Вопрос — ответ. Интересные факты обо всем.

 Денежная единица Китая

Денежная единица Китая – китайский юань.

1 юань равен 10 цзяо, или 100 фэней.

В обращении находятся банкноты номиналом 1, 5, 10, 20, 50 и 100 юаней, а также монеты достоинством 1, 2, и 5 фенов; 1 и 5 цзяо; 1 юань.

Видеоклипы студии «LINK» собравшие миллионы просмотров

На выгоревшей фотографии – пожилая статная женщина в простенькой кофте и клетчатом платке с толстыми кистями. Она сдерживает улыбку и старательно смотрит в объектив. Трудные годы оставили горестные следы на ее лице, вымыли синеву из смеющихся глаз, но согнуть не смогли. Натруженные морщинистые руки приостановили свою постоянную колготню и замерли на миг по воле заезжего фотографа. Но они не просто праздно отдыхают – прижимают к груди хозяйки бесценное сокровище.

Доверчиво прижавшись к бабушке спиной, смотрит с пожелтевшего листочка серьезная девочка. Она не улыбается, не позирует перед камерой, а внимательно вглядывается в какую-то неведомую даль. Что она хочет в ней разглядеть?

Бабушка и внучка. Неразлучные подружки.

— Вот, видишь, рыба нарисована? А это буква РЫ! Повторяй: РЫ,РЫ!
— Мам, ты ее неправильно учишь! Какая еще РЫ?
— Иди уже! В школе у себя командовай. А я как знаю, так и кажу.
— Но это же неправильно.
— Зато ПухА моя ужо пошти все буквы знает! Скоро читать будет!

Пуха – это девочка с фотографии. Она еще плохо разговаривала, когда матери-заочнице пришлось уехать на учебу. Заботу о любимой «нученьке» взяли на себя дед с бабкой. Дед купил большую книжку с картинками, рассказами и сказками. Видимо, это было что-то типа хрестоматии для начальной школы.

Почти в самом начале книжки был коротенький текст о том, как ребята ловили рыбу и варили из нее уху. То ли иллюстрация привлекала девочку, то ли другие рассказы были сложны для полуторагодовалого ума, но едва дед заходил в избу, внучка неслась к нему с книжкой в обнимку:
— Дед! Пуха!

Даже за стол садилась лишь после того, как, открыв нужную картинку, показывала ее маминому портрету, висящему в простенке:
— Мама! Айда! Пуха! – и махала пухлой ручонкой, звала маму сойти со стены.
Бабка подхватывала:
— Да, мама, айда с нами пуху кушать!
Вскоре они и внучку между собой стали звать этим смешным прозвищем.

Пуха училась в седьмом классе, когда деда не стало. Через сорок лет после войны малюсенький осколочек доделал свое черное дело. Последнее, что запомнилось – огромные тюльпаны, дрожащие под порывами степного ветра на крышке гроба, обитой красным ситцем.

Бабушка долго не соглашалась перебраться поближе к детям, так и жила в своем глинобитном домишке на отшибе. Но лет через пять обменяла его на однокомнатную квартирку – пожалела семью с двумя «огольцами», ютящуюся на тридцати метрах.

Старшая внучка уже училась в городе. Приезжая домой, у калитки родительского дома обнимала поседевшую бабушку.
— Пуха моя дорогая приехала! – причитала сквозь слезы старушка.
Потом они шли в баню, в первый пар, и болтали, смеялись, пели, секретничали до тех пор, пока мать не начинала стучать в двери:
— Эй, девки! Вы там не запарились часом?
— Погодь, мы еще не про всех женихов проговорили, — отвечала бабушка.

Как давно это было!
На могильном памятнике нет фотографии. Сначала хотели заказать, да что-то все не получалось. Как-то мать достала из альбома эту вот карточку, но побоялась отдать мастерам – кто их знает, вдруг потеряют.
Поэтому я смахиваю степную пыль лишь с никелированной таблички и тихонько шепчу:
— Привет, ба! Пуха твоя пришла. А знаешь…

Василина Гай