Пироги

Хлопнула входная дверь и в горницу ввалилось большое облако морозного воздуха. Кот, дремавший на скамейке у входа, поднял голову, зябко поежился и нехотя спрыгнул со скамейки, на мнгновение пропав в густом морозном облаке. За окном еще темно, в печной трубе протяжно завывает холодный январский ветер. А у меня здесь, на полатях, тепло, хорошо протопленная с вечера печь не успела остыть.

Да и овчинный кожушок надежно прикрывает меня от подкрадывающегося снизу, от пола, холодка. Вернулась с улицы бабушка, неся охапку дров, с нею с улицы в дом ворвалось новое облако морозного воздуха. Сложив дрова у печи, бабушка скинула тулупчик и споро взялась за утренние заботы.

Вскоре горница наполнилась негромкими звуками утренней суеты: звяканьем посуды, утробным гудением затопленной печи, ровным постукиваниемскалки, которой бабушка раскатывала поставленное вчера тесто. Я снова задремал, с головой окунувшись в недосмотренный сон. Это был очень хороший сон, в нем мы с Санькой, соседским мальчишкой, опять катались на санках с горы, что на краю деревни.

Санькин отец — для Коля — водитель колхозной водовозки, от щедроты душевной залил горку водой и теперь мы, разогнавшись с верху, могли долететь на санях до середины замершего пруда. Он же научил нас как поливать полозья деревянных саней водой, чтобы они лучше катились. Мы с Санькой, пользуясь этой военной хитростью, прочно удерживали первенство в спорах с другими мальчишками по дальности проезда….

Проснулся вновь я от щекочущего нос, обволакивающего аромата печеного хлеба. Сегодня же воскресенье!!!! А значит бабушка печет хлеб. Я очень любил воскресное утро, я очень любил просыпаться от аромата свежеиспеченного хлеба. Такого густого, осязаемого и манящего, от которого вместе со мной просыпался жуткий голод. Кубарем скатившись с полатей, я кинулся к столу, заставленному свежеиспеченным, укрытым чистыми полотенцами, хлебом. «Проснулся, засоня, иди мойся, пироги вот-вот подойдут» — ласково проговорила бабушка, доставая из темного зева печи противень с пирогами.

Я побежал к умывальнику, делая вид, что усиленно мою руки и лицо, все посматривая на противень в руках бабушки. «Да не заглядывай, не заглядывай. Сегодня твои любимые». ДА-А!!!! С молотой черемухой, мои любимые. Миг и я уже за столом. Вот они — с пылу с жару — поблескивают обмазанными маслом боками. Бабушка ставит на стол большую кружку молока: «Ну, ешь давай». Два раза просить меня не надо.

Ох, и вкуснотища!!!!! Пироги у бабушки бывали с разной начинкой: с картошкой, с капустой, рыбники и курники, сладкие со смородиновым или брусничным варением, но почему-то мне больше всего нравились эти — с молотой черемухой. Насытившись, я украдкой глянув на бабушку и убедившись, что она не видит, сунул пару пирогов за пазуху. Для друга Саньки, его мама почему-то не пекла пирогов и я всегда угощал его бабушкиными.

«Не прячь, доставай. Давай я ладом вам налажу, заверну в тряпицу, на улице съедите. А то приходите домой, горячего похлебаете». «Ага, придем» — обещаю я, твердо зная, что раньше вечера я дома не появлюсь.

А пироги, надежно сохраненные за пазухой, мы с другом съедим потом, на горке. И это будет не меньше утреннего наслаждение. Сидя рядышком на санях, на вершине горы, мы будем уплетать пироги, смотреть на деревню и пруд внизу и радоваться жизни. Такой замечательной, беззаботной и интересной в наши двенадцать с половиной на двоих лет…

Андрей Ширяев