Это давно было

Директор школы обрушилась на молоденькую учительницу с критикой: мол, почему вы позволили себе в таком платье прийти? Сиротское ситцевое платье с рюшами, совершенно не подходящее к личности педагога. И валенки к нему. Идите и переоденьте это убогое платье немедленно!

Учительнице лет двадцать было. Она сильно покраснела. Кругом коллеги; все смотрят с укоризной. В учительской дело было. И эта молоденькая учительница сказала еле слышно: «у меня другого нет!». Нет другого. Шаровары, валенки, два застиранных бюстгальтера и несколько панталон. И заштопанные чулки. Валенки и вот это платье. Потому что страшная бедность и сиротство. И не на что купить пока.

Поэтому другого нет. Прежде чем критиковать внешность человека, его лицо или ноги, подумайте: у него другого-то нет. И ума, возможно, другого нет. Развития другого нет.

И силы личности тоже нет другой. Он не может переодеться или изменить свою внешность. Или добавить себе ума, например. Или здоровья. И все, что ему говорят в таком случае — это просто болезненные щипки и царапины. Обида это.

Хорошее русское слово — обида, от которого советуют отказаться и обиженного всячески высмеивают. Пусть пойдёт и переоденется! Возьмёт себе новое платье, другое лицо, ноги получше выберет, а не эти, коротковатые.

И психику выберет другую, не такую ранимую… Учительница потом получила зарплату, потом вторую, сшила себе и платье, и костюмчик. И туфли купила. И зимние боты. И даже шляпку. Когда появился ресурс.

А директор извинилась тогда — она не злая была. Просто забыла о том, что другого может не быть. И незачем требовать и критиковать, — это больно тем, у которых другого платья просто нет. Но есть душа, и душе больно…

Автор Анна Кирьянова