Антон Дельвиг

Тихая жизнь

Блажен, кто за рубеж наследственных полей
Ногою не шагнет, мечтой не унесется;
Кто с доброй совестью и с милою своей
Как весело заснет, так весело проснется;

Кто молоко от стад, хлеб с нивы золотой
И мягкую волну с своих овец сбирает,
И для кого свой дуб в огне горит зимой,
И сон прохладою в день летний навевает.

Спокойно целый век проводит он в трудах,
Полета быстрого часов не примечая,
И смерть к нему придет с улыбкой на устах,
Как лучших, новых дней пророчица благая.

Так жизнь и Дельвигу тихонько провести.
Умру — и скоро все забудут о поэте!
Что нужды? Я блажен, я мог себе найти
В безвестности покой и счастие в Лилете!

Царскосельские стихи

Дед

Сибирская деревенька Увалово расположилась в самом сердце тайги, на берегу могучего Енисея. Тайга в тех местах поражала мощью, от неё исходило какое-то величие, суровость и безмолвие. Сибиряки такую тайгу называют черневой, темнохвойной, в ней преобладают пихта, ель, кедр, встречается осина. Темнохвойная тайга практически непроходима, с болотными топями. Могучий красавец Енисей своими водами, казалось, режет эти таёжные леса и уносит свои воды строго на север.

Вот уже семь лет, как Глафиры не стало, Акиму недавно исполнилось семьдесят восемь лет, и почти каждый вечер, крестясь перед иконой, повешенной его женой, он вспоминал её и поминал добрым словом. Аким, хоть и был ещё крепким мужиком, часто думал о смерти. Одиноко ему было без Глафиры. “Скоро свидимся”- было у него в мыслях. Единственное что удерживало старика на этом свете, это внук Колька, который рос без отца. Четыре года назад, Енисей тогда вышел из берегов, деревню подтопило. Много бед в то время наделала вода. Посевы погубила, дома подтопила, скотину без кормов оставила, в общем, проблем немало наделала. Григорий, единственный,поздний и долгожданный сын Акима в тот тяжёлый год погиб на лесосплаве.

Тело Гришкино, так и не нашли, а особо тогда и не искали, других бед от наводнения было хоть отбавляй и не один он тогда погиб. Почти все эти годы Аким ждал, что Гришка вернётся, только в последнее время старик осознал, что сын уже не вернётся никогда. Колька рос без отца, ему уже исполнилось четырнадцать лет. Дед переживал за внука, переживал потому, что невестка его Катерина, в последняя время, была какая-то хворая. Сельский фельдшер Крошин как-то сказал Акиму:

-Чую серьёзная, дед у неё хворь, надо бы ей в район поехать да сдать анализы, подозревать можно что угодно, а анализы всё подтвердят. Катерина собиралась поехать, да всё находила отговорки не на кого, мол, хозяйство оставить. -Кольку, как оставишь без присмотра — говорила она Акиму. -А я на что? Ты что меня за родню не считаешь?- обиделся старик.

-Вот что, родная в понедельник поедешь с Семёном, завгаром, он в город собрался за подшипниками к тракторам я с ним уже давеча говорил, он тебя подкинет до города.- -Хорошо, пап, на ферме мне надо Клавдию предупредить – тихо прошептала Катерина. -За день то я не обернусь, пусть Колька после школы к тебе придёт или, может, ты к нам на это время переберёшься?- -Разберёмся, Катя ты главное поезжай, покажись врачам, вид у тебя больно болезненный.

— Колька ходил уже в седьмой класс, мальчишка был способный и учился неплохо. Мать, как и обещала Акиму, в понедельник с завгаром уехала в район. Аким ближе к обеду, в это время Колька обычно возвращался из школы, направился к дому своего Григория. Дом был неплохой и довольно свежий. Он помогал Гришке строить этот дом. Войдя в избу, и увидев на стене портрет сына и Катерины, это фото было сделано в день их свадьбы, Аким замер, несколько минут простоял у порога, не двигаясь.

Затем медленно опустился на табуретку у печи, глаза старика блестели от слёз. Колька ещё не вернулся со школы. Аким прикоснулся к печи, она была ещё теплой. Катерина, видимо перед уходом набросала в неё дровишек. Он открыл печную дверцу, горячие угли ещё тлели в ней. Старик подкинул пару берёзовых пален, которые тут же загорелись, слегка потрескивая. На столе, на большой тарелке лежали аккуратно уложенные пироги. “Молодец, Катерина, всё успела, даже пирогов напекла”- думал Аким, вздыхая, жалко было старику невестку. “ Молода ведь ещё, живёт одна и хозяйство всё на ней и Колька.

