Босоногое детство мое. По волнам моей памяти.

Тихо время прошло, я всё больше седею, но острее прошедшие вспомнятся дни. Ничего не прошу, ни о чём не жалею, за оставшийся миг, может что то успею, может что то пойму, из того что уже позади.

Лучшие клипы про  детство

Босоногое детство мое. По волнам памяти

Времечко

Лесник Сергей  Федотов  шел, не спеша по лесу,  пробираясь сквозь заросли, толкая велосипед. Шел и ругался:    – Блин,  времена настали, эх и времена –  весь лес захламили. Отдыхать приезжают даже в такую даль!    Кругом одна пластмассовая посуда валяется. Раньше  бутылку на пеньке оставят, газетину, да банку из-под кильки. А сейчас: пакеты, бутылки  пластмассовые и всякая дрянь, о которой раньше даже и не слышали.    Федотов больше тридцати лет работал в лесу и был самым уважаемым человеком.

Попробуй раньше сруби без его разрешения  палку в лесу! А сейчас его никто и не спрашивает. Вон одни пеньки кругом. С таким настроением толкал он велосипед, стремясь выбраться из чащи на лесную дорогу. Дорога где-то должна быть рядом. Он толкал его до тех пор, пока не услышал рев машин и визг пил. «Это что еще такое!? – возмутился Федотов.

– В этом месте делянку не отводили. Что ещё за ухари? Да я им сейчас, они у меня узнают, кто тут хозяин. Попались, голубчики, сейчас я вас застукаю».

 Ярость его была безмерной, но пропала моментально, когда он чуть не наткнулся на мужика в черной форме с автоматом. Федотов  резко затормозил и стал пятиться назад. Мужик стоял к нему спиной  и из-за шума пил не слышал хруста сучьев. Он пятился до тех пор, пока велосипед не упёрся в ствол дерева. И с этой позиции он разглядел все, что творилось на делянке. В

оры орудовали слаженно: одни валили, другие разделывали и сразу грузили на лесовоз. Федотов тихо обошел кругом делянку, в одном месте остановился и увидел еще двоих с автоматами. Они стояли,  широко расставив ноги, и водили  головами по сторонам. «Эсесовцы», – подумал Федотов.    Один из них оказался как раз напротив:

   – Макар, глянь туда, мне кажется, там кто-то есть, – крикнул он напарнику.     Федотов, поняв, что обнаружил себя, присел и пополз прочь к велосипеду.    – А ты дай очередь, если кто и был, так того не будет. У Федотова от страха  отнялись ноги. «Расстреляют сволочи», – подумал он, и некоторое время лежал, не шевелясь. Выждав, когда те успокоятся,   пополз прочь от делянки.

Добравшись до велосипеда, он снял форменный пиджак и засунул его в сумку, оставшись в одной рубашке: «Вот блин, теперь как партизан на своей территории». Из леса он выбирался тропкой  вдоль основной дороги. И про себя рассуждал, оправдываясь: «Ну что я против них, с голыми руками против автоматов? Как раньше лес воровали мужики: застукаешь — так он перед тобой пляшет-пляшет.

И бутылку поставит, да не одну, и сунуть норовит. А сейчас не они мне попались, а я им.  И все замочить норовят. Нет, одному с такими волками не справиться, надо к начальству идти, пусть принимают меры». Он возвратился домой, достал двустволку. Повертел её, повертел — жидковато против автоматов. Да и не зарегистрирована она у него. Он на людях с ней не показывается. В лес берет зайцев пострелять. Косых сейчас много, на них никто не охотится. Все норовят лося завалить.

 – Эх,  времена, времена, – посетовал Федотов.    – Ну что у тебя? — спросила жена, заметив, что тот вертит двустволку.    – Воруют, мать твою не так, – выругался он и добавил, –  с автоматами  на делянке стоят.    – Да бросай ты эту работу, бросай. Что ты ноги бьешь за копейки? Проживем на две пенсии.

