Познание прекрасного, гармоничного в природе, в людях, в своей душе, соприкосновение с искусством — даёт возможность развития гармоничной человеческой личности.

Занимаясь дети учатся отличать оттенки цвета, изучают основы изобразительной композиции, овладевают техникой смешивания красок, графическими приемами изображения.
В раннем детстве, как только в руки малыша попадают цветные карандаши, появляются первые  рисунки. Задачи руководителя изостудии научить ребенка овладению первым навыкам рисования, показать разнообразие техники рисования, применению различных художественных материалов, развитию ассоциативного мышления и воображения ребенка.

Посещая занятия у детей формируется образное мышление, развиваются память и внимательность, речь, мелкая моторика, наблюдательность, чувство цвета и формы. Индивидуальный подход к каждому ребенку, базирующийся на анализе его потребностей и достижений, позволяет достичь успеха.

На занятиях изобразительным искусством  воспитатели учитывают возрастные и индивидуальные особенности детей. По мере обучения ребенок овладевает различными техниками, создавая маленькие шедевры, которыми по праву гордится

Знания, полученные здесь, пригодятся в дальнейшем изучении живописи и графики. Изостудия для детей – место, где вашему ребенку комфортно, где искренне радуются его достижениям и помогают преодолеть сложности. 

Домовой

Муж, отправляясь с артелью на заготовку леса, предупредил Марусю:
— Коли чё спонадобится, курево там, али харчи, Федьку-конюха пришлю. Дён на шесть едем.
Прошли пара дней и, Маруся решила затеять баню. Понадёргав из поленницы берёзовых дровишек, растопила жарко печь. Пока полешки прогорали, наварила еды и закутала в шаль, пристроив на припечке, томиться.

Выгребла из чрева печи золу и уголья, вымела гусиным крылом. Поставила внутрь бадью с водою, греться, с краю махотку с настоем оттопленых трав для споласкивания и закрыла устье печи, нагоняя дух банный. Когда пришла свекровь с кошёлкой сменного белья и гостинчиком внучатам, Маруся устлала под в печи соломою, положила на плиту доску, чтоб ноги не обожгли, вползая внутрь и маленькую скамеечку приспособила рядом.

Всё! Сто потов сошло, пока справилась.
Печкой своею она гордилась. Когда избу строили сразу оговорили, чтобы печь была большой. Она и кормила, и поила, и лечила, да ещё и банею служила. Таких печей в деревне только две. Приятно, конечно. Внутри два взрослых человека помещались свободно, да ещё бочонок для воды.
Маруся помогла свекрови-мамушке разоблачиться и подсобила влезть внутрь.
Та, охая, причитала всё:
— Сла те Господи, сама пока в силах, не на доске въезжаю в печь, как немочная. Подавай-кась Маруськя дятёв, намою их.
Маруся хлопотала у печи, ставила шайку с холодной водою, ребятишек, по очереди подавала. А когда окупнули их душистым настоем череды да ромашки, приняла в простыню. Вытерев и расчесав костяным гребнем русые их головёнки, подсадила на лежанку сохнуть

. Подала туда им по краюхе свежего ржаного хлебушка, да по кружке молока. Теперь принялась за свекровь. Намыла её щёлоком, натёрла спину мочалом и помогла выбраться. Свекровь раскраснелась, глазки её блестели от удовольствия.

Долго обряжала Маруся мамушку в исподнее, да в бумазейную кофту, да панёву. А ещё в чулки да носки шерстяные:
— Ну что жа, мамушка, таперя чайкю попьём да поищимси?- спросила Маруся.
— Пить-то дома уж буду, а поискаться надоть ба,- ответила свекровь.
Маруся села на лавку, расправила запон, а свекровь присела на маленькую скамеечку рядом и положила голову свою Марусе на колени. Вот та и принялась искать, аккуратно деля сивые редкие волосы старушки по сторонам. Она шутейно щёлкала ногтем о гребень и вскрикивала:
— От тож, опять вошь! Да ещё, и ещё!
Расслабляясь от такой процедуры мамушка косила глазом и принимая правила игры по-всамделешнему охая и сокрушаясь причитала:
— Ужасти! Запустила я сябе, завшивела! Грех-то какой!
Наконец нашутившись, Маруся заплела жиденькую коску из волос свекрови, и подцепив гребнем, подвязала её платочком ситцевый. Потом ещё одним, а потом шалью большою. У порога свекровь неуклюже поклонилась невестке:
— Спаси тя Господи Маня, уважила старуху. Потащилася я к сабе. Прощевай.

