Материнское счастье

На дворе стоял декабрь – первый месяц зимы. Обычно в это время года снега на дворе было мало, да и морозы не лютовали. Но в этот год словно черт нашкодничал: всю деревню засыпало снегом, стояли трескучие морозу. Деревенским бабам приходилось протапливать в избах печи два раза на день: утром и вечером, чтобы не замерзнуть. По этой причине утром, еще до рассвета, домочадцы затапливали печи, кормили домашнюю скотину и готовили еду. До обеда в хатах было тепло, а к вечеру теплый воздух словно испарялся, становилось холодно.

На закате дня из всех печных труб вновь начинал клубиться серый дымок, и вся деревня наполнялась приятным запахом от сгоревших березовых пален. Только в одной деревенской избе петь протапливалась один раз и то только вечером. В этой избе жила бабка Матрена. Ей было много годков. Она сильно болела и все время лежала на печи вместе с верным котом, которого звали Тимофей.

Сама Матрена печь не топила и слезала с нее только по нужде, да и то с помощью соседки, которая забегала к бабке по утрам, чтобы накормить ее и кур, и по вечерам, чтобы протопить печь, что-то приготовить и еще раз накормить бабулю. У Матрены было пятеро детей: три сына и две дочери. Все они жили в городах и навещали мать только во время своих отпусков. Когда приезжал кто-то из детей, дом оживал и наполнялся шумом и детскими криками.

У всех детей бабы Матрены были свои семьи, квартиры и, конечно, дети. Много раз каждый из них звали мать на постоянное место жительства к себе, но Матрена категорически отказывалась от этого предложения. — Дорогие мои, – обращалась она к детям, – в этом доме жили мои родители (царствие им небесное), теперь живу я, здесь и умру. Приросла я к этому дому и деревне.

В ней я родилась, пошла в школу, здесь прошло мое детство и юность, здесь я вышла замуж за моего Петрушу, у порога этой избы проводила на фронт отца, в этот дом пришли на него и мужа похоронки. Так что, мои милые, с этим домом связана вся моя жизнь, и покидать я его не собираюсь. Дети, зная характер своей матери, после этих слов больше не напоминали ей о смене места жительства, но в гости приезжали постоянно.

Во время отпусков они помогали ей сажать огород, заготавливали на зиму дрова, занимались ремонтом прохудившейся избы и бани, периодически обновляли забор, убирали урожай. Все это происходило с ранней весны и до поздней осени. В это время кто-то из детей обязательно находился в деревне, а вот зиму Матрена коротала одна с тех самых лет, когда дети покинули свое родовое гнездо.

Пока Матрена чувствовала себя хорошо, и ноги твердо держали ее на грешной земле, она сама управлялась по хозяйству. На дворе у нее была даже домашняя живность: куры, кабанчик и коза Варька. С козой у Матрены всегда были проблемы. На первых порах она выводила ее на луг, привязывала на длинной веревке к колу, который затем вбивала в землю. Так продолжалось около месяца, а затем Варька, повзрослев, приноровилась вытаскивать кол из земли и начала хозяйничать на чужих огородах.

— Матрена, что это ты за своей козой не смотришь. – После очередной проказы выговаривали ей односельчане. – Посмотри, что твоя Варька натворила у нас на огородах. Не хочешь присматривать за скотиной, избавься от нее. У тебя сразу исчезнут все проблемы, а у нас на огородах сохранится урожай.  — Бабоньки, обещаю всем вам, что такого больше не повториться.

– Всякий раз говорила Матрена. Чтобы не докучать сельчанам, теперь она каждый день пасла Варьку, а когда надо было отлучиться куда-то по неотложным делам, женщина привязывала козу к колу, и все повторялось. — Ну, Матрена, – в очередной раз обращались сельчане к хозяйке козы, – если ты не избавишься от своей Варьки, мужики поймают ее и пустят на мясо в счет компенсации за утрату урожаю.

— Да я уже и так каждый день ее пасу, чтобы она не докучала вам, но иногда бывают непредвиденные обстоятельства, когда мне приходиться отлучаться. Вот тогда моя Варька и начинает бедокурить. Вы, бабоньки, уж простите меня. — Матрена, давай на этот раз договоримся так. Если ты куда-либо отлучаешься по делам, загоняй козу в хлев. Только таким образом ты избавишь нас от неприятностей.