Видно, что очень хворая, хоть бы ничего серьёзного”- старик перекрестился. -Сохрани её Боже!- почти шёпотом произнёс Аким. Он подошёл к иконкам, которые стояли на полочке в углу и, кланяясь трижды, перекрестился. В это время скрипнула дверь, в избу влетел румяный от мороза Колька. -Дед, ты сегодня у меня ночуешь? — с улыбкой спросил он. -У тебя, у тебя – ухмыльнулся старик. -Есть, небось, хочешь, мать-то твоя молодчина, смотри, сколько пирогов напекла, да тут ещё щи

— Сказал Аким, приподняв крышку у кастрюли, которая стояла на плите. -Давай пообедаем, да двор в порядок приведём, смотрю, совсем запустил его, снегом всё занесено.- -Вчера только чистил- оправдывался Колька. -Видишь, как метёт, это каждый день делать надо — сказал дед, наливая щи в тарелки. Колька схватил табуретку и быстро сел к столу. -Вот что, мил друг, давай в выходной на мою новую заимку сходим. Не близко это, однако, поэтому придётся пораньше выйти.

– -Хоть ночью готов — радостно крикнул Колька. -Дед, ты серьёзно?- -А то – улыбаясь, ответил Аким. Колька, радуясь предстоящему походу в тайгу с улыбкой на лице, один за другим уплетал пироги и весело поглядывал на деда. -После обеда часок позанимайся снегом во дворе и садись за уроки. Я схожу домой, а вечером к тебе приду, ночевать вместе будем, да и убери посуду — доев щи, сказал Аким и встал из-за стола. Подбросив ещё несколько дровишек в печь, он одел полушубок, шапку, валенки и, скрипнув дверью вышел. Какая-то тяжесть у него была на душе, а вот от чего понять Аким не мог.

Уже дойдя до своего дома, он вдруг подумал о Катерине. “Вот откуда эта тяжесть”- думал старик, представляя болезненный вид невестки. Катерина за последний месяц увядала прямо на глазах. Она очень похудела, ела мало, щёки впали, лицо было бледным. “Серьёзная видать хворь у неё”- беспокоился старик. Вечером, возвращаясь к Кольке, Аким зашёл к завгару. -Положили твою невестку на обследование в районную больницу — сообщил Семён, как только старик вошёл в избу.

-Вот тебе телефон главврача — протянул он Акиму бумажку. -Завтра к вечеру позвони от Крошина, диагноз может тебе скажет. Больна она, Аким, всю дорогу постанывала, что-то её серьёзно беспокоит — завгар замолчал. -Спасибо, Семён — сказал старик, взял бумажку с номером телефона и вышел. Уже смеркалось и Аким, подняв воротник полушубка ускорил шаг, направляясь к внуку. -Что хмурый такой, дед? – спросил Колька, когда тот вошёл в избу. -Уроки сделал?- сменил тему разговора Аким. -Давно сделал, дед я ещё и снег во дворе убрал, ты, что не заметил?-

-Заметил, Колька заметил, молодец ты у меня! — Аким старался отогнать тревожные мысли о Катерине и даже изобразил что-то на подобии улыбки. -Давай, дорогой внук поужинаем, сейчас я мигом пироги да щи разогрею, щей — то огромная кастрюля у нас с тобой.- Аким открыл дверцу печи, угли в ней ещё тлели, видимо без него Колька дровишки подбрасывал. Дед тоже несколько полешек бросил в печь и закрыл дверцу, налил в алюминиевые тарелки щи и поставил их на печную плиту. Затем несколько пирогов положил на сковороду и поставил рядом с тарелками.

-Хлебушек режь — сказал Аким, обращаясь к Кольке. -Дед, а ведь послезавтра воскресенье, надо бы, подготовиться — озабоченно сказал внук, садясь за стол. -Ты главное все свои уроки сделай, вернёмся, скорее всего, поздно. То, что нужно я сам всё подготовлю, ты не переживай.- В эту ночь Аким очень плохо спал, не спокойно было у него на душе. Редко Катерина вот так уезжала с села, обычно к вечеру, когда ездила в район, она всегда возвращалась. Очень переживал старик, что и говорить за невестку свою. Колька же крепко спал у печи на своей кровати, не подавая и звука.

