Снеговик для бабы Дуси.

Ивановна давно жила одна. Ее домик стоял прямо в центре села. Все рядом – магазин, клуб, почта. Да вот только в магазин да на почту кое как пробирается. А уж в клуб ей давно не надо. Было время, и на собрания ходила с мужем, и на концерты, и кино посмотреть…

Было, да прошло. Давно нет мужа. Только-только на пенсию вышел, мечтал пожить в свое удовольствие, чтобы не вскакивать спозаранку, не заводить трактор, чтобы пораньше уехать в поле. Все старался норму не просто выполнить, а перевыполнить. В колхозе передовиком числился. Уважение было и почет. И зарплата хорошая. Вот и построились в центре села, когда колхоз места под строительство выделил. Радовались.

Дочь вырастили, два сына. Всех выучили. А раз выучили, так что ж – приедут назад в село? Понимали, конечно, когда детям путевку в жизнь давали, что город затянет детей. Понимали, но в душе радовались: хоть дети поживут хоть по-людски, не будут гнуть спину, как мать на коровнике. Ребята в военном училище выучились. Семьи свои создали и отправила их Родина защищать свои границы одного на Дальний Восток, другого на Запад. Дочка учительницей стала.

Сначала в школе работала, потом в институте преподавать предложили. … Ивановна с трудом поднялась с постели, влезла своими отекшими ступнями в теплые чуни – сын с Дальнего Востока прислал, чтобы мать в тепле была. Да сейчас-то какое благо – печку топить , как раньше, не надо. Котел на стенке висит, только лишь кнопочку нажимай – и будут тебе батареи теплые, и вода горячая. Воду вон в дом провели лет десять назад.

Не дожил ее Андрей до удобств. Надорвался на тяжелой колхозной работе, грыжу себе заимел и в спине, и в животе. Операцию сделали, да неудачно. Быстро распрощался с белым светом, не думано-не гадано. А во дворе скотины полон двор, огород сорок соток…Дети далеко. И все это легло на плечи Ивановны. Думала тогда, что и не выживет

…Ведь почти полвека вместе жили, все беды и радости пополам делили… Сыновья далеко. Внуков только по карточкам и знает Ивановна. В отпуск приезжали ребята, но сами, без жен. Жены в это время у своих матерей были, деток своих показывали. Их тоже понять можно. А дочка живет поближе, но у нее такая работа, что и сама домой приходит поздно вечером. Правда, приезжает раз в месяц с мужем и внуком Олежкой.

Хороший мальчишечка растет. На деда похож. Видно, что серьезный парень, хозяйственная жилка в нем есть. Поначалу Ивановна пыталась сама с хозяйством и огородом управляться. Ну как в деревне без скотины. Постепенно поняла, что не справляется. Да и в себя долго не могла прийти после смерти мужа. Вот только жили, думали, что будущее еще впереди, еще столько планов было…И вот тебе будущее пришло – без Андрея.

Сколько слез пролила Ивановна, ведь не старая еще была, чуток за шестьдесят перевалило. Разве это возраст? Да… Дом опустел вмиг. И поговорить-то не с кем. Раньше хоть радио было, висел репродуктор на стеночке. Каждое утро вставала Ивановна по гимну. А потом отрезали. Сказали, что авария на линии. Потом признались, что невыгодно. Телевизор-то есть, но это не то. Радио было свое, домашнее. Диктор здоровается, и Ивановна ему отвечает.

То спектакль какой передают, а Ивановна вяжет носочки теплые внучатам – хочется ей подарки им выслать к Новому году. То передача какая серьезная. Ивановна слушает и как будто с мужем разговаривает. Где соглашается, где спорит. Никому уже не нужна. Всем в тягость. Вот тебе и старость в радость. Да. Научилась сама с собой разговаривать. Кошка Мурка уже привыкла к ее разговорам. Нежится на коврике возле теплой батареи.

Надо пойти ей насыпать корму. Ивановна теперь покупает кошке корм в магазине. Не то что раньше – на молочке коты жили, да мясных обрезках. Ивановна поставила на плиту чайник, прошла к раковине. Умылась, причесалась. В зеркало смотреть не любила. И без него знала, сколько морщин и седых волос. А что их показывать? Платочек вон повязала – и тепло, и порядок на голове. Что-то сегодня тоскливо…

Подошла к окошку – ой, да тут зима настоящая пришла. Вот тебе и первое декабря, все как положено. Зима пришла по расписанию. Засвистел чайник, прошаркала к плите, налила себе горячего чаю, из холодильника баночку вишневого варенья вытащила. Летом заготавливала, надеялась, что дочка заберет. А она две баночки только и взяла – хватит, говорит. Сейчас в магазине все есть. — Да зачем тебе магазин, дочка?

У меня варенье натуральное, живое… Не поймешь их… Сами ведь знают, сколько всяких вредных добавок в этих магазинных продуктах. Варенье в баночке было красивое и душистое. Летом пахнет. Вот дожить бы до лета…Там и во двор выходить легче, не бояться поскользнуться и ногу сломать… Привыкла Ивановна к чаю по утрам – бодрость придает и силы. И теплом своим согревает. А вот раньше, когда ребятишек с Андреем растили, по утрам на столе был всегда полноценный завтрак – яйца, творог со сметаной, молоко парное.

