Штапельный платок в подарок маме

Раз в неделю в наше село приезжала автолавка, хотя магазин работал исправно, но выбор был скромный, всё для приближённых из-под прилавка. Весть о приезде автолавки молниеносно облетала дворы со скоростью света.  Остановка облюбована в центре села у колодца, в людном месте. Женщины тесно толпились у дверей. Продавец, по имени Степан, с доброй, располагающей улыбкой открывал замок, опускал устойчивую навесную лесенку. Важно, с прибаутками, поднимался в будку и начинал рекламировать свой товар и его цену, восхищая деревенских баб. Приходили и те, у которых не было денег, поглазеть, да душу свою расстроить авось кто даст деньжат взаймы.

Некоторые шли почесать языком, побрюзжать с ехидством. Продавец автолавки, каждую вещицу поднимал перед собой вверх на обозрение. Из толпы доносилось:  — Давай мне Степаныч, беру. Возникали и споры, но они носили кратковременную вспышку. Степаныч гасил недовольство, как вспыхнувшую спичку:

 — Тихо бабоньки! Всем хватит, а ежели кому не хватит, запишу в тетрадь, не пройдёт и полгода, как мы встретимся вновь. Поговаривали злые языки, что у него в каждой деревне есть любимая вдовушка. Послевоенное время содействовало этому. Как в песне В.Высоцкого: «У него в любой деревне две-три бабы точно есть!» возле машины суетилась и сельская ребятня, особенно нарядные девчонки, держались кучкой чуть поодаль. Заметил автолавку и восьмилетний Петька. Да ведь как её не заметить, когда она стояла рядом с землянкой у колодца, к которому стекаются все тропинки со дворов сельчан.

Самый ленивый приходит за водою каждый день, может не полить грядки, но попить не забудет. Петька в это время собирал паслён в огороде. Батя установил ему норму – заготовить ведро. Зимой стряпали пироги.  Решил сходить посмотреть на бойкую торговлю, какая — то неведомая сила позвала его к автолавке. Он стоял в сторонке, наблюдая за происходящим. Степаныч, с дежурной улыбкой, перед тем как посчитать деньги, слюнявил большой и указательный палец правой руки. На деревянных счётах лихо щёлкал костяшками.

Видимо и в прошлой жизни занимался торговлей. Матери Петьки не было дома. Неделю назад батя отвёз её в районную больницу за двенадцать километров на лошадке, возвратился один. Скучал он за матерью. Бывало, и оплеухи получал от неё, но это случалось не часто и за дело. Разве можно таить обиду, когда сам виноват. Летом пацаны бегали в простой одежде: трусы и майка. У Петьки они были белого цвета. В отсутствии матери сказалось на его внешнем виде, одёвка обрела серый цвет.

Обувку, никто не носил, бегали босиком, вот только перед сном цыпки на ногах давали о себе знать во время помывки водой, смазывали вазелином, иногда и солидолом. Петька не любил ходить без волос, его подстригал батя, оставлял чуб, когда тот отрастал, просматривались две волны.   Большой интерес к нему проявляла медсестра. Глаза у него были голубые, как утреннее небо. Увидит его с матерью в магазине:

 — Ох, тётя Феня, какой же у Вас красивый Петька. Не в мои годы он родился, никому бы тебя не уступила. Вырастишь, выдам за тебя свою Катьку.   Петька не совсем понимал значения её слов, ведь Катьке было всего четыре года, а ему восемь. Затем обнимала его и начинала целовать. Угощала Петьку пряником. Петька краснел, смущался.

  — Ольга, отпусти будущего зятя, рано ещё целовать, может не оправдать твои мечты,- советовала, смеясь, мать.   Через два года медсестра с Катькой и мужем уехали на Украину. Тяжело Петька перенёс разлуку. Приходила и посылка с яблоками, но затем время и годы потеряли их след.   Присутствие Петьки, стоящего в сторонке, обнаружил внимательный продавец-весельчак с отзывчивой душой.

 — Ну-ка, бабоньки, дорогие мои, обратите внимание на мужичка, один он покупатель от мужского пола.   Петька смутился, опустил понуро голову.   — Мальчик! Что ты хочешь купить или ждёшь свою маму?   — Хочу купить маме красивый платок с розами, она лежит в больнице.  — Дорогой ты мой! Какой тебе платок понравился, пропустите редкого покупателя.  — Да Вы дядя показывали его, но никто, слава Богу, не купил.   Продавец развернул платок, поднял вверх. Петька внимательно посмотрел:  — Нет, дяденька, не этот, другой.

 — Сейчас. Сейчас найдём твой платок.  — Дяденька, этот, этот, — закричал Петька.  — Он стоит дорого, сынок. Три рубля и шестьдесят копеек.  — Сейчас я сбегаю за деньгами домой, может хватит. Петька бежал домой со всех ног. На прошлой неделе он сдал заготовителю шкурки сусликов на три рубля. В жестяной банке, которая хранилась в сарае, было три рубля пятьдесят копеек. Каждый день он проверял свой тайник, пересчитывал и довольный прятал обратно. Как же быть, бати не было дома. Он уже представлял себе, как вручит матери платок после больницы.

Мама обрадуется, будет его обнимать, гладить по голове. И тут такая неудача, как быть, что делать? Решил идти. Будь что будет, может недостающую сумму в долг запишет. Прибежал вместе с жестяной банкой:  — Дяденька! У меня не хватает денег на платок аж десять копеек.  — Ну-ка давай твой сейф, сынок, я сам пересчитаю.   Петька протянул жестяную коробку продавцу. Весёлый дяденька высыпал содержимое на стол, пересчитал.

 — Ох, ты счетовод! У тебя пять копеек лишних. В коробку насыпал конфет-подушечек и протянул ему красивый штапельный платок с яркими розами.  — Дяденька! Пересчитайте, ведь Вы ошиблись, пересчитайте, пожалуйста.  — Я сынок не могу ошибаться в людях, пройдя войну вместе с твоим отцом. Передавай привет Ивану Трофимовичу. Через неделю отец уехал за матерью. Петька не находил себе места, скорее бы обнять маму, увидеть её улыбку.

Залез на крышу сарая, внимательно смотрел на дорогу, ведущую в район. Как же он соскучился за матерью, казалось прошла целая вечность. Он все глаза просмотрел, дорога, ведущая в районный центр была пустынной. Скупая слеза, толи от степного суховея, или от тоски по маме, медленно ползла по щеке. Хотелось скорее вручить ей подарок и сказать ласково:

«Мама не болей больше, я за тобой сильно, сильно скучал.  У соседки тёти Нади нарвал охапок ромашек. Всё так и сделал, как было задумано. Только мать обняла его, прижала к груди и долго плакала, окропив слезами штапельный платок, подарок сына. Почему? Для Петьки, слёзы матери в то время были — загадкой…

Григорий Кузнецов