Шести часов не было, а Аким уже встал, он растопил печь, затем оделся и вышел во двор. За ночь прилично намело снега. Он скрипел под его валенками, чувствовался не слабый мороз. Дед застегнул полушубок на все пуговицы, нахлобучил почти до самых глаз ушанку, затем одел на руки меховые рукавицы и принялся убирать снег. Уже через несколько минут его седые усы покрылись прозрачными сосульками. Аким, кряхтя, ловко орудовал лопатой. “ Немало снега-то за ночь намело, ведь Колька только вечером убрал двор” — думал дед. Из будки выскочил огромный мохнатый пёс Шалун, увидев Старика, взвизгнул и завилял хвостом.

-Поздно что-то ты среагировал, шельма — недовольным тоном сказал старик. -Да я тоже хорош, подожди, голубчик – чуть помедлив, добавил он. Аким поставил у забора лопату и пошёл в избу. Вернулся он со старым чугунком, содержимое которого вылил в пустую миску Шалуна. -Ты уж прости старика, совсем про тебя забыл — извинялся перед псом Аким. Покончив со снегом, он с поленницы набрал дров и понёс в избу. Колька ещё крепко спал, хотя уже ему было пора вставать и собираться в школу.

Дед глянул на часы, висящие на стене, и подумал: “Пусть ещё минут пятнадцать поспит, а я успею завтрак сделать”. Он достал чугунную сковороду, поставил её, на уже горячую печную плиту и набросал в неё мелко нарезанные кусочки сала. Через некоторое время сковорода тихо затрещала, брызгаясь растопленным салом. Аким, орудуя ножом, ловко разбивал яйца, выливая их содержимое в сковороду. -Колька, пора вставать!- громко скомандовал дед.

-Дед, ты что там жаришь, так вкусно пахнет? — спросил, потягиваясь, мальчишка. -Давай одевайся, приводи себя в порядок и за стол.- -Есть!- Колька вытянулся по струнке у кровати и козырнул деду. -Дед, у тебя всегда такая глазунья вкусная, получается — сказал он, когда они сели завтракать. -Неужто мамка хуже готовит? — -Не хуже, а по-другому.- -Давай, дипломат доедай быстрей, в школу уже пора — задумчиво произнёс Аким. Как только Колька ушёл в школу, дед тоже стал собираться.

Сельский медпункт открывался в девять часов, к этому времени он и намеревался там быть. Пришёл Аким раньше, дёрнул дверь, она была заперта, света в окнах не было. Старик было удивился и рассердился, но потом сообразил : ” Видать рано ещё”. Через минут двадцать появился фельдшер, Аким уже стал замерзать. -Ты что такую рань, старый, что-то случилось?- спросил Крошин, протягивая деду руку. — Позвонить от тебя хочу — ответил тот, пожимая руку фельдшеру. Они зашли в помещение медицинского пункта, Крошин включил свет, снял с себя тулуп, повесил его на трёхногую вешалку, ушанку пристроил на крючок сверху, вытащил с кармана пиджака расчёску и стал причёсываться. Дед всё это время переминался с ноги на ногу у входа.

-Садись, Аким — предложил фельдшер, указывая на стул перед его столом и, одевая, белый халат. -Что же звони, только я думаю рано ещё звонить, результаты анализов Катерины будут готовы, скорее всего, в понедельник. – Дед, слушая Крошина, снял с телефона трубку, достал с кармана записку завгара, где был указан телефон главврача районной больницы, протянул её фельдшеру и сказал: -Не вижу без очков, ну ка диктуй.- -Давай, я сам наберу- Крошин набрал номер больницы и передал трубку деду.

-Алло, алло – стал кричать в трубку Аким. -Что-то не отвечают — через некоторое время тихо произнёс он. -Подожди, быстрый больно- Дед замолчал, держа трубку у уха, ждал ответа. Вдруг встрепенулся и снова закричал: -Алло, алло здравствуйте это с Увалово, я про Катерину Рябову узнать хочу — Аким замолчал, слушая голос в трубке — через некоторое время тихо сказал:

-Хорошо — и положил трубку -Что сказали?- спросил фельдшер -Как ты и сказал, позвонить в понедельник во второй половине дня, анализы все будут готовы.- В это время входная дверь в медпункт открылась. -Можно?- спросил, входя, молодой парень с перебинтованной рукой. -На перевязку, входи Егор — пригласил Крошин. Дед же Аким в это время направился к двери. -В понедельник к вечеру заходи, ещё раз позвоним — в след уходящему старику громко сказал фельдшер.

