Бабка Лизавета

Бабка Лизавета приехала в деревню Малые Камушки недавно, поселившись в большом доме над самым обрывом. Была Лизавета нелюдимой, строгой, в дом к себе никого не звала. Зимой ходила в длинной дубленой шубе, вязаной шапке с ушами и оленьих сапогах.

Летом Лизавету можно было узнать издали по широкому, словно парус, простому серому платью. В общем, от прочих местных старушек Лизавета ничем особо не отличалась, если не считать те самые расшитые северные унты да городскую привычку к долгим бесполезным прогулкам. Однако в нынешнюю весну тихая старушка сделалась центром внимания.

Все началось с того, что стены ее дома были выкрашены белой краской, которую привезли из города парни в нарядных комбинезонах. Не успела деревня обсудить это событие, а старый дом — нахвалиться своей новой белизной, как бабушка начала творить такое, что разговоры о возмутительно дорогом ремонте ушли на второй план.

Каждый день Лизавета рисовала, вооружившись очками в толстой оправе: то — сидя на старом стуле, то — стоя, а иногда — взобравшись на особенную лесенку с широкими ступенями. Первым на стене появилось озеро: бирюзовое — у берега, темно-синее — вдали.

В прозрачной воде плавали большие губастые рыбы, вокруг озера зеленела трава, а от земли к самой крыше тянулись деревья с тонкими ветвями. Остальное место занимало небо и множество пестро-ярких птиц, которые летали, сидели на ветках подобно цветам или качались на воде. Разрисовывала Лизавета свой дом до самой осени, с перерывами на непогоду и старческие болезни. В начале следующего лета в ее ворота постучался сосед Николай.

Старая женщина, сжав в пальцах тонкую смешную папироску, стояла на веранде, по-цыгански распушив длинные седые волосы. Она скучно посмотрела на мужчину и опять перевела взгляд на ненастную реку. Смущаясь и путаясь в словах, Николай спросил: не может ли бабушка разукрасить его дом? Ну, не сверху донизу, конечно, а немного…. если, конечно, здоровье…. он поможет….и заплатит…. хочет сделать подарок жене — она только и говорит, что об этом доме.

К изумлению соседа, хмурое лицо старушки дрогнуло. — Конечно, — ответила она, не задумываясь, — с большим удовольствием. С тех самых пор бабушка Лизавета начала украшать дома всем желающим. На доме Николая, это были деревья, усыпанные спелыми яблоками.

На маленьком, почти вросшем в землю соседнем домишке — пара большекрылых птиц, сидящих на наличниках. В доме напротив разлегся под окнами странный хвостатый зверь со смешливыми человеческими глазами, охраняющий букеты цветов на дверях и ставнях. Деньги Лизавета брала только за краску, а работала бесплатно: таким было ее условие. Благодарные односельчане приносили тайком и ставили на ступени ее веранды корзинки с лесными ягодами или яблоками, букеты полевых цветов в запотевших стеклянных банках и рыжие тыквы, которые она так любила рисовать

. Молва о сказочно красивой деревне дошла до города, и однажды в Малые Камушки приехал человек с камерой. Он снимал все подряд, вскрикивая странное: «Самобытно — гениально — наивно — замысел — стиль…. !»

Когда журналист пришел к самой деревенской художнице, она охотно позволила ему фотографировать свой дом и те картины с цветами и фруктами, которыми была увешана веранда. Сниматься сама строго отказалась, а на вопрос: — Как написать ваше полное имя? — сказала: Так и пишите: «Бабушка Лизавета из деревни Малые Камушки».

Светлым, как счастье, июньским утром бывший профессор, доктор физико-математических наук, академик, автор десятка книг и сотен научных публикаций — Елизавета Андреевна Вяземская проснулась рано. Над рекой стоял легкий туман, обещая жаркий день.

Елизавета Андреевна привычно вышла во двор, чтобы покормить цыплят. Вернувшись, сварила крепкий кофе и вышла на веранду. На тонкий золоченый край фарфоровой чашки приземлился небольшой жук, топорща серые подкрылки. Елизавета Андреевна подставила ладонь так, чтоб жук смог на нее перебраться.

Тот медлил, не желая улетать, и она легко подбросила его в воздух, склоняя к полету. Вернувшись с веранды, Елизавета Андреевна облачилась в любимое льняное платье (авторская работа знаменитого итальянского дизайнера) и повязала голову платком драгоценной ручной росписи, привезенным из Индии, где она несколько лет преподавала в университете.

Кисти и коробка с красками ждали ее на столе. Невдалеке заголосил первый петух, за ним — остальные, возмущенно тявкнул разбуженный щенок. Вновь выйдя на веранду, Елизавета Андреевна обнаружила на гладких ступенях стеклянную банку с лиловыми, мокрыми от росы цветами и плетенку со свежей земляникой.

Нина Амелина.