 – Так-то оно так, а лес? Я тридцать лет его сажаю и берегу.    – Да ну тебя со своим лесом. Ты что не понял: изменились времена. Такие как ты охранники не нужны. Тебя уж, чай, и вороны не боятся.   Слова эти задели Федотова за живое.

 – Забоятся. Я им устрою Кузькину мать. Крутые, с автоматами, щенки  поганые!     На следующий день он поехал на велосипеде за помощью в лесничество. Лесничий выслушал его и спросил:    – А что у тебя против них есть?    – Номера машин записал.    – Ну, давайте езжайте с помощником, обмерьте пни. Кубатуру определите. Составьте акт. Может еще застанете их.

Хотя лучше не связывайтесь. Без милиции не подходите.    Помощник лесничего Леонид Иванович подъехал на мотоцикле после обеда. И они поехали на место преступления. Конечно, никого не застали, чему Федотов был рад, а то пришлось бы удирать. Они сделали замеры, и Леонид Иванович заторопился назад:   – Крылов звонил, просил подъехать, у него тоже такая же петрушка. Ты пока тут поосторожней, –  он сел на мотоцикл, дал газу и умчался прочь.

     А Федотов еще походил по своему обходу, проверив, не увезли ли дрова. Но дрова оказались на месте – никому они не нужны. Когда Федотов возвращался из леса, в поле услышал за спиной гул. Он оглянулся – его догонял лесовоз с лесом. Тут Федотов  решил проявить себя. Он махнул рукой шоферу и тот затормозил.    – Откуда лес? – строго спросил Федотов, – документы  есть?

 Шофер вяло кивнул на сидящего рядом мужика.    – Че ему? – спросил тот.    – Документы спрашивает, – произнес шофёр.    – А кто он?    Шофер пожал плечами. Мужик  вышел из машины, обошел её, подошел  к Федотову. Молодой здоровый амбал.

   – Кто такой? Че надо? – спросил он.    Федотов полез в карман за удостоверением. Но показать его не успел. Тот тоже сунул руку в карман и вытащил пистолет. Федотов отшатнулся от него и бросился бежать в сторону от дороги. Вслед ему свистнули. Когда услышал рев удаляющего лесовоза, остановился, отдышался и, покачав головой, вслед произнес:    – Эх, времечко.

 Вечером с помощником  лесничего писали акт.    – Дело  глухое, – сказал помощник, – большие люди замешаны.    – И что? – спросил Федотов.    – А то – бумаг можно, сколько хочешь писать, только толку не будет.    – Но ведь раньше толк был.    – А, то раньше. Время другое.

 – А если дороги заминировать?    –  Это терроризм. Повяжут сразу за разбой. Не годится. Надо по закону.    – Не годится, –  недовольно пробурчал Федотов, –  по какому закону? Он вон пистолет вынул и на меня, вот и весь закон. Эх, времечко — времечко.

 – Не годится, не годится, –  бурчал про себя Федотов, когда шел домой. – А что годится? Где эти законы?  Если они так, то и их надо так. –  И тут он вспомнил про ежи. Он и раньше ставил их в лесу. Но как-то шины пропорола пожарная машина. Он получил втык и забыл про них. А сейчас они как раз кстати.

«Закажу Ваське, – решил он, –  Васька на литейном в городе  работает. Ему всякие  железки заказывают. Скобы, запоры  крюки. И он никому не отказывает».    Вася приезжал домой по выходным. Чтобы застать его Федотов пошел  к нему в субботу вечером. Вася удивился такому визиту:    – Ты чего, дядь Сереж?    – Я к тебе по делу, Васек. Ты сделай мне колючки.

 – Какие колючки? — не понял тот.     – Ну, ежи, ежи. Ну, ты помнишь, когда иго монгольское было, их  тогда еще конникам под ноги бросали?    – Ты, дядь Сереж, загнул. Иго монгольское вспомнил. Может ты его и помнишь, а я  живого монгола не видел ни разу.  Да и тебе пятьсот лет не дашь. Ты гораздо моложе выглядишь.    – Ну да, – согласился Федотов, польщенный, что не дали ему пятьсот лет.

