Соперница

Антонина проснулась рано, за окном ещё было совсем темно. Улеглась поудобнее, пытаясь поспать ещё хоть часок — полтора, но сон совсем ушёл. Стало слышно как в соседней комнате похрапывает муж. «Храпит и в ус не дует!»- с раздражением подумала она. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то для чего ему просыпаться ни свет, ни заря? Он и так почти всю жизнь вставал раньше её, топил печку, обихаживал скотину. К тому времени, как она поднималась, чайник на плите уже побрякивал крышкой и весело посвистывал.

Она брала подойник и шла доить корову, не забыв прихватить ей щедрый ломоть хлеба, посыпанный крупной солью. Корова смотрела на неё влажным благодарным глазом и смирно стояла пока она доила. Муж успевал за это время сыпануть зерна курам, покормить свиней и кроликов и умытый сидел в кухне у стола. Летом жили в поварке, а по-сейчасному, по-модному, в летней кухне. Антонина выпускала в стадо корову и телёнка, цедила молоко и тоже присаживалась к столу пить чай.

Она любила вот такие утренние чаепития вдвоём с мужем, когда первые дела уже сделаны и можно обсудить планы на день. Не спеша чаёвничали, разговаривали о детях, о любимых внучатах, которые обязательно скоро приедут. О том, что надо запасать на зиму дрова, о заготовке кормов, о вчерашнем фильме по телевизору и ещё о многом — многом другом.
Они всю жизнь прожили в деревне и никогда не помышляли о переезде в город, но детям такой жизни не хотели, поэтому после школы отправили их учиться.

Конечно, в те годы пришлось очень туго, но зато теперь все дети устроились в городе и лишь изредка наезжают к ним. «Тьфу, ты! Зачем же на собственных детей напраслину возвожу? У людей вон дети раз в год не всегда приезжают, а наши то один, то другой каждый месяц. Да и невестки с зятевьями попались уважительные. Слава Богу не городские белоручки, а такие же деревенские, работящие. Грех жаловаться!»

Она поправила подушку, покряхтела, но вставать не спешила. Её мысли потекли своим чередом: «Правда, у старшего сына жена характерная попалась, спуску не даёт, каждый его шаг контролирует. Да, может, и хорошо это- на сторону заглядываться не будет как отец». Опять вспомнила себя молодую и свою соперницу. Когда она о ней вспоминала, то настроение моментально портилось, что произошло и сейчас.

Они учились в одном классе, даже какое-то время в детстве были подругами, а потом дружба сама собой сошла на нет, у каждой появились собственные подруги и свои интересы. Тонька привыкла считать, что она красивее Витки — худенькой, голубоглазой ,с шапкой золотых волос на голове. Мордашка её была в россыпи веснушек, которые её совершенно не портили, а придавали всему её облику какую-то беззащитность.

Тонька всегда гордилась своей косой ниже пояса, а у Витки косы никогда не было. Но она не была серой мышкой. Это золотоголовое чудо нравилось многим мальчишкам. Ей всё давалось легко: учёба, дружба с мальчишками и любое дело, за которое она бралась. Когда она хохотала, запрокинув голову, начинали улыбаться все вокруг. Многие девчонки, как и Тонька, её не любили и злились, если вокруг Витки собирались мальчишки.

В девятом — десятом классе девчонки начали влюбляться в своих ровесников, а Витка, как будто не замечая явного интереса той или иной одноклассницы к парню, могла свободно подойти к нему и попросить помощи. И мальчишки с готовностью выполняли её просьбы. Возможно из-за её хрупкости парням почему-то хотелось защитить её от неприятностей.

И она этим вовсю пользовалась, никого при этом не выделяя. А на летних каникулах после девятого класса Витка стала встречаться с «её» Николаем. Да и как по большому счёту встречаться? Два-три раза сходили вместе на вечерний сеанс в кино. Николай был немного постарше их и уже работал, уйдя из школы после восьмого класса. И ещё он был гармонистом, поэтому толпа девчонок возле него никогда не уменьшалась, и он гулял то с одной, то с другой.

Тонька злилась на них, потому что сама была к нему неравнодушна. Но вот до слёз её довело то, что Николай обратил своё внимание на Витку, а не на неё, хотя она старалась и приодеться помоднее, и волосы закручивала на бигуди. В общем, была уже настоящей девушкой. А Витка почти всё лето ходила в мужской рубашке и шортах. Конечно, бывало, что и она выходила принаряженной в клуб или в гости, но это было совсем не часто. Наряды её сильно не интересовали. Девчонки собирались вместе у кого-нибудь дома и шушукались о парнях, а Витка в это время сидела с книжкой на лавочке под тополем или торчала в библиотеке. Антонина до сих пор не понимала, зачем той нужно было читать столько книжек.
В тот раз Тонька видела, как в клубе Николай пересел в кресло рядом с Виткой, которая заявилась в кино со своей подружкой. И после сеанса пошёл провожать их до дома. Тонька шла немного позади этой троицы. Подойдя к калитке, Витка даже не задержалась возле неё, а просто махнула рукой, откинула засов и они с подружкой зашли в ограду. А Николай, потоптавшись, сунул руки в карманы и пошёл домой за гармонью.

