Один день в деревне.

Баба Маня по деревенской привычке проснулась рано. Выглянула в окно, а там темно и снежно. Пошла на кухню, загремела кастрюльками, затем чиркнула спичкой и подожгла бересту, (дрова были сложены в печку с вечера), береста затрещала, огонь весело стал облизывать сухие полешки. Старушка взяла лопату и пошла чистить снег во дворе.

В будке проснулся Пират, вышел, потянулся и стал радостно вилять хвостом хозяйке. — Ну чиво, не замёрз, проказник? А снегу -то навалило, где и сил взять, ить всё очистить надо, — бабуля разговаривала с собакой. Пират тяфкнул, будто отвечал ей. Хозяйка стала разгребать снег, очищать тропинки. Потом остановилась, чтоб передохнуть и стала внимательно осматриваться, горит ли свет у соседки Лукерьи, тянется ли дымок из трубы у Макарьевны.

Слава Богу, и свет горел и дымок тянулся, значит, живы соседушки. Пока чистила снег , загремели вёдра в соседнем дворе — это Луша вышла к колодцу за свежей водицей. — Луууша, заходи на чай! — прокричала Маня. — Зайдууу, Маня — ответила соседка. Маня пошла в дом, стала варить суп, да печь блины. А через часик заглянула Лукерья, а потом и Макарьевна пожаловала.

Бабули сели пить чай, да беседовать. — Ох, снегу -то нонче навалило , еле — еле расчистила двор — то — сказала Маня. -Дааа, много видно будет воды весной — отвечала Макарьевна. — Зима снежная, много будет воды, да и урожай будет — проговорила соседка Лушка. — Ой, Лушка, будут ли силы огороды — то сажать? — отвечала Маня. — Скоко сможем, стоко и посадим. — констатировала факт Макарьевна. — И то правда, спину натрём, да потихому и посадим — вздохнула баба Маня.

— Маня, подлей чайку горячего, больно блинки твои смачные — попросила Луша. — Манюня, и мне подлей чайку — сказала Макарьевна и подвинула свою чашку. Баба Маша пошла наливать чай приятельницам. Всю жизнь старушки прожили в этой деревне и стали как родные. Делились своими проблемами, да и радости делили пополам. Когда-то у всех были семьи, да вот остались они под конец жизни одни. Дети выросли , уехали в город жить, а мужья умерли . — Оййй, а мне вчерась звонил Васька — бобыль, из леспромхозова посёлку. Обещал дров пилёёёёных привезти — вспомнила Макарьевна.

— А я думала, что сватался к тебе, — засмеялась Лукерья. Баба Маня улыбнулась, а Макарьевна промолчала, как будто и не слышала. — А скоко стоить — то будут пилёные?- заинтересовалась Маня. — А ить четыре куба за восемь тыщщщ. — Оххх, дорогущие, ить вся пенсия уйдёт — завздыхала Лукерья. — В феврале восемьдесят лет исполница, так говорят, что ить пять тыщщ прибавят к пенсии,- отвечала Макарьевна. — Вот тогда и ращщитаюсь с Васькой — бобылём. — А ить правда, в холодной избе не будешь сидеть. — сказала Лукерья. — Бабоньки, а мне на той неделе почтарка Лидка говорила, что в Выселках Катя — телятница угорела насмерть — вспомнила Маня.

— Ишь тыыы, а как это она милая так сподобилась? — пожалела Лукерья. — Говорит, что печки стопила, да пожарчей и закрыла, а сама в байню ушла, а как намылась , потом на диван прилегла, да и уснула…- рассказывала баба Маня. — Оххх, вот жись наша непредсказуема. Упокой Господи, рабу Божью Катерину и прости ей согрешения вольные и невольные и даруй царствие небесное.

Аминь. — Макарьевна перекрестилась на икону, что висела в углу кухни. — Чистая ушла Катерина…- похвалила Маня. Бабули тоже перекрестились на икону. — Эх, соседушки, скоро ведь праздник. У кого соберёмся нонче? — спросила Макарьевна. — У меняяя, моя очередь, — отвечала Лукерья. А ёлку — то ить бум ставить? — взглянула Маня на подружек. — Агааа, маленькую поставим. — За огородом — то выросла небольшая, вот её и вырубим.

Посмотрим телевизор, да песни попоём, да соседушки?- проговорила Луша. Соседки согласно закивали. — А что готовить будем? Оливье?Да картошку тушёну? Огурцы солёны, да капустку квашену? А пирогов Макарьевна напечёшь, да? — Агаа, напеку с капустой, с брусникой, да с грибочками.- согласилась Макарьевна. На том и порешили. — А байню — то ить будем топить перед праздником? — спросила Маня.

— А как же, байню обязательно, закон такой… — проговорила Луша, да и Макарьевна кивнула головой. — Ой, бабоньки, надо бы ить на почту сходить, да денег детям — то в город отослать , на подарочки, да вот ноги очень болят, — посетовала Макарьевна. — И то правда, надо собраться да и сходить с пенсии — то, внучата будут рады , — сказала Маня. Старушки допили чай и пошли по домам.

Баба Маня вымыла чашки, да села вязать носки для внучат. А в голове думки крутятся. Как же там дети в городе праздник отметят, ить поди всё очень дорого стало…Праздники длиннущие… А может и в деревню — то наведаются, да навестят свою старую мать? Баба Маня с улыбкой стала вспоминать внучат и их летние шалости в деревне. За окном потемнело, ветер стал напевать свою песенку, а бабуля вязала: петелька за петелькой, петелька за петелькой и с каждой петелькой на душе становилось спокойно и тепло.

А на стенке мерно тикали ходики и приближали новогодний праздник.

Людмила Мехед