Вопрос — ответ. Интересные факты обо всем.

 

 

Сколько весит слиток золота

 

 

Видеоклипы студии «LINK» собравшие миллионы просмотров

 

Герань на окошке

С детства люблю герань – и как растёт, и как цветёт, и как пахнет.У нас в каждом доме на всех подоконниках она – у кого розовая, у кого бордовая, где-то белоснежная, даже голубоватые шапки бывали. Начиная с ранней весны, как только на склонах оврагов появлялись проталины, и до глубокой осени, пока люди не брались за вторые, зимние, рамы, этот домашний цветок радовал всех.

Будучи взрослым, не переставал ухаживать за геранью. Но вот в чём дело: она росла на моих подоконниках, но не цвела. Когда пришёл работать в школу, определили мне класс с большими многочисленными окнами. Первое, что сделал, насажал в горшки герани. Всякой, разноцветной, и она прижилась. Распушилась, разветвилась, и что особенно было приятно: выпустила бутоны, но ни одного цветка так и не раскрыла. – Что ты её держишь? – спрашивали коллеги-учителя.

– Для чего на подоконниках стоит, если ни разу глаз не порадовала? Избавься. Мне жалко было растений, так любимых с детства. Всё надеялся: придёт весна, и зацветёт герань. Только одна весна наступала, за ней другая, третья – молчат цветы. Уходя на летние каникулы, в отпуск, просил женщин приглядеть за геранью, поливать время от времени, не дать засохнуть.

– Да не тревожься ты, – бросала мне всегда Поля Култыгина. Она трудилась техничкой и одновременно по вечерам пекла просфоры во вновь открывшейся церкви. Мастерица была, только это и скажешь. – Непременно исполним, будет ли толк? А в это время по России шествовал необычный крестный ход – в Дивеево возвращались святые мощи Преподобного Серафима Саровского. Мы его ждали. Если кто-то только-только обретал это святое имя, мы возле батюшки Серафима выросли.

Каждый дом любовался его ликом. Дети с малых лет, не разумея ещё всех родственников, знали, кто такой Серафим. Наш, родной, близкий. За день или два до встречи мощей Преподобного в Дивееве под утро приснился мне сон. Стою я у звонницы Дивеевского женского монастыря. Он ожил. Запущенная когда-то территория засажена молодыми яблонями, цветёт розами и медовой травой. Главный храм, Троицкий, где и будет установлена рака, отремонтирован и восстановлен.

Трудится большое число народа – и местные, и приезжие. Все паломники. Снится, сто стою я у звонницы. Прямо – дорожка к Троицкому собору. Налево – дорожка к Хлебному корпусу. Это монашеское здание, там в свою бытность хлеб пекли, потому с тех пор и зовется Хлебный. Вот по этой самой дорожке идёт мне навстречу женщина. Подошла и спрашивает: – Не подскажете, у кого в Дивееве герань растёт? Поеду домой и увезу с собою этот цветок, отсюда, как подарок.

– Нравится герань? – спрашиваю её. – Да слов нет, с самого раннего детства люблю. – Цветёт? – Буйным цветом всегда. Не знаете, у кого мне отростков попросить? Объясняю женщине, как дом найти, где на окнах даже зимой герань цветами красуется. Это рядом, каменный дом, с палисадником. По этой самой дорожке идти, как раз парк Победы будет, и дом нужный она сама увидит. Не пройдет мимо.

И посетовал я, что вот уже сколько лет не цветёт у меня герань на окнах – ни дома, ни в классной комнате. В этот самый момент меня кто-то похлопал по плечу. Оборачиваюсь, рядом стоит монах. Невысокий, с горбиночкой за плечами, улыбается. Понимаю: он мне сейчас по плечу и похлопал. – А в этом году зацветёт герань. Ты уж поверь мне, – перехватил он мой недоверчивый взгляд.

Опять улыбнулся. – Зацветёт, зацветёт. Не сумлевайся. Так и сказал: не сумлевайся… Семнадцатого августа вышел на работу после отпуска. Открываю дверь в класс и замираю на пороге: на всех подоконниках буйными красками цветёт моя герань. И розовая, и бордовая, белоснежная есть, даже голубоватые шапки.

Иван Чуркин (Саров)