Леденец

– Мамаша! Который час? – Без пятнадцати десять, – брезгливо процедила «мамаша». Столь душевно названная старушка чистенькая и аккуратная, юбка у неё с васильками по белому полю, белые же кофта и панамка. Светлая такая бабушка.

Не то, что спросивший мужик: лохматый, в растянутых футболке и трениках. Слоняется по магазину, рукой в кармане мелочь трясет, шлепает вьетнамками по полу. – А на твоих? – подкатил он ко мне. – На моих, без десяти. – Во! – Обрадовался мужик. – А эта мне пять минут зажала. Кассирша – восточная женщина – скучает в своем закутке, ногти разглядывает.

Наверно думает: доживет ли маникюр до вечера? Воскресное утро, магазин пустой. Старушка морковку берет. Всю тележку завалила. Мужик мается, взял печенье и хрипло читает с упаковки на казахском: – Курамы унтакталган какао. Жалпы кургак…

Что же это за жизнь такая?! – мотает головой. Тяжко ему ждать, когда винный отдел откроют. Старушка за яйца принялась. Упаковку открыла, каждое яичко оглядела. Два заменила и только потом в телегу положила. Тщательная старушка. Вот же теща досталась кому-то! Кассирша зевает, над ней зеркало выгнутое, весь магазин отражается, и она в него поглядывает, смотрит, чтобы мы ненароком в карман чего не сунули.

Тут в магазин дети зашли. Пацан белобрысый лет пяти, и, видимо, сестренка, года четыре, не больше. У малыша в ладошке купюра зажата. Губы его шевелятся, он едва слышно шепчет: «белый и черный». Серьезное дело, да еще сестренка за вторую руку тянет к стойке у кассы: – Еденец! – показывает на конфеты. Смешная такая, уши оттопыренные. Брат её к полкам с хлебом ведет, а она оглядывается и повторяет: еденец, да еденец

. Старушка их увидела – руками всплеснула: – Какие молодцы, мамины помощники растут! Только ты денежки не выставляй и держи крепче, а то порвутся или отнимет кто. За свое держаться надо! Взрослых надо слушать. Дети смотрят на бабулю снизу вверх. – Привыкайте к жизни! Ты денежки, говорю, спрячь и только на кассе достань. Вообще-то странная бабуля.

Не дай Бог такую в соседки. – Мамаша, десять часов есть? – перебил ее мужик. – Без двух минут, – подсказал я. – Дело! – оживился он, штаны подтянул, пристроил между пальцев бутылку водки и две пива и пошел, ими помахивая, к кассе. Старушка это увидела и шустро порулила со своей телегой между рядами. Встала у ленты первой. Дальше мужик с водкой и пивом, затем я, ну а уже потом малышня подошла со своим «белым и черным».

Я посторонился, их пропустил. Мужик рукой с зажатыми между пальцами бутылками махнул, мол, дуйте вперед. Дети прошли и в старушку уперлись. Та оглянулась и стала торопливо выгружать продукты из тележки на ленту. – Жаба! – сказал мужик, – подвинь попу, пропусти малышню! – Вы слышали?! – не отрываясь от телеги, пожаловалась она, – он назвал меня жабой! Пригласите охрану!

– По-русски плохо понимаю, – пробормотала кассирша. И стала «пробивать» покупки. – Цена не та, – тыкает пальцем в ярлык бабка. – На двери плакат: по морковке акция! – В компьютере такая цена! – отбивается кассирша. – Акция закончилась. – Дайте жалобную книгу и ручку! – Какая книга? Бери морковку бесплатно. – Мне за покупки три наклейки положено. И скидку для пенсионеров оформите! – показывает она затянутую в полиэтилен книжицу.

– Дети рты открыли, слушают. К жизни готовятся. Пацан голову переводит с бабки на кассиршу, а малышка все на леденцы косит. Наконец, старуха рассчиталась, панаму поправила и ушла, толкая животом тележку. – Белый и черный, – протягивает деньги малыш. – Еденец! – отчаянно пискнула малышка.

Мужик за ними в очереди крякнул и вернул в ящик бутылку пива. Протянул мелочь кассирше. – Дай им «еденец»! Кассирша монеты взяла, потом из своего кармана добавила. Дала два леденца. Пацан сначала сестренке его развернул, потом себе, и пошли они, два «еденца», держась за руки, счастливые.

Бабки с её телегой нет. Мужик побежал водку пить. Мне всё хотелось посмотреть, в какую сторону малышня ушла. Да кассирша мою картошку взвешивала, в прошлый раз жизнь научила, отвлекся, и обсчитали на двести грамм.

Так что, когда вышел, никого уже не было. Такая вот история случилась в воскресенье утром у нас в магазине. Хорошо хоть картошка подешевела. Верно – сезон.

Андрей Макаров