом – это было. Чем могли, помогали эвакуированным семьям. От них узнали, насколько безжалостен фашизм к старикам, женщинам, детям. И немного успокаивали себя тем, что остаются в родных стенах. Судьбу мамы разделили и моя свекровь. Александра Степановна проводила своего первого мужа на фронт и осталась одна с двумя маленькими дочерьми семи и четырех лет. Что пришлось испытать в те тяжелые годы, она рассказывала нам и внукам.
Уходила ранним утром на работу в колхоз и приходила, когда было совсем темно. Много работали на лесозаготовках. В те годы и подорвала свое здоровье. На мужа она получила похоронку в начале войны и осталась вдовой в двадцать восемь лет. Уже после войны сошлись они с Алексеем Ивановичем, который, пройдя фронтовые дороги, вернулся домой к погасшему очагу.
Его жена Наталья долго болела и умерла, оставив мужу трех ребятишек, самой старшей не было и десяти лет. Так и сошлись два обожженных войной человека – солдатка-вдова и солдат-вдовец. Приданое — пять ребятишек мал мала меньше. А после войны еще два сына народились. Вот так жила семья моего мужа. Но выдержали все. Построили большой дом, держали свое большое хозяйство и работали, работали. Такой закалки были люди того поколения. Работали сами, доставалось и детям.
Воевал солдат в годы войны, исполнял свой священный долг. Ждали его с войны матери и жены. А дети! Чем провинилось то поколение? Росли без отцов, недоедали, ходили в обносках, недополучили родительской ласки и любви. Однако не озлобились. Наравне со взрослыми молча сносили все тяготы военного времени. И, как матери, ждали своих отцов с фронта. Ждали вопреки всему: и похоронкам, и извещениям о пропавшем без вести самом близком человеке.
Все дети тех военных лет — мои родные и двоюродные братья и сестры, братья и сестры моего мужа — выросли, получили образование, завели свои семьи. Теперь у всех нас не только дети, но и внуки, и даже правнуки. Если самому молодому из нас уже больше шестидесяти, то старшие давно разменяли восьмой десяток. Мои сестры уже давно старше своего отца. Он, рядовой Русинов Александр Артемьевич, навеки остался тридцатилетним. А его братья — Павел, Иван, Николай, отвоевав, вернулись домой.
К сожалению, никого из них сейчас нет в живых. Летопись Великой Отечественной войны можно писать бесконечно. И когда звучат слова песни о том, что «нам нужна одна Победа, мы за ценой не постоим..», думаю: как можно оценить Победу – миллионами человеческих жизней солдат и неповинных мирных жителей; морем слез, пролитым матерями, женами и детьми; сиротством детей, враз оставшихся без отцов; сотнями разрушенных городов и деревень…
Солдат шел фронтовой дорогой, жены трудились в тылу, дети по возможности вносили свой вклад. Есть еще одно понятие – труженики тыла. Таким тружеником был наш сват — Корнилов Юрий Михайлович. К началу войны ему исполнилось одиннадцать лет. Вместе со взрослыми дети работали на поле, на току, в лесу. Пришлось работать с пленными немцами, которых приводили из лагеря, расположенного недалеко от деревни. В нашем районе было три лагеря для немецких военнопленных.
Это страшное сочетание «лагерь для военнопленных» сразу вызывает ассоциацию с немецкими концлагерями. Но это совершенно не так. «…В один из мартовских дней 1943 года по заснеженным улицам нашего поселка от железнодорожной станции в южном направлении медленно двигалась, растянувшись не менее чем на километр, необычная колонна военнопленных.
На солдатах и офицерах была серая, мышиного цвета, форма вермахта, только помятая и грязная. Это были остатки 6-й армии Паулюса – в свое время одной из лучших армий фюрера, победоносно прошедшей по многим странам Европы. От былого величия не осталось и следа..» Работали они на лесозаготовках, были заняты на сельхозработах. Жили в лесу, в землянках и дощатых бараках.
С одним из таких военнопленных нас свела сама жизнь. Вначале 90-х в наш поселок приехал бывший пленный Рудольф Мартин Бок, чтобы посетить могилы своих соплеменников. На войну он попал, будучи совсем молодым, свое 18-летие встретил в лагере. Вернувшись домой после почти двухлетнего пребывания в плену, увидел, что родной город в сентябре 1944 года за одну ночь был разрушен при налете авиации. Но судьба подарила Рудольфу Боку интересную, достойную жизнь.
Он окончил учебу, прерванную войной, учился в Гейдельбергском университете, защитил диссертацию по ядерной физике. Стал профессором, руководителем отдела национального центра по ядерной физике. Наука не знает границ. В 1966 году профессор Рудольф Бок организовал конференцию в Дармштадте, куда пригласил ученых — физиков-ядерщиков из подмосковной Дубны. С тех пор тесная дружба связала бывшего немецкого военнопленного с российскими коллегами.
Наука, как никакая другая область, отвечает за будущее, она решающим образом определяет жизненные условия будущих поколений. Такова судьба одного немецкого военнопленного. В своих воспоминаниях он пишет, что мирные жители и они – немецкие солдаты – это, как два мира. И питались пленные плохо, и одеты были не по сезону в легких шинелишках, и работали много и тяжело. Все это — правда. Но их никто к нам не звал, сами пришли. Пришли с мечом, от меча и погибли.
