Босоногое детство мое. По волнам моей памяти.

Тихо время прошло, я всё больше седею, но острее прошедшие вспомнятся дни. Ничего не прошу, ни о чём не жалею, за оставшийся миг, может что то успею, может что то пойму, из того что уже позади.

Лучшие клипы про  детство

Босоногое детство мое. По волнам моей памяти

Два берега у одной реки

Зинаида Ивановна неторопливо провела ложкой по дну тарелки, выбирая в нее гущу, потом так же неторопливо, отправила ложку в рот.» А куда торопиться», — рассуждала мысленно она: » Нужно доедать. Чай не даром все дается, за все надо платить: не деньгами, так трудом.» Да и вообще, всю работу она делала неспеша, впредь обдумывая — складно все получится, или же, наоборот.

Ее неторопливость и степенность сказывалась не только в движениях и говорливости, а даже во взгляде. Окинет тебя, медленно скользящим взглядом, таким, что мурашки по коже, да еще и добьет словами. Односельчане побаивались ее, да что там, мужики и те, норовили быстрее прошагать мимо нее.

Ведьмой вроде не считали, так как, вреда она никому не приносила, не судила и не обсуждала, просто была суровой на вид и молчаливой. Может порода сказывалась, никто не знал, ведь приезжая она. Приехала по весне одна, без мужа, но с малым ребятенком, мальчишкой лет шести.

Вначале была на постое у бабки Макарихи, такой же неразговорчивой и молчаливой старухи и ведь они спелись, сжились, раз обе такие. Может одиночество, да схожесть характеров сблизило их, кто теперь разберет. Макариха, перед смертью, отписала свою усадьбу своей квартирантке, да и не кому больше было, так уж случилось, что пережила она двух своих деток.

Сына из Чечни привезли в цинковом гробу: она выдюжила, а муж слег, да и не встал больше, сердце не перенесло сыновьей утраты. Дочь, уехавшую по распределению после учебы, нашли выпавшей из окна третьего этажа. Следствие сослалось на неосторожность, и закрыло дело.

И вот тут-то, если бы не Зинаида со своим мальчонкой, не хватило бы и у Макаровны силы-воли, жить дальше. Вот тут-то они и спелись, помогая друг другу выжить. А прошлое Зинаиды, мол почему одна, да что и как все было, осталось в тайне, не разболтала Макаровна и все ее тягости и беды, унесла с собой. Отложив ложку в сторону, Зинаида Ивановна, поднесла тарелку к губам и неторопливо, чтобы не поперхнуться, выпила юшку от рассольника:

» Ну вот и все, с обедом покончено», проговорила она вслух, вытирая краем фартука рот. Помыв и убрав за собой посуду в буфет, она присела на диван. Наделал ей лишних дел кот Васька, добавил работы, чертенок этакий. Свалил значит, с этажерки ее вязание, да и » наклубочил» с нитками, сиди вот теперь Зинка, да распутывай, будто других дел больше нет. Она любила вязать и любила вязаные вещи: они то и теплее, чем магазинные, да и сидели на фигуре прям «тютелька в тютельку.»

Распутывая нитки и заново сматывая их в клубок, вспоминала она утренний разговор с сыном. — Ешь давай, ешь, гляньте-ко на него, исхудал-то как…одни мослы и торчат только…- проговорила она, подкладывая ему пельменей в тарелку. — Ну что ты, мам, опять начинаешь…может я влюбился, вот женюсь и откормит меня жена, что и в двери влазить не буду…- со смехом ответил тогда сын.

— Тебе лишь бы шутить, да матери нервы портить… какое женюсь…сам еще дите дитем. Вот встанешь на ноги и найдем невесту, ко двору чтобы пришлась.- поставила она тогда точку в сыновьей шутке. Сын не поддержал дальнейший разговор, быстро доел подложенное матерью, встал из-за стола. Со стороны выходило, что вроде бы и согласен с ней, но уловила Зинаида Ивановна какое-то новое выражение в глазах у сына, новое и упрямое, мол, поживем — увидим.

