Русские романсы

Отчего затуманился взор мой слезой

Отчего затуманился взор мой слезой,
И сжимается сердце в груди.
Отчего изнывая душою больной,
Я не жду ничего впереди.

Было время с надеждой и верой в добро,
Билось радостно сердце мое.
Тогда думалось мне что исчезло то зло,
Что печали и скорбь далеко.

И верилось мне что судьба мне пошлет,
Беспредельное счастье в любви.
И верилось мне что любовь не пройдет,
И что светлые дни впереди.

Но увы, не сбылися надежды мои,
Не видать мне уж радостных дней.
Лишь обман встречу я вместо чистой любви,
Только недругов  вместо друзей.

Все русские романсы

Вовкина рыбалка

Рано утром, пока Вовка ещё спал, дед уехал на автобусе в райцентр. У него были какие-то дела по работе в лесхозе и кроме того он собирался заглянуть в районное общество охотников. Вовка накануне так умаялся, что проспал чуть ли не до обеда. Когда он проснулся, дома была только бабушка, хлопотавшая возле печи.                 — Наконец-то проснулся! Ну и горазд ты спать-от.

     — А где все? – потирая глаза, Вовка босиком прошлёпал к умывальнику

           — Дед уехал, мать пошла в магазин, тётка в школе, а братовья давно на улицу убежали. (Вместе с дедом и бабкой жила их дочь с двумя внуками – погодками). Я вон свежих шанег с картошкой напекла, иди-ко поешь с парным молочком – бабушка вытерла руки фартуком и поставила на стол большущую деревянную чашку с вкусно пахнущими шаньгами – А ещё дед Степан заходил, сказал, что пошёл малинку мыть и если ты хочешь порыбачить, то чтобы искал его в конце пруда.

       Вовка быстро оделся, заправил кровать, выпил пол кринки молока с щаньгами и стал собираться на пруд. Нашёл дедов рыбацкий ящик со всеми снастями- причандалами, достал из рюкзачка перчатки с обрезанными пальцами одел под ветровку толстый свитер, забрался в дедовы валенки с чунями и отправился в верховье пруда к устью речки. Хотел позвать с собой Тяпу, да той во дворе не было, видно убежала с ребятами на горку.

Дед Степан, сосед по улице и старинный приятель Вовкиного деда, трудился вовсю. Топориком вырубил во льду полынью, благо лёд был ещё тонким и длинной палкой с набитыми на её конец гвоздями доставал на лёд водоросли.

        — Здравствуй дедушка Степан! – поздоровался мальчик – Давай помогу!                 — Здорово, коль не шутишь! А сумеешь?

        — Чего тут сложного – Вовка поставил в сторону ящик, взял палку, опустил в прорубь и начал наматывать на неё водоросли вместе с илом. С трудом выволок этот ком на лёд.  Дед шабалкой, а мальчик щепкой принялись разгребать грязь и зелень по льду. Личинок мотыля (малинка), похожих на маленьких упругих красных червячков, попадалось не так уж много, но за полчаса Вовка положил в спичечный коробок более двадцати штук. Дед Степан набрал ещё больше, но складывал насадку он в специальную коробочку с мелкими дырками в крышке.

     — Ну хватит – сказал он, пряча коробочку в карман, — На сегодняшнюю рыбалку вполне достаточно. Пошли к самому устью.

        Они прошли к месту, где речка впадала в пруд. Ледобура с собой не было. Да и незачем его зря носить: лёд ещё тонкий. Пока дед Степан разгребал ногами снег со льда, Вовка взял топорик и быстро прорубил две лунки, очистил их от ледовых крошек и начал настраивать удочку-зимку.

Дед постучал обухом топорика по льду, что-то пробурчал себе под нос, отошёл ещё немного в сторону, снова расчистил лёд и только тогда прорубил лунку. Вовка уже поймал двух окуньков и чебака, а дед всё ещё кряхтя устраивался на ящике. Мальчик вытащил ещё двух окунишек, когда у деда клюнуло, да так, что кивок согнуло к воде и он вытянул окуня на четверть килограмма. Вовка в душе позавидовал и пересел к другой лунке, поймал окуня и двух чебачков, а дед в это время вытащил подряд одного за другим трёх таких же крупных горбатых окуней.

          Вовка подошёл к старику. – Дедушка Степан, как это у тебя получается? Насадка у нас одинаковая, но тебе попадает крупная рыба, а мне одна мелочь?

        Старый рыбак хитро усмехнулся, — Я уже столько лет здесь рыбку ловлю, что не только берега, но и дно давно изучил. Вот ты заметил, на какой глубине рыбачишь? Наверняка не глубже метра. Так? А я сижу над ямой в два с половиной метра. Таких ям на пруду всего шесть штук и они все ближе к плотине. Крупный окунь скапливается на зиму вот в таких ямах, но эта, над которой я сейчас сижу, самая уловистая, потому что в неё попадает свежая вода из речки – пока дед рассказывал, он успел вытащить ещё лвух окуней – Яма тут небольшая, двоим места не хватит, иди-ка во-о-н к той коряге, попробуй там.