-Бывайте — не поворачиваясь, буркнул дед и вышел. Выйдя из медпункта, он быстрым шагом направился к своему дому. Чтобы изба не остыла, Аким протопил её как следует, а пока этим занимался, собрал всё необходимое для завтрашнего похода в тайгу. Взяв свою старенькую одностволку двенадцатого калибра, ижевского производства, старик нежно погладил её, затем тщательно осмотрел ствол, прищурив левый глаз. Оставшись довольным своим стареньким ружьём, он положил его на стол. Затем осмотрел патронташ, заполнил его пустующие гнёзда патронами и тоже положил рядом с ружьём.

скотину, ни птицу Аким уже два года как не держал. Молодого пса Шалуна и того отдал Кольке. Тот его долго уговаривал. Видя, как внук полюбил собаку, дед поддался на его уговоры. Так что, уходя в тайгу, ему не о ком было переживать, а Шалуна он всегда брал с собой. Пёс был обучен всем охотничьим приёмам и от природы был умён. C ним старик не чувствовал себя одиноким в тайге, ему было с кем поговорить. Собака, казалось, всё понимала, только не говорила. В сенцах, отыскав свой старый рюкзак, Аким собрал в него всё необходимое, что ему понадобится в тайге. В избе было тепло. Старик присел на табуретку у стола, так он всегда делал перед походом в тайгу и перебирал в памяти, что ему может ещё пригодится в лесу.

Из провизии он взял с собой кусок солёного сала, пару луковиц, головку чеснока. “Яйца возьму у Катерины, зайти в магазин надо за хлебом”- думал разомлевший от тепла Аким, сидя за столом. -Ну, вроде ничего не забыл — вдруг сказал он сам себе и встал. На следующий день рано утром, когда ещё даже не начало светать дед с внуком встали на лыжи и отправились в тайгу на заимку. Стоял крепкий мороз, лыжи легко скользили по свежему пушистому снегу. Колька был одет в тёплый полушубок, когда-то перешитый Акимом из почти нового тулупа Григория.

-Плох тот сибиряк, кто не умеет зимой одеваться — не один раз говорил Аким Кольке. Слова эти мальчишка хорошо запомнил, поэтому собираясь в тайгу, оделся, как и дед в тёплую и одновременно удобную одежду. — Не устал?- спросил дед у Кольки, остановившись, примерно через полчаса, как они выехали с деревни. -Нет, нет- Мальчик тоже остановился, щёки его были красными от мороза, ресницы покрылись инеем. Дышал Колька ровно, при этом изо рта клубился пар. Пёс Шалун присел рядом, поглядывая то на деда, то на внука, как бы спрашивая: “В чём дело, что встали?”

-Идти нам ещё полтора, два часа не меньше — сообщил Аким внуку. -Всё нормально, дед поехали.- -Дед снял меховую рукавицу, погладил свои усы, стряхивая при этом налипшие на них сосульки льда, затем повернулся и не спеша двинулся дальше. Внук и собака последовали за ним. “Филин где-то рядом” Дед Аким же в это время думал о своём. Как только невестка уехала в душе у старика поселилась какая-то тревога, тревога за Катерину. Не знал тогда старик, что живой он больше её не увидит. Не ведал и то дед, что выпадет на его долю и на долю внука Кольки, что жизнь их резко изменится и станет совсем другой.

— Дед, это кто звук такой издаёт, где-то вверху? – вдруг услышал Аким голос внука, вопрос этот разогнал его мысли. Старик остановился, прислушался и взглянул вверх. Было тихо, дед ничего не слышал. Спустя некоторое время крик птицы сверху вновь раздался. -Ястреб это, Колька — уверенно произнёс он. -Почему ястреб, его ведь не видно, откуда ты знаешь, что это именно ястреб? -Знаешь, мил человек его и видеть не надо, его по крику всегда узнать можно. Запомни его голос, а потом проверишь, когда в небе увидишь ястреба.- -Уже запомнил- -Ну, вот и ладно, пора нам двигаться дальше, Колька — заключил дед.

К обеду мороз немного спал и Колька это сразу ощутил, он развязал шапку ушанку и чуть приподнял её. В лесу было очень тихо, тишину нарушали только дед с внуком, передвигая лыжи, да Шалун своим учащённым дыханием. -Дед, долго нам ещё добираться?- спросил громко Колька, не останавливаясь двигаться. -Подъезжаем уже к месту, а ты, что притомился?- -Нет, что ты, просто интересно.- Тайга в этом месте в основном состояла из мощной сосны, таких же елей и кедра. Ещё где-то, через полчаса, Колька увидел чуть впереди свежесрубленную небольшую избушку.

