Лучшие стихи русских поэтов

Александр Сергеевич Пушкин

Пророк  ( Духовной жаждою томим… ) Признание  ( Я вас люблю, хоть и бешусь..) Осеннее утро ( Поднялся шум; свирелью полевой..) Цветок ( Цветок засохший, безуханный..) Друзьям ( Вчера был день разлуки шумной…) Песнь о вещем Олеге ( Как ныне сбирается вещий Олег…)  Зимняя дорога ( Сквозь волнистые туманы…)  Кинжал ( Лемносской бог тебя сковал…) Анчар ( В пустыне чахлой и скупой…)  Письмо Татьяны к Онегину ( Я к вам пишу – чего же боле?…) Письмо Онегина к Татьяне ( Предвижу все: вас оскорбит…) Деревня ( Приветствую тебя, пустынный уголок…)  Во глубине сибирских руд ( Во глубине сибирских руд…) Мадонна ( Не множеством картин старинных мастеров…)

 Вольность ( Беги, сокройся от очей…)  В часы забав иль праздной скуки  ( В часы забав иль праздной скуки…)  Воспоминание ( Когда для смертного умолкнет шумный день…)  Когда твои младые лета ( Когда твои младые лета…)  Узник ( Сижу за решеткой в темнице сырой…) Чаадаеву ( В стране, где я забыл тревоги прежних лет…) Кавказ ( Кавказ подо мною. Один в вышине…)  Осеннее утро ( Поднялся шум; свирелью полевой…)  Сказка о рыбаке и рыбке ( Жил старик со своею старухой…)  Заклинание ( О, если правда, что в ночи..) Цыгане ( Над лесистыми брегами…)  Клеветникам России ( О чем шумите вы, народные витии?…)  Бородинская годовщина ( Великий день Бородина…)   Бесы ( Мчатся тучи, вьются тучи…) Теперь моя пора ( Теперь моя пора: я не люблю весны…)

 Цветок ( Цветок засохший, безуханный…) К Чаадаеву ( Любви, надежды, тихой славы…) Я памятник себе воздвиг нерукотворный Я помню чудное мгновенье ( Я помню чудное мгновенье…) Царское Село ( Хранитель милых чувств и прошлых наслаждений… )  Воспоминания в Царском Селе ( Воспоминаньями смущенный…)  Городок ( Прости мне, милый друг…)  Чем чаще празднует лицей ( Чем чаще празднует лицей…)  Товарищам ( Промчались годы заточенья…)  К Дельвигу ( Блажен, кто с юных лет увидел пред собою…) Пирующие студенты ( Друзья! досужный час настал…)  Дельвигу ( Любовью, дружеством и ленью…)  19 октября 1836 г. ( Была пора: наш праздник молодой…) Разлука ( Когда пробил последний счастью час…)  19 октября 1825 г. ( Роняет лес багряный свой убор…)

Фонтану Бахчисарайского дворца (Фонтан любви, фонтан живой!…) Любовь одна — веселье жизни хладной  Роняет лес багряный свой убор  К морю ( Прощай, свободная стихия!…) Туча ( Последняя туча рассеянной бури…)  Генералу Пущину ( В дыму, в крови, сквозь тучи стрел…)  Коварность ( Когда твой друг на глас твоих речей…) Няне ( Подруга дней моих суровых…)  Ангел ( В дверях эдема ангел нежный…) Возрождение ( Художник-варвар кистью сонной…)  Месяц ( Зачем из облака выходишь…)  Певец ( Слыхали ль вы за рощей глас ночной…)  Талисман ( Храни меня, мой талисман …)  Соловей и роза ( В безмолвии садов, весной, во мгле ночей…) Элегия ( Безумных лет угасшее веселье…)

