В понедельник вечером Иван вернулся из рейса, а мать ему с порога: — Егорку, сынок, Скорая намедни увезла в больницу! Врач сказала, что надо быть с ним, а я приболела. Машину поставил в гараж и с ходу — в больницу.

А охранник не пускает. — Чего ты, батя, сразу в пузырь? — взмолился Иван. — Пропусти к пацану, я же тверезый! Охранник — ни в какую: — Не мужское дело — с ребенком в палате лежать! Не положено! Пусть жена приходит. — Куда там… — Иван махнул рукой.

– Сбежала от меня жена. — Как это? А в чем причина? Обижал, что ли? — Да ну её, Зинку. Не в этом дело. Горожанка. Удобств, видишь ли, ей не хватает. «Я, — заявила, — не могу ходить в холодный туалет и баста!» — А долго прожили вместе? — Этой весной ехал из города. Смотрю, голосует на обочине с ребенком. Остановился. В дороге разговорились. Рассказала неказистую историю о себе. Я и разжалобился. . — Давайте, — говорю, — поживите у меня… «Чего, — думаю, — не попробовать? Женщина симпатичная, авось и замутим чего с ней».

— Ну, дела! – охранник вышел на крыльцо. -Хватило ее на два месяца. Сбёгла, а пацана оставила у моей матери. Охранник даже присвистнул: — Да, она, получается, та еще кукушка. А сколько ему? — Четвертый годок. — А твоя мать? Пусть бы она полежала. — Куда там! Тоже температура высокая, видать, пацаненок от нее инфекцию и подхватил. Охранник обошел Ивана, поморщился: — Но от тебя, паря, бензином прет, как из цистерны. — Я в рейсе неделю был. Исправлюсь. Уважь, батя! — Ну, что ж, делать с тобой. Ладно. Проходь. Он в пятой палате один лежит.

Когда Иван пошел по коридору, охранник окликнул: .- Скажи честно – на кой тебе чужой ребенок? Иван ничего не ответил. Вошел в палату. Егорка лежал с закрытыми глазами, бесшумно шевеля пересохшими губами. Иван — к нему. Прильнул к щеке. Егорка открыл глаза. — Дядя Ваня!- Кинулся на шею, весь горячий. А Ивана дрожь бьет, руки трясутся… Прижал мальчонку. Утро первого дня пребывания Ивана в больнице начался с того, что пришла медсестра. — Ну, подставляй, Егорка, попу! — усмехнулась, пристраивая на иглу ампулу.

Егорка обхватил Ивана за шею и заплакал: — Тетя — Бяка! Тетя — Бяка! Минут через десять Иван притронулся к его лбу. «Лоб горячий!»- мурашки пошли по телу. Кинулся медсестру искать. — Что с вами?! – та его спрашивает. — Температура у мальчонки! Пришла врач, поохала, поахала, выписала дополнительные лекарства. — Протирайте раствором уксуса тело, — говорит, — помогает снять температуру. Дни сменяли друг друга, не принося положительных изменений. После каждого укола резко прыгала температура. К тому же еще одна возникла заковыка:

Егорка не стал ничего кушать, как не бился Иван. — Придется вводить искусственное питание под ключицу, — заявила врач.- А вы, папаша, несите его в процедурную. — А это не больно? — заволновался Иван. — Не паникуйте! Она никак не могла совладать с катетером. Заметив ее растерянность, Иван побледнел, от запаха лекарств стала кружиться голова. Егорка пытался спрятаться у Ивана под мышкой. Заладил: — Тетя — Бяка! Тетя — Бяка! Обхватил Ивана за шею и заплакал так, что в дверь стали заглядывать люди.

— Ну, как мышонок! Держите его крепче!- рассердилась врач. — Тренироваться надо на кошках, а не на детях, — огрызнулся Иван. С этого дня Егорка уже не слазил с рук Ивана. Пришлось соорудить из бинтов и простыни подобие рюкзака, только носить на груди. — Я, Егорка, теперь, как кенгуру, — шутил Иван. Вечером в пятницу медсестра поставила в очередной раз укол, а Иван стал возиться с уксусом. Тут в палату зашла санитарка.