        Вовка направился к коряге, торчащей изо льда, прорубил лунку, очистил её и опустил леску, проверяя глубину. Здесь было поглубже, около полутора метров. Когда начал поднимать леску, она вдруг вырвалась из руки, больно ударив по пальцу. Вовка даже вскрикнул от неожиданности, но тут же подхватил леску и потянул вверх. Леска шла тяжело и временами дёргалась. Из лунки показалась щучья голова, из пасти которой торчал красный окунёвый хвост. Мальчик резко дёрнул леску, она лопнула, но щучка оказалась на льду и Вовка валенком отпихнул её подальше от лунки.  Он взял добычу под жабры и понёс показать деду.

          — Такое иногда бывает, — не удивился старый рыбак – Когда ты поднял приманку ото дна, её схватил окунь, а его тут же заглотила щучка, прятавшаяся за корягой. Если бы ты не дёрнул, спокойно бы вытянул её на лёд. Леска бы выдержала, щурогайка и полкило не весит.

       — Это я с испуга, подумал, что сейчас сорвётся. А теперь вот и рыбалка закончилась, я так торопился, что не взял запасных мормышек и грузил.

        — Возьми у меня запас-то всегда надо иметь, а мне потом твой дед вернёт, — дед Степан протянул Вовке коробочку.

          Быстро прицепив грузило и мормышку с крючком, мальчик отправился на своё место у коряги, а дед за это время вытащил ещё двух хороших окуней. Клёв начался сразу и за короткое время Вовка выудил двух чебаков и шесть окуней, правда не таких крупных, как у старого рыбака. Вдруг кивок резко выгнулся и Вовка едва успел подсечь. Леска пошла в сторону и остановилась. На крючке было что-то тяжелое, но сдвинуть эту тяжесть с места он не мог. Только тогда он сообразил – это зацеп!

Вовка сбегал на берег, вырезал длинную прямую ветку ивы, раздвоил её конец и попытался им отцепить крючок от коряги. Ничего не получалось. В конце концов крючок вместе с мормышкой оторвался. Расстроенный, он смотал удочку и собрался домой. Дед Степан предложил ему ещё одну мормышку, но Вовка отказался, сказав, что ему надоело и он проголодался.

          Все кроме деда были дома. Бабушка, что-то бормоча себе под нос, стала собирать на стол, двоюродные братья, толкаясь, вытаскивали рыбу из ящика в тазик, мать  принесла дров и готовилась её чистить, да потрошить, а тётка взялась чистить картошку. Мурыч, подняв хвост, путался под ногами и нахально выпрашивал своё любимое лакомство. Вовка отобрал трёх рыбок помельче и бросил в кошачью миску. Тот, довольный, захрустел косточками.

          — Молодец внучок, всем работы принёс, да и рыбка хороша, — бабушка, наливая борщ ласково глядела на внука, — К приезду деда отличная уха будет. Вот уж старый обрадуется, любит он двойную уху, а то всё карасей, да карасей таскает, приелись уже. Последнее время только пироги с ними стряпаю. Ешь садись, все уже пообедали давно! Потом отдохни, да пойди, встреть  старого, опять поди полны руки припрёт.

             Вовка плотно пообедал и завалился на диван с книгой Сетона-Томпсона «Маленькие дикари». Мурыч тоже запрыгнул на диван, устроился под боком и довольный затянул свою нескончаемую песню-мурлыку. Мальчик так увлёкся чтением, что чуть не прозевал время прихода автобуса. Было уже темно, уличное освещение отсутствовало, пришлось брать фонарик.

        Бабушка, конечно же, оказалась права: дед вышел из автобуса с тремя полными пакетами. Вовка взял один и пошёл впереди, освещая дорогу фонариком. Дед сразу стал рассказывать, как он ходил в общество охотников, где его вписали в бригаду по отстрелу кабанов и долго о них расспрашивали. Потом они с егерем, который тоже будет приезжать с бригадой, обсуждали район охоты, места загонов, примерную расстановку номеров и всё другое прочее, что касалось предстоящей в ближайшие выходные охоты.

        — Деда, ты обещался рассказать, как научился читать белую книгу, как начал охотиться?                 — Расскажу, обязательно расскажу. Давай, прям сегодня после ужина. А ты хоть чем занимался? Рыбалить ходил?                 — Ходил деда, ходил. Хорошо порыбачил, даже щучку небольшую поймал. Сейчас мама с бабулей уху варят. Только я две мормышки оборвал, одну твою, другую деда Степана – виновато сказал Вовка, — Отдавать теперь надо.