— Что ж, раз вы настаиваете, буду ее запирать в хлеву. — Вот и хорошо, что мы пришли к обоюдному взаимопониманию. После этого разговора Варька прожила у Матрены еще месяц. Как-то раз Матрена истопила баньку и перед тем, как пойти мыться, полезла на чердак за веником. Она приставила к избе лестницу, но осуществить свое желание ей не пришлось. Аккурат на самой середине у лестницы сломалась ступенька. Матрена кубарем слетела с лестницы и, падая, сломала себе ногу. Женщина попыталась встать, но не смогла. Сильная боль пронзила всю ее правую ногу. Увидев на соседнем огороде хозяйку, Матрена закричала:

— Людмила, помоги… Соседка, услышав крик женщины, бросила возиться на огороде и поспешила во двор к Матрене. — Что случилось, Матрена Ивановна? — Да вот не было печали, да черти накачали… Полезла на чердак за веником и упала… Кажется, ногу себе подвернула… Помоги мне встать…  Людмила подняла соседку с земли. Та, ухватившись за женщину, кое-как вместе с ней поковыляла в хату. Там она легла на кровать, на которой обычно спал кто-то из детей. Людмила осмотрела ногу.

— Матрена Ивановна, тебе надо срочно ехать в больницу. Посмотри, как нога распухла. — Может все обойдется… Отлежусь немного, затем буду делать компрессы из трав… — Ничего не обойдется, у тебя не вывих, а перелом, – возразила Людмила. – Ты пока полежи, а я сбегаю позвоню в скорую. Пусть тебя отвезут в больницу, сделают рентген и поставят на ноги. — А кто же будет за Варькой приглядывать, да и кур с кабанчиком надо будет кормить, а еще Тимошу…

— Об этом можешь не беспокоиться. Козу я твою определю в хлев на постой, живность тоже буду кормить, много ли им надо, а кота на время заберу к себе. Такой расклад тебя устраивает? — Устраивает… Куда же мне деваться… — Все, лежи, а я пошла. Людмила вышла из избы. Через полчаса приехала скорая помощь и бабку Матрену отвезли в больницу. Провалялась она в больнице больше недели. О случившемся Матрена решила не сообщать своим детям. «Нечего их по пустякам беспокоить, а то, не дай Бог, приедут. И что увидят? Меня с перевязанной ногой, да еще и на костылях.

Нет уж, пусть своими делами занимаются», – подытожила она.  За время пребывания в больнице Матрена многое передумала. И в конечном итоге решила избавиться от козы. Когда ее навестила Людмила, хозяйка попросила, чтобы она нашла покупателя. — Матрена Ивановна, ты чего такое надумала? Варька же – твоя кормилица.

— Так-то оно так, жалко мне с ней расставаться. Я к ней привыкла, да и она меня полюбила по-своему. Но с другой стороны, много ли мне молока надо? Литр — в день. Так его я могу купить у Лукерьи. А вот хлопот с козой много: ее надо пасти, доить, убирать за ней навоз, заготавливать на зиму сено. Вот и получается: хлопот много, а здоровья у меня одно, да и не важнецкое. Еще эта нога. Доктор сказал, что теперь я буду прихрамывать, как утка-хромоножка.

— Не говори глупости, Матрена Ивановна. Здоровье у тебя еще отменное, а что касается Варьки, то так и быть, найду я тебе покупателя. Вернувшись из больницы, Матрена продала козу. Несколько дней она переживала о случившемся, даже как-то раз прослезилась, но затем все же свыклась с реальностью. Ближе к зиме бабкино здоровье сильно пошатнулось. Видно падение с лестницы отрицательно сказалось на ее внутренних органах.

— Что-то последнее время я стала плохо себя чувствовать, – жаловалась Матрена своей соседке. – Внутри все болит и с каждым днем все сильнее и сильнее. — Может, ты отвара какого-нибудь попьешь, глядишь и полегчает, – советовала Людмила Матрене. — Так я уже с неделю пью чай из зверобоя, не помогает. — Раз так, надо ехать в больницу. Там врачи должны тебя подлечить. — Нет, никуда я не поеду…

Если жизнь моя идет к закату, буду помирать дома… — Так уж и помирать. Ты, Матрена Ивановна, не чуди. Отлежись на теплой печи несколько дней, прогрей свои косточки, смотришь и на поправку пойдешь. — А курей моих, кто кормить будет…? Да и печь теперь каждый день протапливать надо…, поди не лето… Холода настали…

— За кур не волнуйся. Буду подкармливать их. Печь тоже буду протапливать. Так что лежи, набирайся сил. После этого разговора Матрена провалялась на печи около месяца, но ее здоровье не восстанавливалось. Ей становилось все хуже и хуже. Бабка чувствовала, что ее дни сочтены. Когда вечером к Матрене забежала Людмила, чтобы накормить ее протопить печь, старушка обратилась к ней с просьбой:

— Послушай меня, дорогая… Я видно скоро умру… С каждым днем мне становится все хуже и хуже…, а посему у меня к тебе просьба огромная… В углу за иконкой лежит листок с адресами моих детей. Возьми его и отправь им все телеграммы, чтобы быстрей ко мне приезжали… Хочу их всех повидать… в последний раз… и открыть тайну, которую хранила много лет… — А что за тайна, Матрена Ивановна?

