Не помню, чтобы в то время кто-то жаловался на тесноту в нашей семье, хоть и жили в небольшом пятистенном домишке.

Шесть человек проживало да еще кот Васька. Спали на печи, полатях, на полу. Частенько хлебали щи из одной чашки.

Мама, бывало, карасей нажарит в большой сковороде – на всех сразу. Вкуснятина – ешь не хочу! Как — то осенью дожди пошли каждый день, на улице зыбко, сыро, ветрено.

Под утро Пеструха в пригоне тревожно замычала, рогами застучала по кормушке. Мама свет в комнате включила.

— Что это, — говорит, — такое, отец, с коровой? Неужто отелилась? А? Отец, ни слова не говоря, нахлобучил кепку и тут же пошел к выходу.

— Ты, отец, куда? — спросила мама. — Куда, куда… К корове в пригон, а ты растапливай печь.

— Надо же! — услышали мы через пять минут его голос, — Но — о, Пеструха! Чего ты ерепенишься? Посторонись! Смотрим, а он маленького теленочка в избу несет.

— А вот и мы! — говорит. — Одним ртом, мать, в семье больше стало. Просим любить и жаловать! Так появился еще один обитатель в доме

— Пеструха, действительно, отелилась. Глаза у теленочка большие — большие, с длиннющими ресницами. Постоянно взбрыкивает по гладкому полу — широко при этом расставляя передние копытца, потянулся к папе, обнюхивая рукав фуфайки.

— Ты гляди, а? С норовом… – рассмеялся отец. – Брыкается, стало быть, жить будет… Мы его все сразу обступили, имя придумали тут же — Мартик.

— А он будет бык или корова, когда вырастет? — спросил братишка Саша. — Мартик — это, значит, Пеструхин сын, — пояснил отец.

— Бычок, одним словом. На охапку сена уложили теленочка. — Вот тебе, Мартик, самое душистое сено — раннего покоса. Не болей только. Мама обняла теленочка.

Радостная. Слова ласковые ему говорит, постоянно по спинке гладит.

Я осторожно подошел и тоже погладил Мартика, а братик Толя дал ему свой палец, теленок стал его сосать, причмокивая.

 Братику стало щекотно, он палец отдернул. Все засмеялись. А теленочек все облизывал свои ноздри, чмокал, сопел.

Наверное, обиделся на Толю.

Тут вдруг он перестал возиться и сопеть. С печки спрыгнул кот Васька — раздобревший, пушистый котяра.

Спрыгнул и дугой спину изогнул. Замер в такой позе перед Мартиком.

— Чего он так? — спросил я маму. — А спроси его! — усмехнулась она.

— Что, Мартик, испугал небось тебя Васька? — спросил я теленочка. — Брысь! А ну, вали отсюда!- крикнул братишка Саша и замахнулся на кота валенком.

Васька рванулся снова на печь — только и видели его. Теленочек поднял свою голову и выдавил единственное, что, наверное, мог:

— Му — у! — Наверное, здоровается с нами, — сказала сестренка.