— Иван! Выйди в коридор, там увидишь старушку в шапке из лисы. Мария Ивановна. Она ваше спасение. Иван — в коридор, смотрит, пожилая женщина к выходу направляется. Он — к ней. — Мария Ивановна? — Да. — Можно вас на минутку в палату пригласить? — Ну, если на минутку, — согласилась она, — то можно, я на работу опаздываю/ — Вы, что еще и работаете? – удивился Иван. — Интересно, где? — Вратарем, — усмехнулась она, снимая пальто. — Вы всерьез, что ли? — Ворота машинам открываю и закрываю в лесхозе. — С чувством юмора у вас все в порядке.

— Выходит что так… Я ведь педиатр по образованию, здесь всю жизнь проработала. На пенсию отправили, не дав и дня поработать после юбилея. — А почему? — Характер не сахар, что думаю, то и говорю. Кому такое сейчас нравится? Вот забегала знакомую навестить. Зашла в палату. — Фу! Чего так уксусом пахнет? — Температуру им сбиваю, Мария Ивановна. Вслед за ней — медсестра. — Мариванна, вы ли? —

А то кто же! Здравствуй, милая. Рассказывай, Лида, ситуацию. — А что рассказывать? Температура высокая. Собираемся вот в областную больницу переводить. Мария Ивановна сразу перешла к делу. Первым делом попросила мальчика: — Ну – ка, открой баушке ротик. — Эва как! Суду все ясно! — воскликнула она, – Вы, Лида, пробу делали? — Какую пробу, Мариванна? — На совместимость с антибиотиками. — Я была в отгулах неделю, надо спросить у Тамары Петровны. Видимо, делали… Мне сказали уколы делать, я и ставлю… — Да – а – а, такого я давненько не видела. У ребенка во рту сплошные нарывы… Получается, яд колите вместо лекарства.

Давно ставили последний? — Полчаса назад. Мария Ивановна укоризненно покачала головой: — Э, нет, так дело не пойдет, смотрите, горит весь! Срочно отменяйте уколы! По вам тюрьма плачет! Обратилась к Ивану: — Чуть чего сразу обращайтесь к дежурному. — Сказывали сегодня, что ночью, Мария Ивановна, дежурить будет акушерка. Толку от ее советов никакого, — развел руками Иван.- Подрабатывает дежурствами. — Вам до утра надо продержаться, дорогой. Мария Ивановна подошла к Егорке и погладила по завитушкам на голове:

— Выздоравливай, кучерявый! Теперь обязательно поправишься! Вечером в субботу Иван,положив Егорку спать, уселся ужинать. Тут его пригласили к телефону. Поставил чашку с супом на тумбочку и вышел. Вернувшись, увидел, что Егорки на кровати нет. – Эй, Егорка… – позвал он негромко и тут увидел, как мальчонка на полу у тумбочки с жадностью пьет суп, запрокинув чашку. — Ах, ты, бедняга, Ты чего без ложки, как собачонка? Егорка, увидев Ивана, пролепетал: — Нака! — и протянул пустую чашку. — Еще, что ли ? — подборок у Ивана предательски задрожал.- я сейчас, сынок!

Выскочил с чашкой из палаты. — Люди! Люди! Он стал есть!!! — Ты чего шум поднял? – появился охранник. — Понимаешь, сынок ожил!- Пошел по коридору в сторону кухни, всхлипывая, вытирая рукавом мокрые от слез щеки. Через два дня Иван выписался из больницы. — Обратись в прокуратуру, — сказала мать. — чтобы другим неповадно было.. — Отходчивый я, мама, ты же знаешь. Не кровожадный. Кто этих медиков разберет?

В это время сильно залаяла собака во дворе. Иван вышел к калитке и увидел Зинаиду. Она была с чемоданом. Сделала шаг навстречу. — Ваня! Прости меня! Я такая дура…