Монастырь на Казбеке ( Высоко над семьеюгор..) Моя родословная ( Смеясь жестоко над собратом…) Телега жизни ( Хоть тяжело подчас в ней бремя…)  Что в имени тебе моем? ( Оно умрет, как шум печальный…) Молитва ( Отцы пустынники и жены непорочны…)  Кто видел край, где роскошью природы ( Оживлены дубравы и луга…) В начале жизни школу помню я ( Там нас, детей беспечных, было много…)  Мой портрет ( Вы просите у меня мой портрет…)  Пир Петра Первого ( Над Невою резво вьются…)  Странник ( Однажды странствуя среди долины дикой…) Прощание ( В последний раз твой образ милый…)  Прелестнице ( К чему нескромным сим убором…)  Аквилон ( Зачем ты, грозный аквилон…)  Я пережил свои желанья  ( Я разлюбил свои мечты…) Сраженный рыцарь ( Последним сияньем за рощей горя…)  

Мечтатель ( По небу крадется луна…)  Русалка ( Над озером, в глухих дубровах…) Романс  ( Под вечер, осенью ненастной…) Погасло дневное светило ( На море синее вечерний пал туман…)  Опытность ( Кто с минуту переможет…)  Нравоучительные четверостишия Не пой, красавица, при мне ( Ты песен Грузии печальной…)  К живописцу ( Дитя харит и вдохновенья…)  Прощание ( В последний раз твой образ милый…) Была пора: наш праздник молодой ( Сиял, шумел и розами венчался…)  Для берегов отчизны дальной ( Ты покидала край чужой…) Дорожные жалобы ( Долго ль мне гулять на свете…)  Мечтателю ( Ты в страсти горестной находишь наслажденье…)  Мое беспечное незнанье ( Лукавый демон возмутил…) Десятая заповедь ( Добра чужого не желать…)  Олегов щит ( Когда ко граду Константина…)

Обвал ( Дробясь о мрачные скалы…)  Не дай мне бог сойти с ума ( Нет, легче посох и сума…)  Брожу ли я вдоль улиц шумных ( Вхожу ль во многолюдный храм…) К *** Не спрашивай ( Не спрашивай, зачем унылой думой…)  Там у леска, за ближнею долиной ( Где весело теченье светлых струй…) Простите, верные дубравы ( Прости, беспечный мир полей…) Краев чужих неопытный любитель ( И своего всегдашний обвинитель…)  В.Л.Пушкину ( Что восхитительней, живей…)  Когда сожмешь ты снова руку ( Которая тебе дарит…)  Выздоровление ( Тебя ль я видел, милый друг…)  Стансы Толстому ( Философ ранний, ты бежишь…)  Рифма, звучная подруга ( Вдохновенного досуга…) Паж или пятнадцатый год ( Пятнадцать лет мне скоро минет…)  Сожженное письмо ( Прощай, письмо любви! прощай: она велела…) Война ( Война! Подъяты наконец…) Наперсница волшебной старины ( Друг вымыслов игривых и печальных…) Желание славы ( Когда, любовию и негой упоенный…)  Медный всадник ( На берегу пустынных волн…)  Жуковскому ( Когда, к мечтательному миру…) Сказка о рыбаке и рыбке  ( Жил старик со старухой у самого синего моря..)

Александр Сергеевич Пушкин Руслан и Людмила поэма

Сороковины

В комнате громко тикают ходики. Наталья лежит на диване, не шевелясь, прикрыв глаза, и делает вид, что спит. Но ресницы предательски дрожат. В комнате ощущается чьё-то незримое присутствие, и поэтому Наталье как-то не по себе. Она слегка разжимает веки, и смотрит сквозь ресницы, пытаясь рассмотреть того, чьё присутствие она ощущает… Но комната абсолютно пуста! Рядом, протяни руку, обеденный стол с массивными деревянными ножками, белая вязаная скатерть с длинными кистями по окоёму. Чуть левее – сундук, покрытый полосато-разноцветной рогожкой. Напротив – шифоньер с зеркалом. Правда, сегодня зеркало завешано новой белой простынью. Так полагается по обычаю.

Наталья окончательно проснулась, села, прислушалась… Диван под её грузным телом недовольно скрипнул. Женщина бросила взгляд на ходики – почти полночь… Что могло разбудить её посреди ночи? Вспомнила, что накануне сильно устала и, не раздеваясь, повалилась на диван. Даже свет гасить не стала. Но не потому, что чего-то опасалась, просто так было спокойнее.