Пусть было голодно и холодно, и умирали они на чужой земле, но не испытывали тех ужасов издевательств и пыток, что пришлось вынести пленным в немецких концлагерях. Александру Васильевичу Епанешникову, одному из наших родственников, довелось на себе испытать, что такое — немецкий плен. Попав еще в самом начале войны в один из лагерей на территории Украины, он прошел на запад тысячи километров. Был в концлагерях Польши, сменил несколько лагерей на территории Германии.
Только в апреле 1945 года американские войска освободили пленных, предоставив им право выбора: вернуться на родину или ехать в Америку. Среди освобожденных были и такие, что решили ехать за океан. Но в момент освобождения не закончилась трагическая история пленных солдат. Выдержав муки немецкого ада: голод, холод, болезни, издевательства «сильных мира сего», они жили одним ожиданием встречи с родными и близкими. А напоследок пришлось вынести еще одно испытание.
Александр Васильевич рассказывал, что для освобожденных пленников американцы подкатили цистерну со спиртом: «Нате, пейте на радостях». И пили, в душе радуясь щедрости освободителей. Трудно сказать, кто сколько выпил. Но только эти выпитые граммы оказались роковыми для освобожденных, которые вынесли тяготы многолетнего заключения и отравились у ворот лагеря.
Многие — насмерть, кто-то стал инвалидом, как Александр Васильевич. Он вернулся домой с парализованными ногами. Так до самой смерти едва ходил. Несмотря ни на что окончил педагогический институт и до выхода на пенсию работал учителем биологии. До юбилея Победы Александр Васильевич не дожил несколько месяцев. Война в судьбе моей семьи….
Нас, родившихся в первые послевоенные годы, казалось бы, не должна коснуться война. Но, тем не менее, столкнуться с ее последствиями, с ее историей, приходилось не единожды. В 1973 году нам с мужем довелось побывать в Германии, в восточной ее части. Прошло двадцать восемь лет с момента окончания войны. Нам тогда казалось, что это много, что война ушла далеко в историю. Что-то стало забываться. Но вот — посещение мемориала в Бухенвальде.
Ворота с их известной на весь мир надписью: «Каждому — свое». Бараки для пленных строго по-немецки распределены: барак для поляков, барак для русских, барак для чехов, барак для французов…. Вот аппельплац, где дважды в день проводились переклички узников: рано утром, перед тем, как уйти в каменоломни и поздним вечером после работы. Вот помещение, где проводились расстрелы. А вот небольшое строение – крематорий, где закончились жизни тысяч и тысяч ни в чем не повинных людей.
За воротами братские могилы, Аллея Наций и высокая башня, на верху которой висит знаменитый Бухенвальдский Набат. Он не перестает напоминать всем нам, живущим на одной планете: «..люди мира будьте зорче втрое, берегите мир, берегите мир!…» В Берлинском Трептов-парке тишина. Так и должно быть. Здесь покоятся воины, погибшие в боях за Берлин. У входа нас встречает строгая скульптура склоненной матери, неподалеку от нее два солдата – молодой и пожилой, преклонили колени у красных гранитных знамен.
А тропа ведет дальше, мимо белых пилонов, под которыми покоятся сотни погибших в последние дни войны. А вот и величественная фигура воина-освободителя. Стоит русский солдат Алеша со спасенной немецкой девочкой на руках. Держит опущенный меч, разрубивший фашистскую свастику: все, войне конец, не должна больше повториться такая жестокая и бессмысленная трагедия. Смотрит советский солдат на Восток, туда, где его родной дом, но никогда не сойти ему с пьедестала.
Навсегда остался он вместе с однополчанами в чужой земле в окружении родных русских берез и гордых пирамидальных тополей. Всякий раз, бывая в поездках дальних и ближних, посещая священные места, с содроганием, со слезами вспоминаю родных и близких, знакомых и незнакомых мне людей, которые жили в то страшное военное время. Ленинград — Пискаревское кладбище, Исторический музей, Дорога Жизни.
Город, где на каждом шагу напоминание о том блокадном времени, что пришлось пережить ленинградцам. Пушкин — небольшой красивый зеленый городок под Ленинградом, где поражают великолепием дворцы, парки, скверы. Но и их не щадили оккупанты, разоряя и сжигая все на своем пути. Брестская крепость. Здесь до сих пор сохранились те разбитые немецкими солдатами казармы и казематы, где держали оборону советские пограничники в первые часы войны. До конца оставались они верными своей клятве: «Ни шагу назад!» Тула. Город-герой, город-воин, который преградой стал на пути фашистских орд и не дал им победным маршем идти на Москву. Москва, Орел, Курск, Минск, Киев, Кишинев, Вильнюс, Калининград…
Бывая в этих городах, мы никогда не проходили мимо тех мест, что напоминают о войне. И пусть прошло много лет, все уходит в историю, но мы никогда не должны забывать, какое высшее испытание довелось пережить нашему старшему поколению. Памятью жив человек. А.Т.Твардовский писал: «…Прошла война, прошла страда, но боль взывает к людям: давайте, люди, никогда об этом не забудем..» Все дальше и дальше уходит от нас Великая Отечественная война.
Много жизней положено на алтарь Победы. Так хочется мира. Мира во всем мире. Но войны продолжаются. Менее глобальные, но от этого не менее страшные. Афганистан, Чечня, Таджикистан, Дагестан, другие горячие точки, где молодые ребята – сыны Отечества, гибнут при выполнении миротворческой миссии. Так хочется надеяться, что когда-нибудь разум человеческий восторжествует, и люди поймут, что можно жить без войны. И пусть это будет!
Валентина Колбина
