Добавить заголовок
Русские романсы
Русские романсы
Колокольчик
Однозвучно гремит колокольчик,
И дорога пылится слегка.
И уныло по ровному полю,
Заливается песнь ямщика,
Заливается песнь ямщика.
Столько чувства в той песне унылой.
Столько грусти в напеве родном.
Что в груди моей хладной, остылой,
Разгорелося сердце огнём,
Разгорелося сердце огнем.
И припомнил я ночи другие,
И родные поля и леса.
И на очи, давно уж сухие,
Набежала как искра слеза,
Набежала как искра слеза.
Однозвучно гремит колокольчик,
Издали отдаваясь слегка.
И замолк мой ямщик, а дорога
Предо мной далека, далека,
Предо мной далека, далека.
Все русские романсы
Бизнес по деревенски
Однажды, трактористы, Илюха да Пашка, после работы, пришли в совхозную контору. Хотели узнать: « Есть ли в продаже сливочное масло?» Живых денег, рабочие, давно не видали. Поэтому в счёт заработной платы отоваривались маслом. У обеих башка трещала с похмелюги, вчера хорошо на калым съездили. Пашкиной бабке дров привезли, Кольке Ерихичу сена, а расчёт один — бутылка водки.
Хотели масла по килограмму взять и местным старухам, по дешёвке, продать. Но конторские работники их огорчили: «Масла нет, коровы плохо доят, а когда будет свежее — неизвестно. Возьмите, вон там, три ящика старого, заплесневелого, масла, да отвезите в лес, а там куда-нибудь выкиньте. Давно, с лета, лежит, продать, вовремя, не смогли».
Илюха с Пашкой быстро снесли масло в тачку, переговариваясь: « Лучше бы работягам по дешёвке продали, а то, до зелёной плесени дохранили, цену не хотят скидывать. Им лучше масло сгноить, а по дешёвке – жалко продать. Сами-то, конторские, из магазинов не вылезают, им всегда в кассе есть деньги, а рабочему — шиш без масла». Башка по прежнему трещала, опохмелки просила, оттого невесёлые поехали в лес.
Но вдруг Илюха повернул трактор на дорогу, что вела в соседний лесопункт. Пашка стал спрашивать: « Не по той дороге поехали, эта лесопунтоськая?» « Да, не расстраивайся, туда и поедем! »– ответил Илюха. Пашка не стал допытываться, зачем туда поехали.
В тракторе и так стоял грохоток, а голова болезненно отзывалась на тряски и ухабы, колеи. Знал, что Илюха не особо говоркой, да и орать крепко надо, чтобы поразговаривать. Вот если бы где похмелиться, тогда б и разговор другой пошёл.
На посёлке привернули к Геньке, который жил невдалеке. Знали, что выпить никогда не откажется, поэтому ежедневно страдал похмельем. Поздоровались радушно, а о жизни лучше не спрашивай. Вся она на опухших лицах написана: глазки узкие-преузкие, как китайцы только в русском обличье. На щеках недельная щетина, руки в трясучей пляске: сигареты не прикурить, стакана с водкой не взять.
Сели курить, а дума одна: «Где опохмелиться найти?». Выход только один – надо чего-то пропить, а кому – это второй вопрос. То, что можно было пропить, у хозяина давно пропито. А домашняя рухлядь, особой, ценности не представляет. Мужики уже собрались обратно ехать, да Генька вдруг говорит: «А что же масла-то не привезли на продажу?
Старухи взяли бы за сколько хошь». Вот тогда- то и вспомнили, мужики, про испорченное масло в кузове трактора. Принесли в дом, стали потихоньку обрезать края заплесневелые, а они чуть-чуть попортились, а середина хорошая. «Генька! Затопляй печку, да неси кастрюлю побольше, масло перетопим да старухам продавать будем!» – скомандовал Илюха.
Стали плесень обрезать, а хорошие, жёлтые, куски масла в кастрюлю класть. Пашка, с кипящего масла, пену снимает, а чистое масло в слоики поллитровые разливает. Генька пошёл по посёлку топлёным маслом торговать, за бутылку, спиртного, отдавать.
Вскоре с опохмелкой воротился, отошла забота опохмелки. Головы больные подправили, в кастрюлю масла добавили — масло топится, кипит, скорее неси на пропой . Мужики время зря не теряли, ходили по посёлку масло продавали. По дешёвке бабушек снабжали. Бабки в ответ: «Мужикам добра и здоровья желали, да чтобы ещё с маслом приезжали – порато хорошоё масло-то». В Генькиной фатере – дым коромыслом, пьянь поселковая пришла на халяву выпить.
Кто-то голову поправить приходил, опохмелившись, сразу уходил. Другой, желая, нажраться, не зевал, не один стакан не пропускал. Не жалели мужики выпивки, так как знали: « Сегодня я страдаю, ты похмеляешь, а завтра наоборот. Головы поправили, опохмелка в ноги вдарила, душа запросила веселья да песни. Гармонь принесли, и ноги в пляс пошли.
А какая пляска без матюкастой частушки! Гости сидели, не скучали, пили да по новой наливали, мужикам-опохмеляторам здоровья желали. Не обошли вниманием, мужскую компанию, и особы женского пола. Мужики к ним в очередь не стояли, но, по мере возможности, удовлетворяли свои потребности в малом. Обошлось без драк и выяснений, на излюбленную тему: « Ты, меня уважаешь?»
Весёлые,Пашка и Илюха, возвращались домой. Отчего печалиться да тоску наводить, если съездили не зря. Угостились на славу, за счёт совхозного масла, хотя порченого да заплесневелого. Да ещё с собой, на опохмелку, литр водки везут. Илюха, от хорошего настроения, пошутил:
« Мы, с тобой Пашка, теперь пис-пис-пис» – заплетающимся, пьяным, языком долго не мог выговорить непрывычное, для деревенского мужика, слово – «бизнесмен». Обратился к напарнику: « Пашка, а Пашка, пошли в пизнесмены, бросим трактор, а потом и работу к едрене фене? Денег будет – море!» Но не дождался от собутыльника ответа, так как тот крепко спал и снился ему свой, деревенский, бизнес.
Сергей Засухинпоздеев
