Подпольщица

Вспоминаю давний случай. У нас в Прокутке, в середине семидесятых, по соседству с моей мамой жила сильно пьющая женщина Нюрочка Круглова, которую все на улице стар и млад называли коротко — Круглиха. У сельских жителей это труднообъяснимая страсть: всем подряд давать клички. Круглиха была по натуре доброй женщиной, а к спиртному она пристрастилась из-за своего одиночества.

Моя мама была тоже одинокой женщиной, но у нее была я, жившая в Ишиме с мужем и сыном. Она почти каждый выходной ездила ко мне в гости в Ишим, закрывая свой дом в Прокутке на палочку. Тогда еще люди доверяли друг другу и не опасались, что кто — то чужой проникнет в их отсутствие в жилище.

Мама в очередной раз уехала ко мне в гости в Ишим, и в день ее отъезда неожиданно пропала Круглиха, которая с утра обычно терлась возле столовой, где продавали пиво на розлив и где ее нередко угощали добрые местные выпивохи.

Первой забила тревогу бабка Пелагея, у которой Круглиха почти каждое утро занимала трешки, заодно своим разговором скрашивала одиночество старухи.

Она даже несколько раз выходила за ворота, посматривая в сторону дома Круглихи, низкой покосившейся избенки. Но Круглиха как сквозь землю провалилась. И на лавочку возле дома, излюбленное занятие деревенских старух, она не вышла посидеть. Бабка Пелагея переполошилась: уж не заболела ли ее пьющая соседка?

Решила пойти к Круглихе домой. Дом у Круглихи оказался закрытым на палочку.
— Куда же могла запропаститься Круглиха?

Пошла к живущему напротив одинокому деду Ивану, потому что иногда она и к нему заглядывала на огонек. Дед Иван сидел на кухне и сучил дратву для валенок, которые собрался подшивать. На вопрос бабки Пелагеи, не видел ли он Круглиху, дед Иван разразился многословным монологом, что сам ее хотел видеть, так вчера приносили пенсию, а она задолжала крупную сумму денег. Горестно вздохнув, бабка Пелагея пошла к себе домой.

И на другой день история повторилась. Круглиха исчезла, пропала как иголка в стогу сена.
Можно сказать, потерялась среди бела дня на глазах у всех.

Своей тревогой бабка Пелагея поделилась с Галиной Ивановной, средних лет женщиной, работавшей секретарем в сельском Совете. Рассказ бабки Пелагеи не на шутку взволновал Галину Ивановну, человека довольно начитанного и регулярно смотрящую телевизионные передачи. Она в газетах встречала робкие пока публикации о краже людей внеземными цивилизациями для всевозможных экспериментов.

— Неужели Круглиху похитили инопланетяне?
Своими догадками Галина Ивановна не стала делиться с бабкой Пелагей, пообещав последней, что о случившемся обязательно доложит бессменному председателю сельского Совета, Руде Василию Ивановичу. Все-таки не шутка : пропал человек.

После обеда к бабке Пелагее пожаловал с визитом участковый Пронькин, внешне напоминающий героя телевизионных сериалов участкового Анискина, в исполнении талантливого актера Михаила Жарова.

Только в отличие от Анискина, за Пронькиным закрепилась слава крепкого выпивохи и бабника, поэтому увидев участкового, бабка Пелагея не на шутку перепугалась. — Уж не с обыском к ней пожаловал страж закона?

Самогонку она не гнала, но бутыль с брагой у нее стояла на всякий случай. Приходилось часто обращаться к соседу Василию, чтобы наколол дров, а он деньги не брал.
— Мне денег не надо, — обычно говорил он, — ты мне лучше плесни своей сладенькой.
— Неужели кто донес? — со страхом думала бабка Пелагея, глядя на участкового.

Когда она из его уст, крепко пахнущих перегаром , услышала фамилию Круглихи, то у бабки Пелагеи сразу же от сердца отвалился тяжелый камень и она с облегчением вздохнула.
Участковый прошел на кухню, достал из кожаной сумки чистый лист бумаги и стал что-то на нем писать, пояснив, что запротоколирует показания бабки Пелагеи об исчезновении гражданки Кругловой.

С участковым Пронькиным бабка Пелагея общалась первый раз, и он ей с каждой минутой нравился все больше и больше.

— А ничего, мужчина представительный, вежливый, — думала бабка Пелагея, глядя на пишущего Пронькина, — не зря по нему женщины сохнут. — Какой деликатный, все время ко мне на «вы» обращается.

Она уже подумывала о том, не угостить ли своим лекарством Пронькина, но боялась своим предложением вызвать гнев участкового.
Ход ее мыслей прервал, как гром среди ясного неба, голос Пронькина.

— Когда вы в последний раз видели живой гражданку Круглову?
— Господи спаси и помилуй! — со страхом подумала бабка Пелагея. — Неужели Нюра уже на том свете? Что же такое делается?

— Да вроде я ее позавчера видела, — ответила бабка Пелагея. — Она у меня рубль на опохмелку заняла, и мы с ней поговорили о том, что какая хорошая картошка уродилась в этом году.
Пронькин прочитал свой протокол бабке Пелагее и велел расписаться. На прощание участковый попросил у бабки Пелагеи стакан с холодной водой и с наслаждением выпил.
В обед вернулась на автобусе из Ишима моя мама и первой, кого она увидела, была бабка Пелагея, которая бросилась навстречу.

— Беда у нас, дочка, — запричитала бабка Пелагея. — Третий день идет, как Круглихи нет дома. Ко мне уже милиционер приходил, все выспрашивал, что да как.
Так, разговаривая, они вошли в мамин двор и стали подниматься на крыльцо. Палочка в петле косяка отсутствовала.

— Неужели воры забрались в дом? — подумала моя мама.
Она толкнула дверь и вошла в дом. Все вещи были на своих местах и никаких следов погрома она не увидела. Она только увидела открытый лаз в подполье, откуда доносился сладкий человеческий храп. Моя мама человек не робкого десятка, подошла к лазу, заглянула в него. Почти у пустой двадцатилитровой бутыли из-под браги, на старых мешках собственной персоной спала Круглиха.

Валерий Пономарев