Волна какого-то предчувствия, поднятая со дня души сыночком, не притихала, а свербела там, как прыщ, после укуса комара. » Да неужто и впрямь жениться удумал… и кого это соизволит привести к ней в дом… обкрутила какая-то вертихвостка, вот и весь сказ.», такие мысли не давали ей покоя весь день. У нее на сына были совсем другие планы: она сама определила ему срок женитьбы и перебрав всех сельских и поодаль девчат, остановилась на одной, внимательно приглядываясь к ней.

Жила она с матерью, отец погиб нелепо на стройке, что и как, она подробностей не знала, да и не особо нуждалась в них. Но то, как ее воспитывала мать и что из нее выросло, она знала хорошо: спасибо подруге, живущей в том селе. Девчонка работала дояркой, слыла скромницей, да еще в придачу, ухаживала за больной матерью. Ну чем не пара сыну, еще немного и она одна, не нужно будет помогать ее родственникам.

У нее все было рассчитанно далеко наперед, и утренний разговор с сыном не давал ей покоя. Сердито спихнув кота, лежащего рядом на диване, она встала с решением настоять на своем. В последующие дни, приглядываясь к сыну, она не замечала в нем перемен и отложила разговор до нужного момента, а там она уж,своего не упустит. Дальнейшее все было в тумане, как у ежика .Но вышел ли ежик из тумана, она не знала, но то, что ее планы полетели к ежику в туман она поняла, по незнакомому доселе, взгляду сына.

— Мама, я ее люблю и я на ней женюсь, не смотря ни на что…надеюсь ты меня понимаешь….тебе же придется смириться, или мы уедем в город, хотя она согласна жить в селе…с нами…с тобой. — Сын, да не будь ты так слеп, какая городская краля уживется в селе… Ты треплешь мои нервы, или еще есть какие-то причины…, но не досказав свою мысль, учуяв скандал она замолчала, сделав вид, что вроде бы принимает решение сына.

— Мама, я все сказал и надеюсь ты меня услышала.- последние слова сына, уже осознанно, дошли до нее, после выхода его из комнаты. Весь день у нее все валилось из рук: она была уверена, что сына околдовали и он не понимает, что делает и на что идет. И она, как мать, обязана достучаться до него и внести ясность в его завихренную любовью, голову. Руки по инерции, продолжали распутывать нити сматывая их в клубок, а память закружив в воспоминаниях, которые она не хотела ворошить, унесла ее в далекое прошлое.

Насколько ей помнится, она всегда жила с матерью и бабушкой. Отца у нее не было, а где он и что с ним, она боялась спросить у матери. Правда, однажды она сделала попытку задать ей этот вопрос, но увидев глаза матери и испугавшись ее взгляда, быстро выбежала из комнаты. Потом бабушка умерла и они жили дальше только вдвоем.

Может и были у матери какие-то знакомства на стороне, но посторонних мужчин в их доме она не видела. Став повзрослее она решила, что у ее детей обязательно будет отец. Но жизнь — не книга, наперед не прочитаешь, чтобы иметь хоть какое-то представление, а что же будет дальше. Закончив неплохо школу, по настоянию матери, она поступила в сельхоз-техникум, чтобы приобрести профессию зоотехника. «

Перспективная и прибыльная работа, всегда будешь иметь руб в кармане, вот помяни мое слово.»- мать добила ее этими словами и она согласилась с ее планами. Училась старательно, не обращая внимания на настойчивые ухаживание парней. Ну не нравился ей никто, ни один из них не зацепил ее сердечко, а просто проводить время и «пудрить мозги», она не хотела.

