Александр Блок

Незнакомка

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
Иль это только снится мне,
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

Самые красивые стихи

Желание жить

Мария Петровна сидела у окна. Отмыть бы его, но ни сил, ни желания не было. Огород зарастал крапивой и лопухом. Но и это Марию Петровну не заботило. Да и прошедшая зима отняла последнее здоровье. Даже при желании борьбу с сорняками Мария Петровна вести бы не смогла. Сейчас и по дому она передвигалась с трудом. Какой уж там огород.

Зима была суровая, морозная. Старая печь чадила. Видимо забилась труба. Да и дрова нужно было экономить. Поэтому Мария Петровна старалась топить печь не каждый день. Тогда ходила по дому в валенках и потёртом пальто. В магазин выходила ещё реже. Много ли ей надо. В феврале она слегла с сильной простудой. Думала всё, не выкарабкается.

Ладно соседка Галина забежала проведать. Она то и вызвала врача. Врач осматривал Марию Петровну не долго. Потом покачал головой, посмотрел задумчиво. — Лекарства не всегда помогают. Важно желание жить и бороться с болезнью. — Пожила я своё. – Ответила Мария Петровна и отвернулась. Это самое желание жить таяло с каждым днём.

Да и зачем? Для чего? Для кого? Но болезнь всё же отступила. Галина забегала каждый день. Приносила горячий суп, заваривала свежий чай. — Не суетилась бы ты, Галочка. – Уговаривала Мария Петровна. – У самой дома дел невпроворот. — Ничего, ничего, успеется.

– Отвечала Галина, проворно растапливая печь. – Я Василию своему наказала, он придёт в субботу, дров наколет. Вам тепло нужно, а вы… Галине было чуть за сорок. Бойкая, работящая, улыбчивая. Когда-то они с Николаем, сыном Марии Петровны учились в одном классе. Николай уехал потом поступать в город. Там и остался. Женился. Алёна, жена Николая была красавица. Изнеженная, правда, городская.

приедут в гости, дак ни воды набрать в колодце, ни с прополкой помочь. Но Мария Петровна за это на невестку не сердилась. Лишь бы Коленька счастлив был. Потом и внучок появился – Славик. Смешной такой, карапуз был. Как подрос чуть-чуть, стали на всё лето отпускать в деревню. Ребёнку в деревне самое то – и воздух свежий и раздолье. С Галкиными сыновьями и рос.

стал приезжать реже. Как и всё семейство. Пару раз за лето, да после Нового года. Летом Алёна, жуя веточку укропа, выговаривала: — Мария Петровна, ну куда вы такой огород засаживаете? В вашем-то возрасте. — А вот вы в августе приезжайте, соберём урожай. На всю зиму вам овощей хватит. – Оправдывалась Мария Петровна. — Мам, дело Алёна говорит.

– Вторил жене Николай. – Ну, что мы не купим, что ли? — Да то в магазине, химия одна! – Отмахивалась Мария Петровна. – А тут всё своё, натуральное. К концу августа Мария Петровна крутила банки с хрустящими огурчиками, да сливовым компотом. Всё думала, откроют зимой компотик, вспомнят старую добрым словом. А с первым снегом усаживалась вязать носочки, да варежки. Для Алёны поменьше, розовые или жёлтые с узором из снежинок. Для Николая со Славиком серые, да синие.

А уж в зимние каникулы дарила. — Ну куда вы столько навязали? – Хмурилась Алёна. – Дома целый склад. — Зато в тепле. – Улыбалась смущённо Мария Петровна. Она и сама понимала, что не носят её подарки особо. Алёна вон какая модница, а Николай всё на машине. Но всё же вывязывала заботливо петлю за петлёй. Несколько раз звал Николай мать переехать в город.

— Квартирку купим тебе. И отопление, и вода. — Нет сынок, не поеду. Тут мой дом, и детство, и молодость, и воспоминания об отце твоём. Тут моя жизнь. Вы лучше в гости чаще приезжайте. — Чаще… А работа? — А вы в отпуск. – С надеждой говорила Мария Петровна. — Отпуск в деревне? – Удивлялась Алёна. – Год работать ради отпуска в деревне.

Ну уж нет! Мария Петровна только кивала в ответ. Быть ближе к сыну ей хотелось, но переехать она не решалась. Вся её жизнь прошла здесь. Раз только и ездили с отцом Николая в областной город. Молодые ещё были. Хотелось поглядеть, как в большом городе живут. А потом не досуг было. Да и что там в городе – суета, толкотня, пылища. То ли дело здесь в деревне.

Хорошо им тут было, счастливо. Муж Марии Петровны умер двадцать лет назад. Николай в институте учился ещё. Непривычно, одиноко Марии Петровне было, но не звала сына обратно. Понимала, какие уж в деревне перспективы. Вот так и жила в ожидании, когда сын с семьёй в очередной раз приедут. А теперь ждать некого.

