Проделки лешего

Про нечистую-то силу много историй знала моя бабушка, Мария Федоровна. Часто в детстве слышал я от нее рассказы про домовых, леших и прочую нечисть, которая испокон веков окружает людей, да только мы не видим ее. «Недоступны они нашему зрению», —  сказывала бабушка. Уж больно интересные были эти рассказы, поэтому и запомнил я их в мельчайших подробностях, хотя прошло полвека, как нет бабки на этом свете. Спросил я как-то, откуда, мол, она знает про потусторонний мир, если мы не видим его. А бабушка мне и говорит:

— Дак, бывали случаи, что показывались людям обитатели темного мира и даже предлагали свою помощь. Да только дружить-то с нечистой силой нужно очень осторожно. За свои услуги попросят они кусочек твоей бессмертной души. Так кусочек за кусочком и выедят ее изнутри. — Да ты присмотрись к людям, — поучала меня бабушка, — смотришь, бывало, человек и богат и почести ему со всех сторон сыплются, а в глазах-то у него пустота, осталась от души одна оболочка, а без души-то как в следующую жизнь вступишь?

Но и отказаться от дружбы с нечистым нельзя коль предлагает, иначе бедами, да напастями со свету сживет, тут уж надо хорошо подумать, чтоб беду на себя не накликать. Видя в моих глазах недоумение от ее витиеватых размышлений, бабка продолжила свое повествование: — Брат мой, Николай, в молодости повстречал одного из обитателей потустороннего мира. —  Это который в войну с немцами погиб? — задал я  встречный вопрос.

— Он самый, — с какой-то грустью в голосе кивнула бабушка. — Отец-то от чахотки у нас рано помер, еще до войны. Остались мы у матери одни. Мне 12 лет, да брат Николка. Старше он был меня на три года. Тяжело матери нас на себе одной тянуть, вот Николай и подрядился подработать, общественное стадо пасти. А поскотина, где пасли скот, находилась в нескольких километрах, недалеко от чертового болота. Места там плохие, да гиблые.

Скотинка, да и люди бывало, в тех местах исчезали бесследно. И надо же было так случиться – корова стельная отбилась от стада. Пригнал брат стадо в село, стали люди свою скотинку по дворам загонять, а одной коровы-то и нет. Забежал Николка домой, наскоро перекусил, да и ну обратно в лес, искать стало быть корову. Мать только успела ему кусок сахару в карман сунуть, угостить значит лесного духа, чтоб корову отдал. Час, второй по лесу ходит Николка. Зашел в такую чащу, что и сам заблудился. В одну сторону пойдет — лога, да овраги, в другую – лес стеной стоит, валежником заваленный, что и пройти невозможно.

Совсем выбился Николка из сил, словно голову кто-то ему закружил. Сел на поваленное дерево. Сидит, размышляет, в которую сторону идти. Стал он разные заговоры от нечистой силы вспоминать, которые слыхал от старых людей, а на ум-то ничего и не идет. Лишь вспомнил наказ матери, как та говорила, что не любит нечистый запах древесной смолы. Чтоб не смог он одолеть человека, нужно размять серу в ладонях и обмазать ею шею. Тогда-то ни один бес не сможет подкрасться, да оседлать тебя. Сковырнул Николка с соседней ели ком смолы, сидит, мнет ее в руках, мажет шею, да плечи.

Вдруг что-то мелькнуло промеж деревьев. Смотрит, идет мужичок маленького роста и непонятного возраста. Вроде бы молодой, а вроде и старый. Неопрятно одетый. Волосы на голове шишом взъерошены, борода, словно нечесаная куделя, на ветру развивается, а в руках бодожка, клюшкой сверху загнутая, вся покрытая мелким древесным лишайником. Ну Николка-то с доброй души поздоровался с ним, да и спросил у него: «Не подскажешь ли, дедушка, как на дорогу выбраться, а то я заплутал малость?».

А тот даже и не взглянул в его сторону. Только бодожкой указал впереди себя. Обрадовался брат, что встретил живую душу, пошел за мужичком. А тот идет и все быстрее ускоряет шаг. Николка еле поспевает за ним. А солнце-то уже к горизонту подходит. Через час темнота окутает лес. «Какой-то дед странный», — закралось черной змеей сомнение в Николкину душу, — одет в  тряпье, словно собаки драли, да и на ногах то ли лапти, то ли берестой ноги обмотаны, и следов на траве после себя не оставляет, словно плывет, не касаясь земли».

Николка чуть не бегом за ним бежит, а под ногами болотная жижа уже хлюпает. Тут он и смекнул, кто это. Крикнул Николка мужичку: «Не пройду я дальше с тобой, ступай один на болото, нечисть поганая!» Брат-то хоть и молод был, но уж очень отчаянный, — словно переводя дух, пояснила мне бабушка. — Ну, вот слушай дальше, что там произошло. Остановился мужичок, развернулся в сторону Николки, подошел вплотную, поднял голову, да и глянул ему в лицо. А вместо глаз-то одни белки без зрачков.

Да и прохрипел, словно скрипучее дерево: «Ааа, да ты узнал меня?» И захохотал, заухал, словно филин. Как рассказывал потом брат, что на него напал такой панический страх. Стою, говорит, ни жив, ни мертв, тело словно одеревенело, руки повисли, как плети. Ну, думает, утащит сейчас его  лесовик в болото, да и утопит. А леший ходит вокруг, присматривается, как бы поудобнее Николку оседлать. А сам к чему-то принюхивается.

Видно запах смолы ему к брату подойти не дает. Собрал Николка последние силы, да схватился руками за бодожку. То ли от неожиданности, то ли серу нечистые так боятся, да только отскочил мужичок от Николки, словно ошпаренный, а палка-то осталась у брата в руках. Фигура лешего поплыла, заколыхалась, как сохнущее белье на ветру, да и растворилась в воздухе. А тут и силы к Николке вернулись. Хотел он было бодожку сломать о стоящее рядом дерево. Уже было размахнулся, да передумал. Дорога она видать лешему, раз столько лет тому служит, что аж вся мхом поросла. Крикнул он вдогонку лесовику:

«Поможешь из чащи выбраться и корову отыскать – верну тебе палку, да еще в придачу сахарком угощу!». Только брат произнес эти слова, палка, словно живая, потянула его в сторону. Уже темнеть стало, как он подошел к деревне. Смотрит, а впереди него корова идет, а за ней маленький теленочек еле ножками перебирает.

Отелилась корова-то. Прислонил Николка на опушке леса к дереву палку, да кусочек сахару, как договорились, не забыл положить. После этого случая брат хоть днем, хоть ночью по лесу пойдет, никогда с дороги не собьется. — Все тропки наверно выучил? — Не трогал значит его леший больше, а может дружбу Николка с ним свел, но об этом я расскажу тебе в  следующий раз, — закончила свой рассказ бабушка.

 Василий Политаев