        — Это ничего, я в охотничьем магазине всякого припасу накупил, и для охоты и для рыбалки. Отдадим и спасибо скажем. Мы с ним раньше частенько вместе рыбалили, всегда помогали друг другу, а в нонешнем годе я по льду ещё не выходил, да и он видать впервой вышел. – Дед закрыл калитку, поставил пакеты и, присев, погладил скакавшую вокруг него и скулившую от радости Тяпу – Что, соскучилась по хозяину? Поди не кормили без меня на ночь? Погодь, сейчас нето вынесу.

        Уха была готова. Бабушка умела варить не простую, а двойную уху. Сначала она в большой кастрюле отварила окуней, потом шумовкой вычерпала их на тарелку и сверху накрыла другой, перевёрнутой, чтобы дольше не остывала.  В бульон засыпала нарезанные лук и картошку. Когда картошка доваривалась, бросила туда перец, лаврушку, чебаков и щучку. Перед концом варки бросала несколько щепоток сухого укропа. По дому разносился неповторимый аромат.

          После ужина дед отправился управляться со скотиной и Вовка увязался помогать ему. Пока дед раздавал сено корове, телятам, козе, овцам и лошади он угостил Карьку большим, круто посоленным куском хлеба, засыпал ей овса и принёс воды. Тётка принесла ведро пареной картошки с комбикормом, а Вовка ещё два раза сходил за водой. Наконец все домашние дела были завершены, собака накормлена, ворота закрыты. Дед сказал мальчику, чтобы он ложился, через некоторое время пришёл и сел к нему на кровать.

        — Что ж, слушай, если тебе так хочется. Как я тебе уже рассказывал, всё моё детство прошло на кордоне. Дома в деревне у нас ещё не было, потому жили мы в лесу постоянно. Мы – это мой дед с бабкой, моя мать – твоя прабабка и я. Отца я не помнил: он не вернулся с Гражданской войны и мы даже не знаем, где он сгинул. Всякого скота, конечно, держали много (кроме свиней), тем и жили. Какая зарплата у лесников? Смех один. Сена ставили много, часть продавали.

Грибы, ягоды, лекарственные травы собирали, сдавали в заготконтору, часть продавали. Охота и рыбалка в то время было большим подспорьем. Вот и учил меня дед с раннего возраста всяким премудростям. В школу меня отправили, когда мне было уже восемь лет. Первые три школьных года я прожил в деревне у какого-то троюродного родственника.

Дедушка, когда приезжал в деревню, всегда рассчитывался с ним творогом, сметаной, мясом, клюквой, иногда давал немного денег. Ставил специально для него стог сена, который вывозил ему по снегу на лошади. В четвёртый класс я  уже каждый день ходил с кордона и обратно пешком или на лыжах. Бывало, когда дедушка подвозил, если у него были дела в деревне.

Конечно, бывало, что и прогуливал: в сильные морозы или в слякишу. Школа была начальная, четырёхлетка. Чтобы учиться дальше, нужно было перебираться в село, где находилась семилетка, а это от нас целых шестнадцать километров. Поэтому на семейном совете решили, что четырёх классов с меня вполне достаточно. Читать, писать умею и ладно. Вот так я стал коренным лесным жителем. Ты меня слушаешь? Не заснул?

                — Первое лето после школы собирал с матерью и бабкой грибы и ягоды, учился у них различать собирать и сушить лекарственные травы. Дедуля учил меня плести морды из тальника для ловли рыбы, правда, этим летом я так и не смог сплести доброй морды: то получалась кособокая, то слишком плотная. Но мелкая рыба для кота в них всё же попадала.

Дедуля собственноручные морды ставил сначала сам. Учил меня как и где правильно ставить, как проверять, а потом эти заботы свалил на меня. Я был обязан независимо от погоды и нехватке времени ежедневно доставлять рыбу к столу. Это летом, а осенью, когда вода стала холодной, проверял раз в два дня. Речка у нас сам знаешь, под боком, хотя и не широкая, но рыбная. Водились лини, налимы, щуки, окуни, чебаки, ельцы, пескари. Они и сейчас есть, но раньше, кажись, рыбы было больше.

Было у нас несколько удочек, лески для которых плели из конского волоса, но дедушка считал такую рыбалку пустой тратой времени. В конце июня начинался сенокос и все погожие дни мы проводили на лугах и полянах. Дед с матерью косили, а мы с бабушкой ворошили и переворачивали валки.

Потом, уже сухое сено метали в копны на волокуши, а дедушка на лошади (только на лугах) эти волокуши стаскивал в одно место, где метали большой зарод. Помню, уставали здорово! Попутно дедуля показывал мне следы зверей и птиц на глинистом берегу и на грязи, рассказывал об их повадках. Э, да ты никак сопишь вовсю, замаял я тебя своими сказками, — он кряхтя поднялся, поправил на мальчике одеяло и отправился спать.

 Вадим Светашов