 – Да я это к слову, вот объяснить хотел.    – Да ладно, понял я, что за  колючки такие. На трех ногах. И понял, для чего.    – Сколько тебе?    – Пятьдесят. Сделаешь?    – Эх ты! Ладно, только ты покажи, где поставишь? А то я за грибами поеду и нарвусь.    – Покажу, покажу тебе обязательно.    Они ударили по рукам и разошлись. Ежи он принес на следующей неделе в субботу вечером.

 – Вот принимай, дядь Сереж,  я тебе с запасом, – сказал он и бросил мешок у порога.    Федотов поднял мешок:    – Тяжелый. Как ты его допер? Ну, теперь повоюю с гадами. Давай, мать, собери — ка нам чего-нибудь на стол.    Жена Лида, пока собирала на стол, качала головой и бурчала:

 – Чего ты старый черт связываешься с ними! Тебе что, больше всех надо? Забыл, как у нас баню-то сожгли? Убьют ведь!     – Да, дядя Сереж, рисковый ты мужик, – поддержал тетку Лиду и Вася. – Ты  знаешь, сколько лесопилок-то в округе? А чьи они? Не знаешь? И я не знаю. А говорят, что владеют ими  большие люди. Те, что наверху.    – А ты что будешь иметь, когда спасешь дерево?

 Федотов задумался. Потом сказал с яростью:    – Я лес тридцать лет охраняю и сажаю, а какой-то хмырь будет пилить да продавать, «бабками» карман  набивать! Не будет этого!    – Ну-ну, – сказала жена Лида, –  ори, ори, доорешься.    Милиция приехала через неделю.

 – Зашились, – сказал лейтенант, – давайте проедем на место, – предложил он.     Федотов сел в «уазик» и они поехали на делянку. Лейтенант осмотрел место преступления, посчитал пеньки и составил протокол. После этого они  побывали на ближайших лесопилках, но следов от леса не обнаружили.

 – Дело-глухарь, – заявил лейтенант. –  Его давно уже на доски перепилили. В следующий раз брать их надо на месте. А когда лес вывезли – не докажешь, и что он именно с этой делянки.    – Нет от вас никакого толку,– высказал ему  Федотов.    – А от тебя, дед, тоже. И шел бы ты на пенсию.

 – Будет толк, – пообещал  Федотов.     На следующий день он, взяв с десяток ежей, отправился к лесу «минировать» подъезды к лесу. Дорога в его обход вела через поле, овраг,  где протекал небольшой ручей, потом снова шла через поле, а потом уже в лес. В овраге всегда стояли лужи. «Врага надо останавливать на подступах»: – решил Федотов, установил  ежи в овраге и парочку на выезде из оврага.

Сам решил не светиться. Спрятался  в кустах. Долго ждать не пришлось. Гул мотора привел его в восторг. «Уазик» летел быстро. Федотов даже не успел  толком  рассмотреть его как следует. «Уазик» вылетел из оврага, проехал метров сто и остановился. Шофер вышел из машины, присел около заднего колеса.    – Блин! – заорал он. – Шины пропорол!

 Федотов поначалу обрадовался, но потом разглядел: «уазик»-то  милицейский. Из машины вышел лейтенант.  И тоже выругался. Когда они заменили колесо, шофер сказал, что дальше не поедет — запаски   нет. Но лейтенант упросил его и тот поехал. Но, проехав метров сто, снова остановился. Шофер выскочил из машины и стал орать и махать руками.  Похоже, опять проколол колесо.

Федотов решил: надо убираться, пока его здесь не застукали.    Первый опыт ему понравился. Вот только не те попались. На следующий день он поставил ежи в те же колеи. И не стал ждать, когда попадутся нарушители, ушел домой заниматься делами.