Может так бы и продолжалось и осталась бы она в девках, кто может знать как бы оно было, если бы не поехала на практику и не встретила там местного парня, зацепившего ее с первой встречи. Все у них закрутилось так быстро, даже стремительно быстро, что через месяц она поняла, что носит под сердцем ребеночка. Николай, узнав шокирующее его известие, как-то растерянно посмотрел на нее и не сказав ничего определенного, быстро попрощался.

И быть бы ей матерью-одиночкой, если бы не должность его отца, не позволяющая темных пятен на биографии. Жизнь у них не заладилась с самого начала, как Зинаида не старалась, родства душ у них не получилось. Ночью Николай еще позволял себе немного ласки, но получив удовлетворение, сразу засыпал отвернувшись от нее. А рождение ребенка доставило больше проблем, чем радости. Николай стал задерживаться по вечерам и приходил домой ближе к полуночи, просиживая в баре с друзьями.

Зинаида металась, разрываясь между домашними делами и ребенком, да еще пытаясь наладить отношения в своей семейной жизни. И когда муж в первый раз поднял на нее руку, терпение у нее лопнуло и она собрав мальчонку, приехала за советом к матери. Мать встретила ее холодно, даже не обрадовавшись внуку, поджав сухие губы, она молча выслушивала жалобы дочери.

— Хватит…прекрати… я тебя не насильно выдавала замуж, сама пошла… вот и живи теперь, нечего бегать туда-сюда и меня позорить… люди-то что скажут…многие так живут, терпи… иди, еще успеешь на вечерний автобус.- сказать, что мать вылила на нее ушат ледяной воды, это ничего не сказать. Зинаида онемевшими руками одела сына и не оглядываясь на мать, молча вышла из дома.

Шла ругая себя за надежду найти в лице матери, хоть какую-то поддержку или защиту. Вот тогда она зареклась, хотя бы еще раз переступить порог, когда-то родного дома. Несколько месяцев она готовилась к побегу: упаковывала самые нужные вещи в сумки, пряча их под кроватью, да экономила на всем, пытаясь собрать на проживание хоть какую-то копейку.

И однажды после очередного избиения и ухода мужа из дома, он уже не работал, выгнали за пьянку, подхватив сумки и сына, она села в поезд, купив билет наугад, лишь бы подальше от всей этой жизни, ставшей уже кошмаром. Страх за содеянное пришел к ней только на вокзале незнакомой местности.

Близился вечер, а определенности у нее совсем не было и оглядываясь по сторонам она с ужасом думала, что же она наделала. Сынок перекусив немного, спал на сумках, вздрагивая во сне от стука громко хлопающих дверей. Он невыносимой безысходности она, сдерживая громкий крик, заплакала. — Ну что так… что случилось, поделись со мной, может и помогу чем…- услышала она над собой женский голос и подняв голову, увидела говорившую

. Женщина поставив свою авоську с продуктами возле ее сумок, присела рядом. — Говори, не бойся меня…а плакать-то так, зачем…мир чай не без добрых людей…найдутся такие и помогут… И тут впервые, почувствовав какое-то сочувствие к себе, Зинаиду прорвало.

Сквозь слезы поглядывая на сына, чтобы не разбудить, выложила она незнакомке все про свою никчемную жизнь. — Ну вои и все…успокаивайся…дело сделано, может и правильно сделано…время покажет… а сейчас бери мальчонку, а я сумки твои и сведу-ка я тебя к Макарихе… есть у нас такая… она не даст тебе пропасть…и все у тебя наладится…бери, бери…пошли.

Так она с сыночком и попала к другой прекрасной женщине, также много чего перенесшей, как и она, в жизни. Мир и впрямь не без добрых людей, это она уяснила в самое трудное для себя, время. И вот теперь, испытав столько невзгод ради сына, она должна доверить его жизнь какой-то вертихвостке. Да не бывать этому, она любит его до беспамятства и лучше знает, что и как надо делать.