-Дед, какое классное место! — восторгался Колька, когда подъехал к заимке. -Что нравится? Енисей, кстати, отсюда совсем недалеко — улыбаясь сказал дед Аким. Колька скинул лыжи и сразу почти по пояс провалился в снег. -Это ты зря сделал, больно рано снял лыжи, ну это тебе уроком будет. Дед откуда-то сверху, с края крыши достал лопату и принялся убирать снег от дверей избушки. Дверь была занесена снегом больше половины её размера. В это время Колька с трудом выбрался на расчищенный дедом участок и попросил: -Дай мне лопату, я поработаю.- Аким, протягивая лопату внуку и улыбаясь, произнёс:

-На, разомнись!- Колька, приподняв шапку, стал расчищать снег. Аким снял рукавицы, обеими руками захватил горсть чистейшего лесного снега и, смяв его, откусил кусочек. -Здорово!- первое, что сказал Колька, расчистив снег и войдя в избушку. В таёжном домике мальчишке всё понравилось, почти все необходимые вещи для охотника здесь были: небольшая печь, стол, два стула и два деревянных топчана. Внутри избушки пахло свежим деревом. Аким срубил её совсем недавно: прошедшим летом, поэтому внутри всё было свежим, и ещё никем не использованным. Старик давно мечтал о заимке в этом месте, у Енисея, поэтому сейчас довольный улыбался, видя восторги своего внука.

-Дед, давай здесь останемся с ночёвкой — стал умолять Колька. -Угомонись, завтра ведь тебе в школу.- Колька, расстроившись такому ответу деда, понурил голову. -Не расстраивайся, у нас ещё будет время, ещё наживёмся здесь с тобой.- Не знал тогда Аким, что эти слова его станут такими пророческими, не знал он тогда и про то, что заимка станет им с Колькой родным домом. Какое-то предчувствие было у деда, наверное это предчувствие и привело его сюда среди зимы, вдруг ни с того ни с сего потянуло старика проверить его новую заимку. Она находилась в месте, о котором знал лишь один человек с деревни друг Акима Афанасий.

Больше никто и не знал, что Аким её соорудил. До этого он чаще при охоте пользовался заимкой в кедраче, называли её охотники меж собой «Кедровой». Построили и знали о ней несколько охотников с деревни Уварово. Эту же дед срубил и укомплектовал сам, он название даже сам придумал — «Речная», так как она находилась рядом с Енисеем. -На реку ещё давай, Колька сходим – сказал внуку Аким. -Давай, давай, — -Но перед этим перекусим — добавил дед. Он взял у печи, лежащий топор и вышел. Через несколько минут старик вернулся с нарубленными сосновыми ветками.

Растопив печь, поставил на неё солдатский котелок со щами, который он наполнил, собираясь в тайгу. Этот алюминиевый котелок Аким всегда брал с собой, так как он был очень удобен и для каши и для супа и для воды. Пообедав и покормив остатками щей Шалуна, дед с внуком направились к реке. Через метров двести они вышли из леса. Енисей ровной снежной гладью раскинулся перед ними. С реки дул холодный ветер, сразу почувствовался мороз, который стал пощипывать Колькины щёки. Мальчишка натянул почти до самых глаз шапку и поднял воротник полушубка. -Что, пробирает?- спросил, улыбаясь, Аким. -Зато, смотри какая красота кругом, какие просторы — добавил старик, при этом белый пар шёл из его рта.

-А летом здесь ещё краше будет, дед — восторгался раскрасневшийся Колька. -Успокойся, шельма!- вдруг крикнул старик на громко дышащего Шалуна. Собака поняла, что требовал от неё Аким она, присела рядом и дышать стала тише. Аким ещё некоторое время постоял, молча, любуясь, распростёртой перед ним сказочной, таёжной картиной, затем произнёс, обращаясь к внуку: -Однако, мил друг, пора нам возвращаться, скоро смеркаться начнёт.- В Увалово дед с внуком вошли, когда уже было совсем темно.

снова стал крепчать, усы Акима покрылись ледяными сосульками, Колькины ресницы слипались от инея, украсившего их. Спина и усы Шалуна тоже покрылись белым инеем. Дед и внук устали, но были довольны, тем как провели этот день. Холода они не ощущали, так как оба одеты были по сибирки, как говорил дед. Крепкий мороз был для них обычным делом, что мал, что стар, не обращали на него особо внимание. На следующий день, дождавшись внука со школы и пообедав с ним, Аким направился в медпункт.