 А на следующий день его вызвали в лесничество.    – Слушай, Петрович, звонили из лесхоза, там у твоего обхода два  милицейских уазика шины прокололи. Не твоя работа?    – Два? – переспросил Федотов.    – Два, два.    – Нет, не моя, –  и тут он говорил правду, потому что видел только одну машину.    Когда он вернулся домой, жена сказала:    – Ну что, допрыгался? Милиция приезжала! Искали тебя!

 – Ну, правильно, чай, по лесонарушению. Я же должен показать им,  где лес-то украли.     – Покажешь, покажешь! Как бы они тебе не показали! Утром он опять пошел в лес. И на дороге в овраге обнаружил лесовоз. Тот с проколотой шиной загородил проезд остальной технике в лес. Федотов потирал руки:

   – Вот-вот, как надо бороться с ними!   Находившись по лесу, к вечеру он вернулся домой.    – Как уйдешь, так и за тобой приезжают. Велели завтра в лесничество      явиться, – сообщила ему жена.

   – Явлюсь, – гордо заявил Федотов, – я  им завтра покажу, как  нарушителей ловить. А то бегай за ними, акт составляй. С врагом надо бороться его же методом.    Такой, гордый и довольный, явился он на другой день в лесничество. Его позвал к себе лесничий.    – Петрович, тебя в лесхоз в отдел кадров вызывают.    – Зачем? – встрепенулся  тот.    – Не знаю, наверное, что-то с пенсией связано.

 – Что-то мудришь, Афанасич. Говори, что там?    – А мудрить мне нечего. Ежи ставил на дорогу? Твоя работа?    – Скрывать не стану, моя.    – Вот езжай, отвечай.    – Так я для чего ставлю-то? Я лес охраняю. Лес! Я его выращивал, а теперь охраняю.

 – Я тебе давал указание таким способом охранять?    – Нет. А каким? У них автоматы, пистолеты.    – Да зря ты пушку не выставил. Тут кто только не звонил. И менты, и с управления, и с администрации. Экологи, и те подключились. Лес не могут вывезти. В общем, езжай и отвечай за свои дела.

 – Надо и пушку выставлю,– ответил Федотов.    –  Езжай, втык там получишь.    Но втык ему никто давать не собирался.  Кадровичка Шишкина Клавдия Ивановна сходу пошла в наступление:

 — Сергей Петрович, Вы  у нас пенсионер. Пора Вам и на отдых. У нас сокращение. Так что вот приказ, ознакомьтесь, распишитесь и идите за расчетом.

  – Да я бы еще поработал, – пытался возразить Федотов.     — Все, все, наработался, Сергей Петрович, все вопросы к начальству. Что ты там натворил, я не знаю, но они тут все на «ушах стояли». Никто тебя не примет и слушать не будет.    Федотов вышел из лесхоза оскорбленный. И сразу пошел в забегаловку. Взял бутылку и просидел там до закрытия. Домой вернулся поздно.

 – Тебя где носит? Я тут вся извелась ждать его. У тебя, что за праздник? Что за радость такая? Опять за свое?! – принялась ругать его жена.    – У меня не радость, а горе. Выперли меня.    – Куда выперли? – недоуменно спросила жена.

 – С работы! Вот куда выперли! – ответил зло Федотов. –  Все, отработался!    – Ой, горе-то, какое! Да наплевать на эту твою работу! Отдыхай,  да домом займись. У меня хоть теперь душа будет спокойна.    На это он ей ничего не ответил. Но потом,  разозлившись, закричал:

 – Все! Все! Пусть теперь  тащат, пусть  рубят! Пальцем больше не шевельну! Сами охраняйте!    – Ложись уж спать, охранник, все равно никто не слышит.    Федотов ничего не ответил  и, послушавшись ее, лег спать.    Утром он, как всегда, встал пораньше. Но вспомнил, что  в лес теперь не надо. Правда, еще кое- какой инструмент надо сдать в лесничество.

Но он решил  пока туда не ходить. И после увольнения три месяца не ходил принципиально в лес. Занимался огородом, садом, ремонтировал баню. Смотрел телевизор. Из лесничества к нему не приезжали. Он  слышал,  как  по соседней улице с ревом проезжали лесовозы.

