Вопрос — ответ. Интересные факты обо всем.

 Денежная единица Аргентины

Официальной денежной валютой Аргентины является Аргентинское песо.
1 аргентинское песо, традиционно для большинства государств Южной Америки, равняется 100 сентаво.

Имеют хождение банкноты номиналом 2, 5, 10, 20, 50 и 100 песо; и монеты достоинством 1, 2 и 5 песо, а также 1, 5, 10, 25 и 50 сентаво.

Кривоножка

Мы с Сашкой, моим двоюродным братом, летние каникулы всегда проводили в деревне у бабушки. Каждое утро, выспавшись в волю, мы выбегали на веранду, где бабушка уже приготовила нам свежую клубнику и утренние сливочки. В это утро мы, как всегда, сели за стол и пододвинули к себе поближе мисочки.Мытая клубника, только что с грядки, блестела в лучах солнца, забравшихся на стол через окна веранды. Я полила свою ягодку сливками, посыпала немного сахаром и, перемешав все, зачерпнула эту вкуснотень ложкой. Сашка уже во всю уплетал клубнику, вытирая ладошкой сливки с губ.

— Сейчас пойдёте к бабе Нюре, — сказала бабушка, — начнете полоть картошку помаленьку. За три – четыре дня управитесь. — Бабуль, ну мы же у нее позавчера были. Все полы ей перемыли и посуду тоже, — сказал Сашка, насупив брови. – Мы что, каждый день к ней будем ходить? Баба Нюра жила через три дома от нашей бабушки и приходилась ей старшей сестрой. Деревенские дети звали ее кривоножкой. Все дни напролет баба Нюра сидела на лавочке у калитки своего дома. Рядом с ней стояли, опершись на забор, два старых потёртых костыля.

Ноги у бабы Нюры были как-то странно вывернуты и одна коленка, казалось, что вообще сгибается не вперед, как у всех людей, а куда-то в бок. Вторая нога была искривлена дугой, и от того казалась короче первой. Ходить ей было тяжело и она, повисая на костылях, медленно – медленно передвигала ноги, уходя вечером в дом. — Баб, а почему ее сын дядя Витя не может прополоть картошку? – спросила я. — А потому, что он пастух и весь день на выпасе, — бабушка стала сердиться, — будто сама не знаешь о том.

— Ну и что? А мы почему должны к ней все время ходить? – сказал Сашка. И тут бабушка как стукнет ложкой по столу, мы от неожиданности аж подпрыгнули: — А потому, что до тех пор мы людьми остаемся, покуда жалость в нас живет! Мы притихли, опустили ложки и потупили взгляд. Бабушка, устало села на стул, стала руками смахивать крошки со стола, и мы увидели, что руки у нее задрожали, как бывает во время волнения.

— Я думаю, что вы должны знать эту историю, чтобы больше не задавали мне дурных вопросов. Мы к тому времени уже доели свое лакомство и перепрыгнули на диван, который стоял у стены. Я подобрала ноги, обняла их руками и приготовилась слушать. Санек тоже замер, глядя на бабушку широко раскрытыми глазами. — Нюра старше меня на два года и, когда началась война, ей было всего двадцать лет. Мужа ее Николая сразу забрали на войну, и она осталась одна с годовалым ребенком на руках. Как тогда жилось? Тяжело очень. В деревне остались одни бабы, да старики. Вся тяжелая работа легла на наши плечи.

Мы с Нюрой стали на тракторах в поле работать. По весне нужно было как можно скорее приготовить землю для посевной. Растить хлеб для страны, для фронта. Бывало, что мы работали по шестнадцать часов. Коли трактор сломается, сами его в поле и ремонтировали. Домой с поля пешком придешь, а дома дети, огород, куры — какое-никакое, а хозяйство. Спали по три-четыре часа в сутки и так месяцами, годами… Бабушка замолчала, достала из кармана платок и утерла выступившие слезы.

— Иной раз так уставали, что и сил не было домой идти, и мы спать ложились прямо в поле. Поспишь вот так пару часов, встаешь и опять на трактор. А душа не на месте. Дети малые дома одни остались. Мы, перед тем, как уйти на работу, всех детей, что совсем малые, в одну хату сводили и тот, кто постарше, кому лет восемь-десять, тот следил за всеми. А иной раз какой-нибудь старушке всех оставляли. О-хо-хо, — бабушкины морщинки заблестели от слез и мне стало невыносимо ее жалко. Я села у бабушкиных ног на пол, а голову положила ей на колени. Она стала гладить мою голову, а когда справилась с нахлынувшими на нее воспоминаниями, заговорила опять: — Трактора тогда в колхозе были без кабины.

Сидел тракторист на небольшой сидушке, а за трактором тянулся плуг или борона, например. В тот день Нюра была на смене уже вторые сутки. Она боронила пашню. За ее трактором тащилась борона, похожая на металлическую решетку. Из этой решётки в землю втыкались острые зубья, которые разбивали большие комья земли на маленькие комочки. Борона хоть и выглядела маленькой по сравнению с сегодняшними боронами, но была жутко тяжелой, и если уж закопается зубьями в землю, то и лошадь ее с места не сдвинет. И вот едешь, едешь по полю, трактор гудит и, незаметно для себя, начинаешь засыпать.

А уж коли за двое суток только три часа вздремнул, так совсем тяжело было – голова прямо сама отключалась. Вот Нюра и заснула на ходу. Заснула, да упала прямо под борону. Борона ей по ногам прошлась и все ноги ей исковеркала. На руках ее в деревню бабы принесли, за доктором послали. А доктор был аж в райцентре и приехал только на другой день. Долго ее лечили тогда. Ноги доктор сложил ей как сумел, и забинтовал туго – натуго. Без наркоза все делали. Вспомнить страшно. Нюра терпела как могла, ни разу не крикнула. Все боялась малого сына напугать криками.От смерти ее спасли, но ноги срослись криво.

— Бабушка, а муж ее вернулся с войны? – спросил тихо Сашка. — Нет. Сгинул Николай. Пропал без вести. Вот так она и жила, как могла. Старалась никого не обременять собой. В колхозе на полях она, конечно уже работать не могла, но и сидеть, как пень тоже не стала. Нюра взялась вязать варежки и носки солдатам на фронт, за всеми детьми приглядывать, пока матери на работах были. Научилась она жить с такими ногами, все свое домашнее хозяйство сама вела, помощи ни у кого не просила. И сейчас не будет просить.

А вы запомните, что коли можете помочь, то и выспрашивать ничего не надо — просто помогайте! Я подумала про бабу Нюру. Она всегда улыбалась, когда мы с ней заговаривали, угощала всех детей конфетами, которые не переводилась в ее карманах. На всех праздниках была первой запевалой и шутницей. Хорошая, светлая бабушкой с такой тяжелой судьбой. В тот день мы с Сашкой пололи картошку до позднего вечера. Только в середине дня сбегали на речку искупаться, и сразу обратно. К обеду следующего дня прополка закончилась, а мы все ходили по двору и искали еще какой-нибудь работы для себя.

Автор: Кубик