-Что, дед звонить пришёл, заходи, заходи…- встретил его с порога Крошин. — Присаживайся, закончу свои дела, сам наберу — добавил фельдшер, пододвигая к Акиму стул. -Ничего, работай, я и подождать могу – старик сел на стул и стал ждать. Крошин, молча, что-то писал в фельдшерском журнале, а Аким сидел и думал о своём. Честно говоря, старик боялся звонить в больницу, не хорошее предчувствие его не покидало. В голове даже мелькнула мысль: встать и уйти и никуда не звонить. В это время фельдшер со звуком захлопнул журнал и произнёс:

— Ну что, старик давай позвоним.- Крошин снял трубку и набрал номер районной больницы. -Держи, Аким- фельдшер протянул трубку деду, когда услышал гудки вызова. Старик вскочил со стула, быстро опустил воротник полушубка и взял трубку. -Слушаю вас…- услышал он уже знакомый ему мужской голос. Дед растерялся и молчал. -Я вас слушаю…- уже громче раздался в трубке тот же голос. -Я по поводу Катерины Рябовой – тихо произнёс Аким. Трубка молчала. -Это с Увалово, я хочу узнать: как там Рябова Катерина?- уже громче повторил дед. -Вы, кто ей будете?- спросили в трубке. Её свёкор- Возникла пауза.

В трубке молчали, и Аким молчал, тяжело дыша. -Она умерла при операции, срочно оперировали, анализы у неё очень плохие, рак последней стадии обнаружен, метастазы пошли уже повсюду.- -Как, умерла? – тихо произнёс старик и опустился на стул. -Поздно обратилась, мы всё что могли, сделали, видать давно она уже болела, вы то, что не видели?- в трубке замолчали.

-Видели…- чуть слышно произнёс Аким. В трубке что-то ещё говорили, но старик уже ничего этого не слышал, он опустил руку, и трубка упала на пол. Крошин тут же подхватил её, и о чём-то ещё говорил с врачом. Старик встал и вышел. Шёл он по улице, никого и ничего не видя вокруг, в правой руке держа свою шапку. Пришёл в себя Аким только у себя дома, сидя у печи и смотря через открытую дверцу на огонь. “Как сказать Кольке”- думал он. Мальчишка очень любил Катерину, да и как её было не любить.

Ведь она всю себя отдала мужу да сыну. Эта женщина совсем не думала о себе, болела страшной болезнью, терпела адские боли и никому об этом не говорила. Ведь и в больницу-то поехала только по настоянию свёкра. В день похорон Катерины стоял ясный морозный день, было очень солнечно, за ночь намело свежего пушистого снега. На фоне чистого синего неба, этот снег, казалось, был специально постелен каким-то волшебником. Природа как бы говорила: — Каков человек, таков и его последний день.- На похоронах было почти всё село. Все знали Катерину, все о ней отзывались только хорошо. -Ведь, ещё какая молодая была, могла бы жить да жить, добрая душа была — говорили о ней люди.

Для Кольки смерть матери стала неожиданностью. Мальчишка после похорон несколько дней не был в школе, никуда не выходил из дома, сидел у стола и плакал. У Акима от этого у самого, видя внука в таком состоянии, часто наворачивались слёзы. Спустя неделю, после похорон в Увалово приехали представители органов опеки по Колькину душу. Дед и не подозревал, какая беда подкралась к порогу их дома. Рано утром постучали в двери. Аким был один, Колька уже полчаса прошло, как ушёл в школу.

-Это мы, дедуля откройте, пожалуйста — услышал старик молодой голос Колькиной учительницы. “ Колька что ли что-то учудил?”- подумал Аким, идя открывать дверь. Две незнакомые деду женщины, Надежда, Колькина учительница и Колька вошли в избу. -Дедушка, Аким с опеки комиссия к вам приехала- сообщила молодая учительница, показывая рукой на двух незнакомых старику женщин. -Проходите — сказал дед, приглашая пришедших в комнату. -Это ваш внук Аким …извините, как вас по батюшке?- спросила одна из женщин. -Герасимович — ответил дед

. -А то чей же, конечно мой, а что случилось?- затараторил Аким, видя, что вторая женщина всё записывает. -А лет вам сколько?- -78- -А зачем вам это?- -А затем, что мы обязаны позаботиться о вашем внуке — ответила вторая женщина, записывая данные о старике. -Как это вы и о моём внуке, я и сам о нём позабочусь – почти крикнул дед. -Успокойтесь, Аким Герасимович кто о нём будет заботиться, на это есть закон — возразила старику первая. — Вы на пенсии, к тому у вас уже солидный возраст, а опекуном может быть человек не старше 60 лет – добавила вторая.