Потом почти до часу ночи сидел с девчонками на брёвнышках и пел песни. Тонька тоже была там и, глядя на него, страдала. В следущий раз она увидела, как Николай сидел рядом с Виткой на лавочке, что-то рассказывал ей, а она хохотала. Хохотал и Николай. Она встретила их возле клуба ещё раз и опять втроём. Взяла билет в следущий ряд за ними и села сзади. Николай во время сеанса пытался взять Витку за руку, но она её выдернула и что-то недовольно ему сказала. После фильма все опять сидели на брёвнышках и пели песни под гитару.

Тон задавали приехавшие на каникулы студенты. Витка с подругой тоже были со всеми, а потом незаметно ушли домой. На другой день она уехала и вернулась только к началу занятий с новой стрижкой, которая ей необычайно шла.
В десятом классе все девчонки сильно повзрослели, стали подкрашивать ресницы, позволяли себе иногда прийти в школу не в форме. И Витка тоже как-то незаметно изменилась. Она щеголяла в белой мохеровой шапочке и белых же японских сапогах, какие были мечтой многих девчонок. У Тоньки тоже были такие сапоги, но практичного коричневого цвета.

Даже очки, которые Витка носила единственной из класса, были ей к лицу. Естественно, что оправа была модной, «телевизоры», как у молодых учительниц.
В октябре Николая призвали в армию. Тонька была приглашена в числе других на проводины. «По-соседски»-, как сказал новобранец. А вот Витки на гулянье не было и от этого в душе Тоньки порхали бабочки от счастья. Призывники уезжали в воскресенье, поэтому провожать их пришло много народа. Тонька незаметно сунула в карман куртки Николая письмо, в котором писала, что обязательно его дождётся.

После поцелуев, объятий и слёз отъезжающие стали садиться в автобус. Николай сел у окна и стал махать всем провожающим двумя руками, а глазами всё будто кого-то искал. Потом заулыбался и стал махать ещё энергичнее. Тонька проследила за его взглядом и увидела Витку. Она выглядела эффектно в своём вишнёвом приталенном пальто, белых сапогах, шапочке и перчатках. Белой же была и сумочка с ремешком через плечо.

Витка тоже махала рукой и смеялась, а Тоньке в это время хотелось плакать. Она стала ждать письма от Николая. Каждый день, увидев в окно подходившую почтальоншу, выбегала к калитке и забирала газеты и журналы. А письма от солдата всё не было. Тогда она узнала адрес у его младшей сестры и сама написала первой. Через некоторое время он ответил.

И они стали переписываться. Только однажды он спросил про Витку. Тонька поняла, что Николай с Виткой не переписываются и очень обрадовалась этому обстоятельству.
Десятый класс проскочил быстро и незаметно. Сдали экзамены, подошёл выпускной вечер. Все девчонки держали в тайне свои наряды, не хвастались одна перед другой. Тоньке в ателье пошили красивое розовое кримпленовое платье, под кроватью в коробке лежали белые босоножки на каблучке. И вот долгожданное событие наступило.

Выпускной проходил в клубе. Родители и красивые нарядные выпускники заполнили зрительный зал. Девчонки были со взрослыми причёсками, макияжем и маникюром. Теперь им уже никто не делал замечаний относительно внешнего вида. Они выросли. Стали по списку вызывать для получения аттестатов. Витка была в числе первых.

За время экзаменов она очень похудела. На сцену выпорхнуло почти эфемерное существо в бело-голубом кримпленовом платье с люрексом и лакированных туфельках. И платье, и её волосы блестели и переливались под усиленным освещением сцены. Директор вручил ей аттестат и грамоту за хорошую учёбу. Чего греха теперь — то таить, училась она действительно хорошо. Потом он обнял её, поцеловал в щёку и сказал, что такой умницей и красавицей родители должны гордиться.

Тонька услышала, как кто-то из взрослых сзади произнёс: «Хороша девка!». Где-то в середине списка и она получила аттестат, но её никто не обнимал и не целовал кроме родителей. После торжественной части пошли в фойе, где всем выпускникам налили по бокалу шампанского. Пока сидели за столами в зале убрали кресла и зазвучала музыка. Ансамбль заиграл «Школьный вальс», несколько пар девчонок закружились по залу. Мальчишки, не умея вальсировать, подпирали стенки. И вдруг в центр зала вышла ещё одна пара.