— Потом узнаешь, а пока поспешай на почту… Да деньги возьми в кошельке, что лежит в моей сумке… — Я завтра прямо с утра побегу на почту. Ты только держись, бабулечка, не умирай. — Постараюсь…, но и ты не оплошай… После почты обязательно забеги ко мне… — А как же, обязательно буду. Через два дня начали съезжаться дети. Первыми рано утром пересекли порог родного дома Сережа и Света. Они жили ближе всех от деревни, в которой провели все свое детство. К вечеру приехали Анатолий и Виктор, и лишь на следующий день до родных мест добралась Антонина.

Она жила за Уралом, поэтому времени на дорогу у нее ушло больше. Приехав в дом своего детства, каждый из детей, в первую очередь, обняв и поцеловав свою мать, интересовался, как она себя чувствует, и лишь потом раскладывал на столе привезенные гостинцы. — С Божьей помощью еще живу на этом свете…, – отвечала им Матрена. — Вот и хорошо. Живи, мама, еще много-много лет на радость нам и своим внукам.

— Я бы рада, да вот Господь, видно, думает иначе…. Когда все дети собрались в избе, Матрена попросила Сергея и Виктора помочь ей перебраться с печи на кровать. Дети тут же исполнили просьбу матери. Уже лежа на кровати, Матрена попросила детей подсесть к ней поближе, а когда дети расселись полукругом у кровати, начала свое повествование: — Родненькие вы мой, послушайте, что я вам сейчас расскажу…

Она глубоко вздохнула. Говорить женщине было тяжело, но она готовилась к этому разговору еще раньше. — Началась эта история с первых дней войны… До этого я жила со своим мужем, Петром Николаевичем, у его родителей… Они меня все крепко любили и не столько за красоту, сколько за мое трудолюбие… 

 Петруша души во мне не чаял и всегда помогал мне во всем… Вскоре после свадьбы я забеременела, но родить ребеночка не смогла…, выкидыш получился… А здесь и война нагрянула… Проводила я своего Петрушу и свекра на фронт, а сама на следующий день пошла в город по делам… И все было бы хорошо, но как раз в тот день на город налетели самолеты фашистов проклятых… Началась паника… Люди разбегались, кто куда, лишь бы укрыться от бомбежки… Матрена на минуту замолчала, переводя дух, а затем продолжила:

— Побежала и я, но не в бомбоубежище, а в сторону своего дома… Вскоре фашистские ястребы исчезли… Наступила страшная тишина… Оказавшись на проселочной дороге, я оглянулась… Весь город был в дыму… Вдруг раздался детский плач… Я огляделась… В нескольких метрах впереди меня, съехав кювет, стояла грузовая машина… Я подошла к ней и осмотрелась… Вокруг машины никого не было… Я заглянула в кузов, откуда доносился детский плач…

В углу ближе к кабине сидел мальчик, крепко прижимая к себе девочку, которая продолжала плакать… Рядом с ними лежала в крови молодая женщина… Это бала их мать… Я, как могла, успокоила девочку и помогла детям вылезти из кузова машины… Наступила пауза. Дети Матрены видели, что с каждым словом говорить ей становилось все тяжелее и тяжелее. Отдышавшись, хозяйка дом продолжила:

— Перед тем как уходить, я заглянула в кабину машины… Там лежал с простреленной головой шофер… Я взяла на руки девочку, и все втроем пошли в сторону деревни… По дороге я спросила у мальчика, как их зовут… Он ответил, что его зовут Витя, а его сестричку – Света… После этих слов Виктор и Светлана сделали удивленные глаза и переглянулись. — Мама…, – произнес Виктор, пытаясь что-то спросить, но его опередила Матрена:

— Сынок, не перебивай меня… Дай договорить… Мне и так тяжело… Женщина глубоко вздохнула, как бы набирая сил, чтобы продолжить свой рассказ. — В деревне, куда я пришла с малышами, было суматошное движение… Люди со своим никудышным скарбом спешно покидали деревню… Несколько деревенских домов горело… Среди них был и дом моей свекрови… Как оказалось, позже, она сгорела в нем заживо…

