ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ИВАН ТРУБИН

22 июля 1943 года во время атаки укреплённых позиций в районе села Суходол погиб экипаж лёгкого танка Т-70 288-го танкового батальона 97-й танковой бригады РККА. Машина была поражена двумя бронебойными снарядами. Командовал танком старший сержант Трубин Иван Степанович.

Иван Трубин воевал на многих фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Особо отличился во время Орловской наступательной операции «Кутузов», которая являлась частью Курской битвы. В этих боях экипаж Ивана Трубина свершил казалось бы невозможное, на своём лёгком танке Т-70 имеющим на вооружении 45-мм орудие, он смог уничтожить немецкий тяжёлый танк Pz.Kpfw.VI «Tiger».

Из наградного листа на И.С. Трубина: «В период боевых действий бригады, действуя в составе экипажа танка Т-70, смело шёл в бой на врага. 19.7.43г. в боях за деревню Изотово метким огнём из танкового оружия уничтожил тяжёлый танк Т-6 /тигр/, разбил две противотанковые пушки и подавил миномётную батарею противника. 20.7.43г. находясь в разведке в районе деревни Троицкое, пробился в тыл врага, разбил самоходную пушку и уничтожил до роты пехоты противника.

Маневрируя танком в пути с помощью другого танка Т-70, меняя огневые позиции и ведя интенсивный огонь вынудив противника отступить, оставив на поле технику и оружие, в результате чего захватил: десять автомашин, одну пушку и пленил до 30 солдат и офицеров противника.

За отличное выполнение боевых заданий и проявленные смелость и мужество достоин присвоения звания Герой Советского Союза». Погибший геройских экипаж был похоронен в братской могиле в деревне Юдино Залегощенского района Орловской области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1943 года за мужество, отвагу и героизм старшему сержанту Трубину Ивану Степановичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Герань на окошке

С детства люблю герань – и как растёт, и как цветёт, и как пахнет.У нас в каждом доме на всех подоконниках она – у кого розовая, у кого бордовая, где-то белоснежная, даже голубоватые шапки бывали. Начиная с ранней весны, как только на склонах оврагов появлялись проталины, и до глубокой осени, пока люди не брались за вторые, зимние, рамы, этот домашний цветок радовал всех.

Будучи взрослым, не переставал ухаживать за геранью. Но вот в чём дело: она росла на моих подоконниках, но не цвела. Когда пришёл работать в школу, определили мне класс с большими многочисленными окнами. Первое, что сделал, насажал в горшки герани. Всякой, разноцветной, и она прижилась.

Распушилась, разветвилась, и что особенно было приятно: выпустила бутоны, но ни одного цветка так и не раскрыла. – Что ты её держишь? – спрашивали коллеги-учителя. – Для чего на подоконниках стоит, если ни разу глаз не порадовала? Избавься. Мне жалко было растений, так любимых с детства. Всё надеялся: придёт весна, и зацветёт герань.

Только одна весна наступала, за ней другая, третья – молчат цветы. Уходя на летние каникулы, в отпуск, просил женщин приглядеть за геранью, поливать время от времени, не дать засохнуть. – Да не тревожься ты, – бросала мне всегда Поля Култыгина. Она трудилась техничкой и одновременно по вечерам пекла просфоры во вновь открывшейся церкви. Мастерица была, только это и скажешь.

– Непременно исполним, будет ли толк? А в это время по России шествовал необычный крестный ход – в Дивеево возвращались святые мощи Преподобного Серафима Саровского. Мы его ждали. Если кто-то только-только обретал это святое имя, мы возле батюшки Серафима выросли. Каждый дом любовался его ликом. Дети с малых лет, не разумея ещё всех родственников, знали, кто такой Серафим.

Наш, родной, близкий. За день или два до встречи мощей Преподобного в Дивееве под утро приснился мне сон. Стою я у звонницы Дивеевского женского монастыря. Он ожил. Запущенная когда-то территория засажена молодыми яблонями, цветёт розами и медовой травой. Главный храм, Троицкий, где и будет установлена рака, отремонтирован и восстановлен.

Трудится большое число народа – и местные, и приезжие. Все паломники. Снится, сто стою я у звонницы. Прямо – дорожка к Троицкому собору. Налево – дорожка к Хлебному корпусу. Это монашеское здание, там в свою бытность хлеб пекли, потому с тех пор и зовется Хлебный. Вот по этой самой дорожке идёт мне навстречу женщина. Подошла и спрашивает: – Не подскажете, у кого в Дивееве герань растёт?

Поеду домой и увезу с собою этот цветок, отсюда, как подарок. – Нравится герань? – спрашиваю её. – Да слов нет, с самого раннего детства люблю. – Цветёт? – Буйным цветом всегда. Не знаете, у кого мне отростков попросить? Объясняю женщине, как дом найти, где на окнах даже зимой герань цветами красуется. Это рядом, каменный дом, с палисадником.

По этой самой дорожке идти, как раз парк Победы будет, и дом нужный она сама увидит. Не пройдет мимо. И посетовал я, что вот уже сколько лет не цветёт у меня герань на окнах – ни дома, ни в классной комнате. В этот самый момент меня кто-то похлопал по плечу. Оборачиваюсь, рядом стоит монах. Невысокий, с горбиночкой за плечами, улыбается.

Понимаю: он мне сейчас по плечу и похлопал. – А в этом году зацветёт герань. Ты уж поверь мне, – перехватил он мой недоверчивый взгляд. Опять улыбнулся. – Зацветёт, зацветёт. Не сумлевайся. Так и сказал: не сумлевайся… Семнадцатого августа вышел на работу после отпуска.

Открываю дверь в класс и замираю на пороге: на всех подоконниках буйными красками цветёт моя герань. И розовая, и бордовая, белоснежная есть, даже голубоватые шапки.

Иван Чуркин (Саров)