— И что теперь?- тихо спросил Аким. — А то, что о внуке вашем теперь будет заботиться государство.- -Что, Кольку в интернат?- почти вскрикнула Надежда. -А что вы думали он останется с больным престарелым дедом, государство ему всё, что нужно для дальнейшей жизни даст- с укоризной глядя на учительницу, сказала первая. Женщины ещё минут десять находились в избе и о чём-то говорили, но дед их уже не слышал. Их неожиданный визит его ошарашил, в мыслях было одно: ”

Кольку хотят забрать у него и увести в интернат”. “ Это при живом-то родном деде!” Женщины попросили свидетельство о рождении Кольки, паспорт Акима и свидетельства о смерти родителей внука. Аким молча, всё отыскал, и подал им, присев на табурет у печи, задумался о своём. Представители органов опеки всё, что им нужно было, переписали и, попрощавшись, вышли. Аким кивнул им в след. -Коля, всё пошли в школу — услышал дед голос учительницы за спиной.

-А Кольку-то, зачем привела? – спросил старик Надежду. -Так ведь они настояли.- -Скажи мне, милая это правда, про 60 лет-то?- -Правда, дедуля в законе так прописано.- -Выходит, выхода нет!? — тихо произнёс Аким. Надежда, молча, опустила свои большие красивые глаза. -Ну ладно, мне надо в школу, Коля ты со мной?- чуть помолчав, сказала она. -Нет, я с дедом останусь.- Учительница вышла, в доме воцарилась тишина. Дед сидел, уставившись в одну точку на стене. Колька, тихо подошёл к столу взял стул и сел напротив деда. Было слышно, как в печи трещали дрова, был даже слышен слабый гул в трубе. — Что будем делать дед?- нарушил тишину внук. Дед не отвечал, молчал и внук, молчание длилось несколько минут.

-Ты, что-то сказал? — вдруг спросил Аким. -Я спросил: что будем делать, дед?- повторил Колька. Старик снова замолчал на некоторое время.- -Весна уже не за горами, дорогой. Уйдём, мил друг с тобой на заимку. О ней совсем мало, кто знает, а кто, знает, никогда об этом не скажет, люди свои — начал почти шёпотом Аким. -За лето мы её с тобой превратим в нормальное жильё.- -Ура! Дед, ты молодчина!- Колька кинулся обнимать старика. Мальчишка от радости стал подпрыгивать, на глазах его блестели слёзы. -Ну-ну, дружок всё будет хорошо!- подбадривал внука старик. -Ишь, чё удумали: детдом, пущай сами там и живут.-

— Я люблю тебя, дед!- тихо произнёс Колька, обнимая Акима. Уже на следующий день дед с внуком, не сказав в селе никому ни слова, ушли на заимку. Дед продумал всё до мелочей, что им может понадобиться в тайге. Провизии взял с расчётом на неделю. “Ну а там определимся”- думал старик. Весна, действительно, возвращалась в те края, по всему это чувствовалось. Морозы спали, птицы оживились, от солнечных лучей уже исходило тепло. Через неделю Аким один пришёл в Увалово, пришёл специально потемну, чтобы его никто не видел.

Первым делом старик зашёл к Колькиной учительнице. Надежда была младшей дочерью его приятеля, охотника- промысловика Афанасия. Он единственный из всего села знал про новую заимку Акима, знал и где она находится. Старик постучал слегка в ставни. На дворе уже было совсем темно. -Сейчас, сейчас открою — донёсся голос Афони из сенцев. -Герасимыч? Проходи…- кряхтя, произнёс хозяин, увидев в дверях Акима. -Тут вас уже ищут — сказала Мария, жена Афанасия, когда Надежда накрыла на стол и все сели. -Участковый всё рыскал, расспрашивал — добавила она.

-Помолчи, баба — Афанасий недовольно глянул на жену. -Вы то, как?- спросил он. -Слава Богу! Всё нормально!- Аким откинулся на спинку стула. -Вы рассказывайте, что у вас тут нового — тихо сказал старик. Помолчав немного, Афанасий начал: -Приезжали вначале с опеки, что ли, за Колькой. Дома ваши осмотрели, убедились, что пусты, поспрашивали людей, никто ничего не знат. Ни с чем и уехали. А со вчерашнего дня участковый Васька повадился, всё вынюхивает, всё село уж объехал — хозяин дома замолчал.