А сегодня утром сын. любивший в выходной поспать подольше, даже не позавтракав, крикнув на ходу: » Мам, я скоро буду», торопясь, выскочил из дома. — Ну вот…теперь у него свои секреты… от своей родной матери секреты… да точно это ее проделки…не мог он сам так измениться…не мог…- Зинаида говорила вслух, рассеянно переставляя с места на место нетронутые сыном, тарелки с завтраком.

Продолжая настаивать на своем, и как она считала правильном решении, она занялась домашними хлопотами, приготовлением вкусного обеда. Не позавтракал ведь даже, пусть хоть в обед полакомится. Ближе к обеду, услышав звук поворачиваемого ключа в замке, Зинаида выскочила в коридор со словами:

» Костик, давай мой руки и за стол…у меня уже все готово…, но не договорив, тут же осеклась. — Мама…знакомься…это моя Варенька…прошу любить и жаловать…- проговорил сын, приобняв, застывшую от растерянности впереди себя, маленькую девчушку. Волна какой-то обиды захлестнула Зинаиду: так вот она какая, отнявшая у нее сына.

И что же он в ней нашел, там же и взяться-то не за что, вот глупец. — Не быстро ли, сынок, своей называешь… смотри, как бы не ошибиться…сейчас это запросто, знаешь сколько их таких вокруг ходит, да ищет своих лохов, таких как ты.

— Мама, прекрати немедленно…ты ничего не знаешь…у меня скоро будет сын…а у тебя внук…и не смей так о Варе говорить…- сын закрыл ее плечом, быстро там спрятавшуюся. — А… так на тебя уже и повесили…а ты уверен, что это твой..

.- Зинаида как-бы со стороны слышала свой и вроде бы не свой голос, но остановиться уже не могла. — Спасибо мама… я знаю тебя, ты будешь сожалеть о сказанном…будешь…а сейчас, пошли Варенька отсюда…здесь нам делать нечего…прости мама… Резкий хлопок двери не привел в сознание Зинаиду, но ноги уже дали слабинку и она пошатываясь добрела до дивана.

Прошла неделя, а от сына не было никаких вестей и ее убеждение, что, мол придет, куда денется, треснули по всем швам. Зинаида осунулась, бесцельно слонялась по дому, не обращая внимания на не застеленную постель и прокисшую еду в кастрюлях. Подойдя к окну со скользящими по стеклу, будто слезами, каплями дождя, она вдруг увидела знакомый силуэт, стоящий на остановке, как раз напротив их окна.

Мама… мама приехала к ней… за сколько времени приехала…почувствовала как ей бедняжке плохо и приехала. Волна забытой радости искрами прошлась по ее телу, выуживая из-под сознания все фрагменты , как жесткого поступка матери, так и ее же самой. » Да что же это я»…, слова со стоном вырвались наружу.

Ведь мамы уже много лет нет…она так и прожила одинокой…они больше не виделись… Она так решила, а мать может и искала бы, да где ее было найти. » А ведь — это знак… мне знак, поданный мамой…мол, и меня ждет таже участь холодного одиночества…

Да что же это я натворила, мама… прости меня…прости» Оцепенение с Зинаиды слетело вмиг, как цепь, разомкнутая звеном. Тяжесть содеянного сыну и прожитого ею же самой, переиначило все ее мысли планы. …Костя помогал Варюшке на кухне в приготовлении еды, ее мучил токсикоз и чтобы как-то облегчить ее страдания, он процессы зажарки брал на себя.

В дверь позвонили: » Варюш, ты откроешь…или давай я…» , они вместе вышли в коридор, снимаемой ими однушки.

На пороге стояла мать: » Сынок… доченька…простите меня ради Христа…заклинило меня чокнутую… а тут переклинило слава Богу…простите за все… мы вместе будем… а вместе не трудно…вместе хорошо…вместе тепло…кто, как не мать. кто, как не я, должна быть с вами…мы должны жить неразлучно, как два берега у одной реки…простите…»

Марина Каменская-77, 2021