 – Везите, везите, хошь все вывезите, мне на это наплявать! – кричал он им вслед.     Но  крика его никто не слышал. И кричал он больше для себя.  А скоро опять  пошли грибы. Грибники мимо дома  с полными корзинами зачастили.  Федотов не выдержал, взял корзину и пошел в свой обход. Некоторые места он не узнавал. Вместо леса торчали пни и неубранные сучья, и так  по всем кварталам. Федотов опять вскипел.

    – Где, где  вы, охранники долбанные! Воры весь лес вырубят! Меня уволили, а лес никто не охраняет!    Набрав грибов, он вернулся домой, с решимостью снова бороться с лесонарушителями. Достав ежи, пошел на старое место «минировать» подъезды.    – Ну, хрен вы теперь у меня подъедете, – приговаривал он, закапывая в  колею ежи.

 После этого, довольный, пошёл домой.  Результаты своего деяния он не видел. Но вечером у дома остановился милицейский «уазик». Федотов выглянул в окно и понял: похоже, за ним. Жена тоже заволновалась:    – Ты чего  сегодня опять свои железки доставал?!

Неймется тебе. Мало выгнали, теперь еще посадят. Вон приехали!    Милиционеры зашли в дом.   – Сергей Петрович Федотов?  А я участковый, Нефедов Михаил Иванович. Слыхал, может? –  представился  лейтенант.    – Слыхал, – произнес, оробев, Федотов

 – Нам  бы вот такие железочки, –  он вынул из кармана ежа.    – У меня нету, –  замотал головой Федотов.     – А если мы поищем?    Жена зло посмотрела на Федотова.    – Ищите, –  усмехнулся  Федотов.    Тут в избу вошел сержант, в руках у него был мешок  с ежами.

 – Вот, под лавкой в сенях нашел. Ты хоть бы спрятал, Сергей Петрович!    –  Ну что давай, собирайся, – приказал участковый.    –  Куда?     — Поедешь с нами  в отделение. Там напишешь объяснение, для чего ты их ставил. Ты же производство остановил. Из-за тебя лесопилка встала.

 – И поеду. И все напишу, – отозвался Федотов.    – Ну, тогда поехали.    Федотов надел куртку и пошел из избы. Жена, очнувшись, запричитала:

 – Да куда вы его забираете, уж простите чай! Господи, нашли преступника. Он же, старый дурак, ничего не соображает!    – Разберемся, дурак  он или умный, – сказал участковый,  распахнув двери «уазика».    Пока они ехали по деревне Федотов возмущался:

– Вот дела пошли – лес воруют воры, а забрали меня. Это что же творится-то на белом свете! Да вы, милиционеры, спасибо бы мне сказали за то, что я его охраняю, а вы меня  в каталажку! Ведь  я его, этот лес, и сажал и  выращивал и мне за это такое спасибо. Ну и законы пошли.

 – Да так не охраняют, дед. И вообще не суйся ты не в свои теперь дела. Понял? – сказал участковый,  остановив в конце деревни  машину, приказал:    – Давай выходи и топай домой, а железки мы твои забираем. Но если еще хоть раз, хоть одна машина пропорет шину, пеняй на себя! — пригрозил участковый.–  Запомни, хоть еще раз одна…

 Он хлопнул дверью и машина, поддав газу, рванулась с места.  Обескураженный неожиданным поворотом Федотов остался стоять, глядя им вслед. И тут машина вдруг свернула с главной дороги на проселочную, более короткую. Федотов заволновался: «Куда они? Там же  заминировано!»

  – Стойте! – заорал он.      Но было уже поздно. Он услышал, как остановилась машина, и потом  раздалась громкая ругань.    – Есть! – хлопнул с азартом в ладоши Федотов и  рванулся по улице. Домой прибежал, запыхавшись.

 – Отпустили или сбежал?.. – спросила жена.    – Отпустили, – сказал Федотов, – но сейчас опять заберут. Он сел на лавку  и стал ждать.

  Алексей Кнутов