Она подошла к зеркалу и слегка отодвинула полог простыни — бледное лицо, скорбно опущенные уголки губ, чёрные растрепавшиеся волосы… Наталья застегнула пуговицу на платье, одним привычным движением подхватила спутанные пряди волос, воткнула в получившийся кокон пару шпилек. И снова почувствовала чьё-то незримое присутствие. — Совсем нервы расшалились! Наталья подошла к печке-голландке, приложила ладонь к округлому боку – тёплая ещё! Постояла так с минуту, стараясь унять внутреннее беспокойство. За окном послышался едва различимый хруст снега.

Или ей показалось? Словно маленький ребёнок пробежал в направлении к входной двери избы. — Господи! – Наталья взглянула на образа. Слабый огонёк горящей лампадки заколыхался, как будто от дуновения ветерка. Неприятный холодок пробежал по спине, притаился где-то в области копчика. Женщина осторожно отодвинула край ситцевой занавески, выглянула в окно. Там – непроглядная морозная зимняя ночь. Вдалеке – редкие огоньки фонарей, окна многоэтажки. Кому-то, как и ей, сейчас не спится – в некоторых окнах горел свет.

Послышался неразборчивый звук в сенцах, словно кошка спрыгнула с чердака на пол. — Мария кошек отродясь не держала, не любит. Наталья взглянула на портрет сестры. В тяжёлой деревянной раме, под потускневшим стеклом – чёрно-белая фотография. Мария с мужем Михаилом, плечом к плечу, молодые, счастливые. На сестре – строгое, с отложным воротничком, платье. На Михаиле – тёмный костюм, белая рубашка… Чёрно-белое фото разительно отличается от цветного тем, что слишком ярко подчёркивает каждую мелочь, каждый штрих. Ничего не спрятать, не утаить! Каштановые, с тонким, как стрела, пробором, волосы Марии, заплетены в тугую косу.

На полных губах – едва заметная улыбка. У Михаила – упрямо сжатые губы, тяжёлый взгляд тёмных глаз. Такие разные, непохожие, но на всю жизнь неразлучные! Словно два валенка – левый и правый, никуда друг без друга, до самого конца.

Где-то на улице тревожно взлаяла собака. И снова всё умолкло. — Радио, что ли включить? – Наталья потянулась, было, к приёмнику, и тут же замерла на месте. Входная дверь слегка подалась назад, будто со стороны сеней кто-то потянул её на себя. Массивный крючок едва заметно дрогнул. Наталья, хотя и была крупной женщиной, но, как это часто бывает, слыла трусихой. Боялась не только мышей, но и безобидных ящериц. — Кто здесь? – внезапно осипнувшим голосом, крикнула она в пустоту. В ответ — тишина… Сегодня у неё был очень трудный день! Наталья занималась поминками. С утра наведалась в местный храм, отстояла службу. Потом сходила в пекарню – забрала пироги, приготовила кутью, накрыла стол.

И хотя народу было немного, всего двенадцать человек, а толкотни и суеты хватило с лихвой. Голландку пришлось подтапливать дважды и несколько раз сбегать за водой в колонку. К вечеру осталась совсем без сил — Михаил-то, чай, на меня не в обиде? Всё сделала, как положено, по-людски. Земля пухом тебе, Миша. Царствие Небесное!

За окном снова послышался хруст снега. Наталья отпрянула вглубь комнаты, забилась в самый тёмный угол. Трясущейся рукой стала креститься часто-часто: — Спаси, Господи. Помилуй! Кажется, немного отпустило… В полной тишине слышно было только громкий стук загнанного сердца и тиканье ходиков. Который теперь час? Время перевалило за полночь. Завтра, вернее, уже сегодня, нужно встать пораньше. Она обещала проведать Марию в больнице, отнести пироги, компот из сухофруктов. Впрочем, уснуть она уже не сможет. Ах, как некстати Мария заболела!

После похорон мужа, видимо, по причине стресса, наружу вылезли все болячки. И давление подскочило, и сахар в крови поднялся. Вот и пришлось Наталье все заботы по Сороковинам взять на себя. Господи, когда же наступит утро? Словно в ответ на её немой вопрос, в печной трубе завыло, загудело низко и протяжно. В этом вое Наталье послышалась неясная тоска, словно кто-то невидимый оплакивал чью-то участь.