В изнеможении Маруся присела к столу, притомилась. Ребятишки посапывали на печи, сморило их после бани.
— Может и мене скупнуться, воды горячей вдоволь, да и печь не простыла,- мелькнула мысль.
Маруся разделась в закутке, приготовила, повесив на вьюшку чистое полотенце, и полезла в печь. Там она, закрывшись заслонкою, растянулась на соломе, вкушая прелесть бани, втягивая ноздрями дух трав и аромат печи. Тело прогревалось, покрываясь испариной. Маруся с благодарностью вспомнила, как печь спасла её сыночка.

Перепекали после рождения мальца. Родился он, квёлым, слабеньким. Уж и не знали как крестить, выживет ли? Повитуха приняла решение — перепекать! Коль материно чрево крепким не выносило, так пусть печь-матушка поможет. Собрались бабы в избе.

Свекровь, да мать Марусина, да повитуха. С молитвою положили голенького младенца на деревянную хлебную лопату, да и всунули во чрево печи протопленной. Чтобы она дыхнула на дитё теплом своим, силы дала. После этого младенец крепнуть стал, вес прибавлять. Слава Богу!
Отряхнувшись от мыслей, Маруся разбила яичко и вымыла им голову, пошуровала мочалом тело своё до красна и успокоила, ополоснув настоем трав.

Только решила вылезти и даже взялась за заслонку, услышала как лязгнул засов на входной двери. Женщина насторожилась, вспомнив, что не стала выбегать распаренная и закрывать дверь за свекровью.
— Ох, так и есть, хтой-та идёть. Батюшки!
Прильнув глазом к трещинке в заслоне, Маруся увидела, как в клубах морозного воздуха в избу ввалился мужик.
— Да это жа Федька! Сам яво прислал!
Федька осмотрелся, заглянув на лежанку и увидев спящих детей подумал:
— На двор Маруся пошла, али к суседям, подожду покеда.
Он стряхнул с ног валенки, размотал онучи и пошёл по чистым половицам, с наслаждением ступая босыми ногами.

Скинув овчинный полушубок, развалился на лавке, приготовившись ждать хозяйку. А та оцепенело замерла в печи с ужасом думая, как будет вылезать.
Приглядевшись, увидела в щель Маруся, что Федьку разморило в тепле, и он захрапел, раскрыв рот.
— Можа решиться? Вылезти, да прикрыться заслонкой?- думала Маруся.
Но когда стала потихоньку открывать устье, заметила, что Федька уже не храпит, а сидит и потирает глаза.
В голову Федьке пришла мысль:
— Каб поисть чё. Верно в печи каша кака-то преить?
Он решительно встал, взял глиняную мису, да ложку и направился к печке. В груди у Маруси сердце так и заходило, заметалось. Батюшки-светы!
Обнажённое тело женщины мелко трясло, зубы выбивали дробь.
Федька подошёл и было совсем уже взялся за ручку заслона, как из печи, будто из её нутра, раздался визг переходящий в безнадёжный сиплый вой.

Он горланил на разные голоса, уходя в печную трубу менялся звуком. Волосы встали на голове дыбом. Парня так и отбросило прочь. Миска, выроненная из рук разбилась в дребезги. Он скаканул к двери и, выскочив в холодные сени, плотно закрыл её за собой, подперев плечом.
— Господи! Оборони!

Печной домовой, прости Боже!
Парень топтался потными от страха ступнями по ледяному полу и пятки его липли к половицам.
— Куды ж таперя бечь. Змёрзну здеся, помру поди.
Он подпрыгивая растирал пятки, потом залез с ногами на скамейку стоявшую в углу, присел на корточки и натянул на ноги рубаху, силясь хоть как-то согреться. В деревне знали, что печной домовой завсегда стращает и воет, когда незваный гость в избу заходит.
— А мене-то как таперича быть, босому-та?

Хучь бы валенки отдал.
Вдруг дверь со скрипом неожиданно открылась. Федька замер, съёжился в ужасе, зажмурив глаза.
— Заходи в избу, неча стынуть тута,- неожиданно услышал он знакомый голос Маруси.
В недоумении Федька глянул на дверь, точно Маруся. В сарафане и тёплой кофте, мокрые волосы обмотаны платком.
— Ты откедова здеся? Тебя ж не было,- недоумевал Федька.
Маруся посадила парня к столу перед миской дымящейся похлёбки, подала ломоть хлеба.
— Ишь давай, грейси. Я котомку свому мужуку собрала.

Там махорка, да харч кой-какой.
Федька хлебал и потихоньку приходил в себя.
Наевшись, облизав ложку и окончательно расслабившись он всё же решил дознаться у Маруси:
-Хтой-та в печи у тебе живёть? Жуть однако, какой-то.
Маруся засмеялась:
— То ж я мылась, а ты мене застукал!- потом помолчав попросила,- ты вот чё, Федька, ты мому мужуку не сказывай, не поймёть поди. Ещё осерчаить на тебе, а то и в рыло дасть.
— И то верно,- решил Федька,- не поймёть, смолчу пожалуй, от греха.

Елена Чистякова Шматко