-Ты это, Аким, коли, что надо говори, подсоблю — добавил он через некоторое время. -Спасибо! Ты вот что Афоня, пусть Надежда со своим Толькой ко мне в в хату перебираются, не дело так бросать избы не топленными. Ведь вы тут все в одной избе ютитесь, всё посвободней вам будет. Чую я надолго всё это. В Григория моего избу тоже молодых поселите, много в селе ютятся с родителями, ну а там посмотрим.- — И то, правда — тихо произнёс Афанасий. -Да, вот ещё что, Надежда Кольке моему готовь задания на неделю, буду приходить забирать.- — Аким, я могу вам тоже подвозить всё и провизию — вставил хозяин дома.- — Да, вот ещё что — Аким встал и стал собираться.

— О нас с Колькой знаете только вы, держите язык за зубами.- -Будь спокоен старина — заверил Афанасий, косясь на жену. Всю дорогу до заимки дед думал о сложившейся ситуации, больше конечно думал о внуке. Думал: правильно ли он поступил, пряча Кольку в тайге. Старик представил себе, что они бы встречались с ним очень редко, неизвестно где этот детдом. А какие условия в них Аким был наслышан. -Всё правильно сделал — вслух сказал он и ускорил шаг. “Участковый, значит, разнюхивает, ну и пусть нюхает, он не местный с района, тайгу совсем не знает, без чьей либо помощи в лес не сунется. Афоня ему не помощник, а больше о заимке никто и не знает. Следы надо заметать с “Еловой,” где поворот к реке”- думал старик.

Идти на лыжах было трудно. У Афанасия его загрузили провизией, огромный рюкзак, висевший за спиной, был тяжёл и полон. Старик часто останавливался, чтобы передохнуть. Глаза его привыкли к темноте и всё чётко различали. Ружьё, висевшее на правом плече, постоянно давало о себе знать. Дед то и дело поправлял его, без ружья в тайге делать нечего, об этом он знал с детства, всякий зверь может встретиться на пути. Скоро пришла весна, а затем и лето. Аким с Афанасием много чего сделали на заимке.

Чтобы тепло с избушки меньше выходило, поставили предбанник у входной двери, настлали свежий пол, поставили двойные рамы. Афанасий соорудил новую печь каменку, одним слом к предстоящей зиме дед с внуком тщательно подготовились. Почти каждые десять дней Аким ходил в Увалово. Рассчитывал время так, чтобы быть там когда стемнеет. Возвращался со всем необходимым на заимку он уже далеко за полночь. Частенько к ним заглядывал и Афанасий, подвозил кой какой материал для ремонта, инструмент, продукты. Часто и оставался на ночлег, затем ранним утром уходил.

Бывало, с ним приходила и Надежда. Благодаря ей, Колька почти не отставал от сверстников в учёбе. Учительница передала ему много учебников, даже подготовила задание для самостоятельных занятий. Колька старался выполнять всё, что она ему задавала и рекомендовала. Аким, видя, как внук старается, в душе радовался за него. К осени, пропавших с села деда и внука искать уже почти прекратили, решили, судя по словам Афанасия, что беглецы вообще уехали с этих мест. Василий-местный участковый, уже не расспрашивал об Акиме и его внуке. В Увалово многие догадывались, что Аким с внуком в тайге, но об этом не говорили даже про меж собой.

Такой вот сибирский люд надёжный и малословный, люд, живший дружно и сплочённо меж собой, а иначе в тех таёжных условиях и не выжить. Три с лишним года прожили дед с внуком в тайге, на заимке. Колька вырос, возмужал, стал настоящим охотником. Аким все свои охотничьи навыки, передал своему внуку и, глядя на него, не мог нарадоваться. Вернулись в Увалово они, когда Николай стал совершеннолетним. Акиму в ту пору уже было 82 года. Через год, хорошо подготовившись, благодаря Надежде, Николай успешно сдал экзамены за восьмилетку. -Коля, тебе надо ехать в город, дальше учиться, я вижу: у тебя и голова есть и желание.- сказал Аким, держа в руках аттестат внука.

-Нет, дед! На кого я тебя оставлю, да и в армию мне скоро, отслужу, а там посмотрим.- Дед промолчал, уводя глаза в сторону, которые блестели от слёз. Николай, действительно после армии окончил десятилетку и поступил на факультет охотоведения. Аким же умер в 88 лет, несмотря на то, что десять лет назад собирался на тот свет. Судьба распорядилась иначе. О смерти старик забыл, потому что жить надо было. Жить ради внука!

Валерий Щербаков