Рождествено. ЗАРА в усадьбе Набокова
ЗАРА в усадьбе Набокова. Популярные песни нашей молодости.
Лучшее видео студии Link Top vidio Link
Творчество юных Creativity of the young
Лучшие творческие работы молодежи.
адрес электронной почты: pushkinec-club@mail.
Текст песни Белой акации гроздья душистые
Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал, и молчали дома…
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролёт нас сводили с ума.
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролёт нас сводили с ума.
Сад весь умыт был весенними ливнями,
В тёмных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда.
Годы промчались, седыми нас делая,
Где чистота этих веток живых.
Только зима, да метель эта белая
Напоминают сегодня о них.
Только зима, да метель эта белая
Напоминают сегодня о них.
В час, когда ветер бушует неистовый
С новою силою чувствую я.
Белой акации гроздья душистые
Неповторимы, как юность моя.
Белой акации гроздья душистые
Невозвратимы как юность моя.
Зарифа Пашаевна Мгоян – девушка с этим именем скрывается под сценическим псевдонимом Зара.
Зарифа Мгоян родилась 26 июля 1983 года в Санкт-Петербурге. У нее армянские и иранские корни.
В октябре 2016 года певица получила звание «Заслуженной артистки Российской Федерации».
Целых девять раз Зара удостаивалась престижной музыкальной премии «Золотой Граммофон» за песни «Цвет ночи» (2002 год), «Вьюга» (2005 год), «Любовь-красавица» (2007 год), «Для нее» (2009 год), «Недолюбила» (2010 год), «Амели» (2011 год), «Любовь на бис» (2012 год), еще раз за песню «Недолюбила» (2015 год), «Ленинград» (2016 год).
Трижды певица становилась лауреатом премии «Песня года» за песни Спящая красавица (в дуэте со Стасом Михайловым — 2013 год), «Счастье над Землей» (2014 год) и «Этот год любви» (2015 год).
Звездное видео
В дeтстве я тaк хотeла быть солдaтом, что однaжды, когда мы с пaпой были на рыбaлке, я нaдела себе на голову цинковое вeдро и для верности зaкрепила под подбородком ручкой. Ну, типа я такой вот солдат в крaсивой новой каске. Прaвда, я ни хрена не видела, кроме своих сандaлий, и ведро очeнь неприятно давило на уши, но я все равно была страшно довольна своей выдумкой.
И металлически-гулко спросила у папы, закидывающего донки, возьмут ли меня теперь в армию. Папа некоторое время молчал, а потом сказал плохое слово, означающее, что рыбалке пришел конец, и стал стаскивать с меня ведро. Тогда-то я и испытала на себе все тяготы военной жизни: ведро жутко врезалось ручкой мне в подбородок, когда папа тянул его вверх, то натягивалось на голову и сжимало мой глупый детский череп при попытках вытащить ручку.
Папа припомнил мне не так давно засунутые в нос вишневые косточки, когда я хотела быть похожей на Муслима Магомаева, и сказал еще одно плохое слово. Тогда он мне грозился отрезать нос, а сейчас — всю голову сразу. Потому что все равно с такой дурной головой, с натугой говорил папа, стараясь разделить нас с ведром, мне нормальной жизни не будет.
Мою голову, папину рыбалку и советскую армию спас проезжающий мимо автомобиль с пассатижами в багажнике. Папа разогнул ими одно крепление ведерной ручки и освободил своего дурацкого отпрыска. А потом долго ржал. А вечером рассказал об этом случае дяденьке, который мне тогда жутко нравился. И, наверное, именно поэтому у нас с тем дяденькой так любви и не вышло.
С возрастом моя тяга к металлическим предметам не уменьшилась, а мозгов не прибавилось. Уж не помню, когда там в школе делают первую флюорографию, но предполагается, что голова уже должна быть и даже иногда работать. Тогда я еще не знала о существовании гинекологов, поэтому флюорографии боялась страшно, просто жутко. И поэтому соображала еще хуже, чем обычно.
Зайдя в кабинет на негнущихся ножках, я увидела ужасного вида конструкцию, состоящую из двух панелей выше меня ростом, между которыми натянута какая-то ржавая унитазная цепь. Типа, входить между панелями запрещено, пока врач цепь не снимет. Ну конечно, а то набегут без спросу, наделают себе снимков и убегут… Короче, впустила меня тетенька-врач наконец-то внутрь шайтан-агрегата, рассказала, к чему каким местом и как сильно прижиматься надо, и свалила в другую комнату. А я одна, мне холодно и страшно. И вдруг — чу! Голос свыше:
— Цепочку в рот возьмите! Я решила не сопротивляться Голосу и покорно взяла в рот эту жуткую цепь, которую неизвестно, сколько до меня народу брало в то же место. Цепь была очень невкусная и очень холодная. Наверное, она служит каким-то передатчиком рентгеновских волн — подумала я, одновременно пытаясь сообразить, надо ли брать в рот всю цепь целиком или можно ограничиться небольшим ее фрагментом.
Догадавшись, что раз цепь ржавая вся, то совершенно очевидно, что придется заталкивать ее в себя до самого колечка, я добросовестно запихала ее за щеку. Минут через 15, когда тетенька-врач снова смогла говорить, она мне объяснила, что вообще-то имела в виду серебряную цепочку с кулоном, висящую у меня на шее, но и так тоже неплохо получилось.
И сказала, что белой завистью завидует тому гинекологу, к которому я приду на свой первый осмотр. Когда я все это рассказала папе, он ответил, что еще после вишневых косточек понял, что жить мне будет сложно, но интересно и нескучно. И хотя я вот уже несколько лет как перестала надевать на голову и брать в рот неподходящие предметы, пожаловаться на однообразие в своей жизни я и правда не могу. Чего и вам желаю.
Светлана Котелкова