Чтобы перед школой обязательно поели, как следует. За этим мать строго следила. А теперь нет молочка парного, и творожка со сметанкой домашнего тоже нет. Только магазинный. Да разве сравнить? А вот к чаю привыкла. И печенье с конфетами в магазине специально к завтраку покупает. Вот только чай душевнее пить с кем-то, не одной. А ей не с кем. Никому не нужна стала… А снег идет – это хорошо! Но нужно будет отыскать в сарае лопату и выходить чистить, как наметет. После чая Ивановна взялась за спицы.

Мурка перебралась к ней под бочок, замурлыкала. — Никому , кроме тебя, Мурка , я не нужна, — грустно думала хозяйка. Вязала-вязала, да и уснула незаметно для себя. Снился ей Андрей. Бежит по снегу разгоряченный, в полушубке, тянет санки паровозиком. А в санках детки их, хохочут , смеются. Санки перевернулись и в снег…

Вздрогнула Ивановна, проснулась. За окном светло от снега. Снег перестал кружить. Пора выбираться во двор, снег чистить, а то небось сугробы двери подперли на веранде, не выйти. Ивановна долго кряхтела, натягивая на себя теплые сапожки-бурочки, повязывалась большим клетчатым платком – еще от матери достался, не могла с ним расстаться. Фуфайку теплую надела, рукавицы вязаные, пошаркала в сенцы.

Да нет, дверь открылась легко, как ни странно. Вышла Ивановна за порог и зажмурилась от яркого снега. А когда открыла глаза, изумилась, аж причитать стала – весь двор почищен, а у самого крыльца забавный такой снеговик с морковкой вместо носа. Надо же, и метелку ему в руки дали – ту, что стояла у порога. Ну да ничего…Что ж. Она снеговику нужнее. А вместо ведра на голове – дырявый таз – все выбросить хотела, да все рука не поднималась. Мало ли – пригодится. Вот и пригодился. Вон как ловко сидит! А шарф на снеговике-то настоящий, вязаный…

Где она такой видела? Да никак соседский мальчишка Матвей свой повязал? Вот сорванец, сам простудится же. Надо соседке, матери его, сказать, чтобы шарф забрали. Ну, каков мальчишка? И двор почистил и снеговика слепил, чтобы бабушке было не скучно. Чтобы улыбнулась, порадовалась. Ивановна вышла за калитку по начищенным дорожкам и чуть не вскрикнула от изумления – и здесь от калитки прямиком к тротуарчику шла очищенная от снега дорожка. Поспешила Ивановна к соседке, а та ей навстречу вышла.

— Что, баб Дуся, прогуляться вышла? А мы тут с Матвеем тимуровцами заделались. Свой двор почистили, и твой заодно, чтобы ты могла спокойно в магазин ходить. — А шарфик? Шарфик Матвея? Ему же холодно, — беспокоилась Ивановна. — А-а! Шарфик! Да не переживай так, баба Дуся! Я ему новый купила. Он хотел порадовать тебя, и снеговика тоже – свой шарфик ему подарил! — Леночка! Да как же…Я не знаю, как вас благодарить, родные мои…

— Баба Дуся всхлипнула. По ее морщинистому лицу, потекли слезы. Он стирала их варежкой и все повторяла: — Да как же…Я только собралась почистить… А вы уже все сделали. И снеговика такого красивого слепили. — Охранник твой будет, баб Дусь! – это Матвейка выскочил из-за дома с лопаткой в руке. – Ты за него не волнуйся. Он не растает. Я его водой облил. Он будет долго стоять! – тараторил мальчишка.

— Да внучек ты мой дорогой, — задыхалась уставшая от ходьбы Ивановна. – Ты только шарфик, шарфик надевай. Леночка! Матвейка! А пойдем ко мне! Чаю попьем с конфетами! — Ура! Баб Дусь! Я так и знал, что ты меня позовешь! – завопил мальчишка и с разбегу бросился в объятия Ивановны. — Зашибешь! Тише ты! – смеялась его мать. – А мы и собирались к тебе в гости, баб Дусь! — Так пойдемте! С утра жду! Баба Дуся на радостях засеменила обратно. У крыльца ей заулыбался угольной улыбкой Снеговик и ветер поправил на нем шарфик.

Весь вечер у бабы Дуси было шумно и весело. На плите несколько раз закипал чайник. В вазочку подсыпались конфеты и печенье. А баночка с вишневым вареньем очень быстро опустела. Лена с Матвейкой собрались домой. А Ивановна встрепенулась:

— Леночка! Матвейка! Вот к новому году носочки вам свяжу, вы заходите! — Конечно, баб Дусь, обязательно заходить будем! Лена обняла соседку и чмокнула ее в щеку. — Каждый вечер теперь на чай приходить будем! Зима только начинается. Снег будем чистить и чаем с вареньем отогреваться…

— Ну вот и хорошо, вот и ладно, — бормотала Ивановна , закрывая за гостями дверь. – Ну что, Мурка? А говоришь, я никому не нужна! Не права ты оказалась! Нужна еще, видишь, нужна! Мурка только лениво потянулась в ответ и замурлыкала от удовольствия.

Автор : Зоя Баркалова