Мужчина в тёмном костюме и галстуке и блестящее облако. Витка со своим отцом закружились в вальсе. Танцевали они прекрасно, все невольно залюбовались этой парой. Потом ещё несколько отцов пригласили на танец дочерей, а Тонькин отец танцевать вальс не умел, поэтому она так и простояла у стены, делая скучающее лицо.
После выпускного дороги у всех разошлись: кто-то поехал поступать учиться, кто-то пошёл работать. Тонька тоже попыталась поступить в институт культуры, но завалила первый же экзамен, вернулась домой и устроилась на работу в столовую. По-прежнему ждала с нетерпением почтальона, а потом писала длинные обстоятельные ответы. С Виткой они встретились неожиданно в конце января, когда та приехала на несколько дней на каникулы. Разговора не получилось. Летом Тонька попыталась ещё раз поступить в институт и опять не сумела.

Да она и не сильно-то стремилась туда попасть. Осенью возвращался из армии Николай и ей очень хотелось встретить его дома. Правда, о любви он ей ничего не писал, но всё равно его письма были тёплые. Тонька надеялась, что она ему дорога так же, как и он ей. Наконец Николай вернулся и они стали встречаться. Тонька была счастлива.

Но иногда её настроение портилось, потому что приближались зимние студенческие каникулы и должна была приехать Витка. Встретились они опять совершенно случайно в клубе. Тонька пришла с Николаем, а Витка со своим младшим братом, теперь тоже уже студентом. У Тоньки сердце готово было выпрыгнуть из груди, но ничего не произошло. Обменявшись пустыми фразами про жизнь и погоду, пары разошлись.

Тонька пытливо вглядывалась в лицо Николая, а он, если сначала и разволновался, то потом успокоился. А весной он сделал ей предложение, которого она ждала и в то же время очень боялась. Боялась, что до осени он передумает.
На ноябрьские сыграли свадьбу. Тонька пригласила нескольких одноклассниц, соседей, понаехала родня. Расписываться в поссовет ездили на автобусе, который ради такого случая выделил начальник.

Гостей, желающих поехать на регистрацию, набилось много. Было очень весело и бестолково. Николай всю дорогу играл на гармошке, пел песни и при каждом удобном и неудобном случае крепко прижимал к себе невесту, а она улыбалась и подставляла губы для поцелуев. Наконец-то она законная жена!

А Витка пусть лопается от зависти, какого парня проворонила!Через полгода у них родился сын, Тонька на всякий случай позаботилась об этом до свадьбы. После его рождения все помыслы Антонины переключились на него.

Да и в посёлке её уже никто Тонькой не называл. Где-то примерно в это же время родители Витки переехали из посёлка, так что она теперь перед глазами не маячила и не заставляла Антонину волноваться.
Прошло несколько лет. Почти все одноклассницы повыходили замуж, а одноклассники переженились и обзавелись детьми. До Антонины доходили слухи, что только Витка по-прежнему была одна. «Всё принца на белом коне ждёт-, неприязненно думала Антонина о бывшей однокласснице — Красавца выбирает, двухметрового голубоглазого брюнета!»

Ей почему-то казалось, что у Витки обязательно будет такой муж. А, может, по её Николаю сохнет? Когда у Антонины было уже двое детей и она ждала третьего, кто-то сказал ей, что Витка наконец вышла замуж за военного и уехала с ним на границу. Антонина обрадовалась, что теперь Николай полностью принадлежит ей, но где-то внутри копошилась мыслишка, что опять Витке досталось что-то лучшее.

Будучи беременной четвёртым ребёнком, она нос к носу столкнулась с Виткой на улице в городе. Та осторожно обняла бывшую одноклассницу и познакомила со своим мужем. Антонина почувствовала себя обманутой. Она рассчитывала увидеть рядом с Виткой высокого, голубоглазого и белозубого красавца, а на неё смотрел самый обыкновенный сероглазый парень и приветливо улыбался. От растерянности Антонина не нашлась, что сказать. Даже поздравить их забыла.
Больше они никогда не встречались, но Антонина ревниво ловила все слухи про Витку.

Знала все города, где та жила со своим мужем. Знала, что у той растут два сына. Они с Николаем родили и вырастили пятерых детей. И пусть никто из них не стал большим начальником, но слава Богу, на жизнь не жаловались. Да и ей, прожившей с мужем больше сорока лет, грех на что-то жаловаться. Он, конечно, мог и выпить, и при случае покуражиться перед ней, но руку на неё никогда не поднимал, жалел её и во всём помогал.

На чужих баб тоже сильно никогда не заглядывался и сходить налево не пытался. Иногда, рассматривая старый альбом со школьными фотографиями, Антонина косила глазом на мужа, проверяя его реакцию на Витку, но он был спокоен.

Успокаивалась и она.
И вот сейчас, лёжа в предрассветной тишине, она вдруг отчётливо поняла, что соперницы, с которой она боролась всю жизнь, у неё никогда не было. Она сама себе её придумала и заботливо пестовала свою ревность. Мучилась сама и мучила мужа. Антонина глубоко вздохнула и тихонько засмеялась. Легко и свободно. Копошащиеся внутри неё демоны ушли навсегда и освободили душу…

Лидия Рухлова