В деревню к бабушке

Чем становишься старше, тем чаще вспоминаешь своё детство, дорогих сердцу людей и то место, где тебе всегда было уютно и тепло. У меня есть такое место. Это деревня, где жила моя бабушка. Самая добрая, заботливая и самая любимая!!! …Я иду по пыльной дороге, и эта дорога ведёт меня в деревню. Вот я чувствую неприятный запах, это я прохожу коровники. Коровы ревут, трактора гудят, утрамбовывая силосные ямы. А вот и » Новое село «, теперь уже совсем старое.

Три двухэтажных дома, кучка частных домов, магазин » Сельпо » и развалины часовни, которые давно поросли крапивой и лопухом. Вот я добралась до железнодорожного полотна. Перехожу его, оглядываясь по сторонам, как учили меня взрослые, и попадаю в сказочный мир! Лесополоса, давно превратившаяся в небольшой лесок, приветствует меня пением птиц и шелестом листьев.

Тёплый ветерок взлохматил мои волосы, стрекочут кузнечики, порхают голубые, маленькие бабочки, а под ногами ковёр из незабудок!!! Их так много и кажется, что это в воде отражаются небеса! И этот небесный ручеёк убегает далеко вдаль! Как я люблю эти милые, нежные цветы! Я всегда собирала маленький букетик для бабушки. А вот и » косая стёжка «.

Местные жители так называли тропинку, которую сами и протоптали по полю, потому что в обход, под мост, очень далеко идти. Сейчас я иду по этой тропке, а с обеих сторон цветёт и пахнет мёдом гречиха, и гудят трудяги пчёлки. Показались огромные лозины и задний двор дома Пестовых. И тут я увидела знакомую, коричневую крышу, макушки рябины и черёмухи, которые растут напротив окон, а вот и сирень. Я бегу быстрее, быстрее! Вот он — милый дом!!!

Возле забора с правой стороны лавочка, на которой иногда поздним вечером устраивали посиделки моя бабушка, баба Евдокия, тётя Нюра и я. Было уютно сидеть рядом с ними. О чём они говорили, я не понимала, но видя их спокойные лица, мне тоже становилось спокойно. Потом кровожадные комары разгоняли всех по домам. Чуть дальше лавочки калитка в сад. Слева палисадник. Но у бабушки не было времени ухаживать за ним, а может, сил не было.

Рядом подвал. Это высокая, земляная гора, под толщей которой глубокая яма со ступеньками. В подвале так холодно, что летом в нём очень долго не прокисало молоко. У деревенских это, как холодильник. Я перевожу взгляд на дом, открываю дверь и вхожу в сенцы. Слева чулан. В нём керогаз, на котором в тёплое время года бабушка готовила еду и жарила потрясающую картошку.

У стены большой, выкрашенный в тёмно — синий цвет, ящик с дверцей сверху. Это закром. Когда в него заглядываешь, то видишь три отделения, они были заполнены гречкой, пшеном и мукой. Прямо вход на задний двор, там закуты, в которых когда — то жили корова Милка, свинья с поросятами и коза Лада, нашест для кур. Но мне не терпится, я поворачиваю направо и открываю дверь в комнату… Бабушки нет, наверное в саду. Тикают ходики и жужжат надоедливые мухи… С

ердце сжимается от любви к этому дому! Прохожу дальше в комнату. Там старинный диван, вместо подлокотников валики, которые можно было откинуть, если кто — то собирался прилечь. Стол квадратный, сделанный моим отцом, высокая кровать с металлической спинкой, на которую мне так трудно было залезать в детстве. В правом углу икона, украшенная плетёным бабушкой кружевом. Возле дверного проёма зеркало, в углу старый приёмник.

Я помню, как просыпалась каждое утро под «Пионерскую зорьку». На полу тканые дорожки, кажется их тоже делала бабушка. На столе чистая скатерть, в крупную, коричнево — жёлтую клетку. Меня обволакивает покой. Здесь я всегда была счастлива и беззаботна. Я ложусь на кровать, на тёплую, мягкую перину и, засыпая, знаю, что когда проснусь по дому будет разливаться аромат жареной картошки, которую так вкусно готовит моя бабушка…

Нина Мыльникова