Разбились они прошлым летом, когда в гости ехали. Авария страшная была. Лоб в лоб с фурой гружёной. Все трое погибли. С того дня и пропал интерес к жизни у Марии Петровны. Сейчас, сидя у пыльного приоткрытого окна она вспоминала маленького Коленьку, Славика, лицом похожего на мать, но повадками на отца. Вспоминала и слёзы медленно ползли по морщинистому лицу.

— Тёть Маш, как здоровье?! – Звонкий голос Галины вернул Марию Петровну к действительности. Соседка стояла у низенького забора напротив окна. — Ничего, ничего, Галочка. У самой как? — Вот и хорошо! Пирожков напеку сейчас, с лучком свежим, забегу на чай вечером.

– Отозвалась Галина и поспешила к дому. Через несколько часов Мария Петровна всё так же сидела у окна. Только прикрыла его. Вечерело, воздух становился свежее, да и комары. Соседские ворота распахнулись, из них выскочил Шурка, двенадцатилетний сын Галины. Следом вышла сама Галина, неся, укутанную полотенцем тарелку. За ней спешила Анютка, ведя за руку маленькую Зою.

Сестрёнкам было восемь и три. Семья у Галины была большая. Четыре старших сына, две младшие дочки. Да и сейчас Галина была в положении. Василий, муж Галины, мужчина крепкий, не пьющий, сам вырос среди девяти братьев и сестёр. Поэтому с детства мечтал о большой дружной семье. Галина была этому только рада.

— Шурка, воды натаскай! – Командовала Галина сыну, заходя в дом Марии Петровны. – Сейчас, тёть Маша, живо управится. Не успеют пироги остыть. — Галочка, возишься ты со мной, старухой. — Ну не чужие небось, столько лет бок о бок живём. Таблетки то пили сегодня?

– Тараторила Галина, доставая из шкафа кружки. — Пила. – Вздохнула Мария Петровна. – Да на кой они мне. Поскорей бы прибрал меня Всевышний. — Это вы зря! А раз верите во Всевышнего, то знать должны, грех такое говорить. Не все видать земные дела ещё переделали. Вот и не забирает.

— Да какие уж у меня дела. — Баба Маша, а это что? – Спросила Анютка, указывая на недовязанную варежку из которой ежом торчали спицы. Пока взрослые разговаривали, сестрёнки обследовали комнату в поисках чего-нибудь интересного. — Это варежечку я вязала, да не закончила.

– Отозвалась Мария Петровна. — Красивая. Розовая. Мягкая какая. – Анютка нежно погладила варежку. – Подарите мне, пожалуйста, когда закончите. – Улыбаясь попросила девочка. — Отчего ж не подарить. – Растерялась Мария Петровна. – Подарю. — А для Зои свяжете, поменьше? Красненькие. — Уймись! – Шутливо прикрикнула на дочь Галина.

\- А я может и сама вязать научусь. – Мечтательно проговорила Анютка. – И себе и Зое свяжу. И Шурке. И… всем свяжу! Баба Маша, научите меня вязать. — А ты приходи, приходи, Анечка. Да вот хоть завтра приходи, начнём учиться. — Приду! – Пообещала Анютка. Шурка вернулся с двумя вёдрами воды. Электрический чайник, подаренный когда-то Николаем, услужливо вскипятил воду. Уселись чаёвничать.

— Опять мальчишку обещают. – Сказала Галина, кивая на круглый живот. Рассмеявшись, добавила. – Как-то не вовремя в этот раз собрались. К концу лета по сроку. А там как раз урожай. Как всё успевать буду, ума не приложу. Ну да как-нибудь управимся.

Галина рассказывала и рассказывала. Что старший на летнюю практику в этом году в городе останется. Что у среднего чуть две двойки годовые не вышли. Что Василия на работе повысили до бригадира. И что-то ещё. Мария Петровна слушала в пол уха. Смотрела на Галину. На ребятишек, уплетающих пирожки. И на душе у неё становилось светлее, теплее.

Захотелось к утру быть здоровой, чтобы учить вязать Анютку. Да и вообще, пряжи вон как много в шкафу. И малышу, который скоро появится костюмчиков навязать хватит, и носочков, варежек разноцветных на всех. А если не хватит, то и докупить можно. А к концу лета нужно совсем поправиться, а то, и правда, кто с засолками да с маленьким Галине поможет?

Их то с Василием родителей давно в живых нет. А малышам без бабушек плохо. Бабушки обязательно должны быть. Сухие губы Марии Петровны растянулись в лёгкой улыбке от этих мыслей. Маленькая Зоя потёрла кулачком глаза и зевнула. — И сказки, сказки все вспомнить надо.

– Спохватилась вслух Мария Петровна. — Какие сказки? – Удивилась Галина. — Со счастливым концом. Обязательно со счастливым концом. – Мария Петровна погладила сонную Зою по головке. Теперь она снова чувствовала, что нужна…

Автор: Светлана Гесс