Матрена вновь перевела дыхание. — Мне ничего не оставалось делать, как идти в деревню к своей матери… Так в нашей семье появились два малыша погодки… Вскоре в деревню пришли немцы… Они стали забирать домашний скот, резать свиней и кур…, непокорных людей расстреливали… С наступлением осени в деревне наступил голод… Люди перебивались, чем могли… Кто собирал щавель, кто грибы, кто ягоды… Примерно через месяц после того, как немцы заняли нашу деревню, рано утром я в очередной раз пошла в лес за грибами… Недалеко от дороги увидела двух мальчишек…

Они сладко спали в траве, свернувшись калачиком и укрывшись еловым лапником… Это были Сережа и Антон… Они тоже остались без родителей, когда фашисты разбомбили эшелон с беженцами…  Так в нашей семье появилось пополнение… Дети, сидящие у кровати матери, зашевелились, хотели ей что-то сказать, но не посмели.  У Светланы и Антонины на глазах появились слезы. Женщина посмотрела на них и продолжила:

— Зима сорок первого года была суровой… В избах стоял страшенный холод… Дров не было… Их немцы на подводах вывезли ближе к линии фронта… Чтобы хот как-то согреться, я с мамой каждый день ходила в лес за хворостом… А чтобы не умереть с голода пришлось еще осенью собирать в поле и на заброшенных огородах мерзлую картошку и готовить из нее драники…

Вскоре моя мама сильно заболела… Я, как могла, за ней ухаживала…, но болезнь так и не отступила… В январе мамы не стало… В пустой хате я осталась с четырьмя детьми… Перезимовав с Божьей помощью…, по весне я стала вместе с вами собирать крапиву, лебеду, щавель… и из этих трав варила щи, делала лепешки…

Появился в доме и чай, который заваривала мятой… Матрена замолчала. Поправила одной рукой на своей голове платок и продолжила: — Зная, что во время второй такой зимы я не выживу с детьми, решила покинуть деревню… Собрав в узелок кое-какие вещички, я отправилась с вами на Восток… По дороге мы ночевали в заброшенных избах, стогах сена…

Как-то раз на дороге встретили грязную, ободранную и голодную девочку… Это была ты, Тонечка… В новом составе мы кое-как добрались до деревни Пески Московской области… В ней нас приютили добрые люди… Прожили мы там до весны сорок четвертого года…, а затем вернулись сюда… Матрена замолчала. У детей по щекам текли слезы.

— Теперь, дети мои, вы знаете о себе всю правду, о которой я вам никогда не рассказывала… Вы все у меня не родные, а приемные… Я – ваша приемная мать… Я очень счастлива, что всех вас сберегла во время войны и поставила на ноги… — Мама, – не выдержал Виктор, — как ты можешь такое говорить… Ты для нас самая что ни на есть родная… Ты посвятила нам всю свою жизнь…, вырастила нас, выучила, вывела в люди…

— Я знаю это, дорогие мои… А сейчас я хочу полежать одна…, устала… Вы идите во двор… На улице сегодня хорошая погода… Дети, как по команде, встали, по очереди поцеловали маму и вышли на улицу. Матрена осталась в избе одна. Она долго смотрела в потолок, за тем на ее лице появились слезы. Она перекрестилась, глубоко вздохнула, медленно выдохнула и закрыла глаза. Когда дети в сопровождении соседки Людмилы вернулись в избу, Матрена уже не дышала.

Дети молча окружили кровать, на которой лежала бездыханное тело их матери. Они все плакали. Плакала вместе с ними и Людмила. Похоронили Матрену на деревенском кладбище рядом с ее матерью. На похоронах присутствовал местный священник и все деревенские жители. После поминок дети стали разъезжаться по своим домам.

Провожая их, Людмила поинтересовалась, что за тайну хранила Матрена Ивановна так много лет. — А никакой тайны и не было, – за всех ответил Антон. – Мы все догадывались, но никто из нас не произносил это вслух. Каждый из нас, кроме Виктора и Светланы, не похожи друг на друга. Наши родители погибли во время войны. Матрена подобрала нас на дорогах войны и вырастила. Она настоящая наша родная мамочка и мы гордимся ею.

— Об этом я не знала, – ответила ему Людмила. – Для меня – это настоящая тайна. Пусть Матрена Ивановна покоится с миром. Царствие ей небесное. А вы не забывайте нас, приезжайте во время отпусков к нам в деревню. Пусть изба Матрены Ивановны будет теперь для всех вас загородной дачей. За ней я присмотрю.      

      Валерий Давыдов