Наталья сноровисто (сама не заметила – как!) подскочила к голландке, с грохотом захлопнула задвижку трубы. В этот момент дверь дёрнули с такой силой, что крючок едва не слетел с петли. — Уходи по-хорошему! Марии в доме нет! – с надрывом в голосе крикнула Наталья. Толчки в дверь тут же прекратились. — Погоди, я сейчас…

Вот она водичка, вот она, святая! Наталья, как ополоумевшая, схватила бутылку с водой, откупорила, сделала большой глоток из горлышка, плеснула в ладонь. — Отче наш, иже еси на небесах… Резко выбросив руку вперёд, щедро окропила дверь. — Да святится имя Твоё… Вновь набрала в горсть воды, брызнула на окна, потолок, на печку. Пока обходила небольшую комнату по периметру, чуть не упала, споткнувшись о табурет. Табурет покачнулся, не устоял, и с грохотом повалился на пол. — Тик-так! – сказали ходики и остановились. Стрелки показывали без четверти час.

До самого утра Наталья не сомкнула глаз. Сначала, мокрая от пота, обессилевшая, сидела на диване, прислушиваясь и вглядываясь в тишину. В аптечке нашла капли корвалола, не считая, отпила прямо из пузырька. Когда немного полегчало, запустила часы, слабой рукой подтолкнув маятник. С запозданием вспомнила про радио, повернула ручку, но из динамика послышался только треск. Повернула ручку чёрно-белого телевизора – та же история.

Голова стала совсем тяжёлой, наступило какое-то странное оцепенение и безразличие. Всё произошедшее показалось ей, женщине пятидесяти пяти лет от роду, в полном уме и здравии, страшным сном. Кошмаром! — Упокой, Господи, душу раба Михаила, — пролепетала бесчувственными губами. – Сестре ничего говорить не буду.

Наталья глубоко вздохнула. Вспомнила, как бабушка в детстве рассказывала: — Создатель наш, Наташка, на небушке живёт. — Откуда ты знаешь? Бабушка на минуту задумалась, подыскивая доказательства. — Ну, вот если ты, например, хлебушек оставишь на улице, то он исчезнет. Это Боженька забрал. — Ба, а может, это кошка съела? – ответила разумная не по годам Наташка. Бабушка смутилась, поняв свою оплошность, сердито сказала, как отрезала: — Бог есть. Верь! Наталья осторожно отодвинула занавеску – за окном занимался рассвет. Неужели она пережила эту, самую страшную, ночь в её жизни? Женщина стала неспешно собираться в больницу. Завернула в чистое полотенце пироги, положила баночку с мёдом. Ополоснула лицо под рукомойником, не спеша оделась. На цыпочках подошла к двери, приложилась ухом – всё тихо, словно ничего и не было. Резко откинула крючок… В сенцах – всё то же самое, всё на своих местах.

Наталья отодвинула железную задвижку входной двери, шагнула на крыльцо. Похрустывая снегом, сделала несколько торопливых шагов по направлению к калитке… И вдруг остановилась, как вкопанная! Небольшая поленница, что ровными рядами красовалась возле бани, была разобрана по полешкам и разбросана в радиусе нескольких метров. Словно ураган невиданной силы разметал поленья по двору! И что интересно, вокруг – ни единого следа.

— Осерчал, видно, Михаил, что жены дома не оказалось. Попрощаться приходил. Наталья переложила тяжёлую сумку в другую руку, поправила на голове шаль и по узкой дорожке, проторенной меж сугробов, вышла на улицу. Пока шла до больницы, о многом передумала, перекумекала. И про то, что есть такое – душа человеческая? И для чего человек живёт на белом свете? И какова жизнь там, на небесах? И много-много о чём ещё передумала. Но в том, что душа человека даже после смерти обладает огромной силой, Наталья теперь нисколько не сомневалась.

Наталья Колмогорова

Профессиональные и оздоровительные группы для всех желающих

Объявляется прием детей и подростков с 6 лет в секцию настольного тенниса по адресу: г. Пушкин, ул. Железнодорожная, д. 56 , ПМК «Пушкинец»;

• Контактные телефоны: 8-911-999-31-10