Мечта

 

Василий Жуковский

Ах! если б мой милый был роза-цветок,
Его унесла бы я в свой уголок,
И там украшал бы моё он окно,
И с ним я душой бы жила заодно.

К нему бы в окно ветерок прилетал,
И свежий мне запах на грудь навевал,
И я б унывала, им сладко дыша,
И с милым бы, тая, сливалась душа.

Его бы я ранней и поздней порой
Я, нежа, поила струёй ключевой,
Ко мне прилипая, живые листы
Шептали б: я милый, а милая ты.

Не села бы пчёлка на милый мой цвет.
Сказала б я: меду для пчёлки здесь нет,
Для пчёлки-летуньи есть шёлковый луг,
Моим без раздела останься, мой друг.

Сильфиды бы лёгкой слетелись толпой
К нему любоваться его красотой,
И мне бы шепнули, целуя листы,
Мы любим, что мило, мы любим, как ты.

Тогда б встрепенулся мой милый цветок,
С цветка сорвался бы румяный листок,
К моей бы щеке распалённой пристал,
И пурпурным жаром на ней заиграл.

Родная б спросила: что, друг мой, с тобой,
Ты вся разгорелась, как день молодой.
Родная, родная, сказала бы я,
Мне в душу свой запах льёт роза моя.

 

 

Стихи которые берут за душу

Про кошку, любившую цыплят

Жила-была на свете красивая пушистая кошка по имени Кисана. Когда она шла за своей хозяйкой, подняв длинный гибкий хвост и растопырив густые усы, у всех соседских котов крышу сносило: так она была хороша. На удивление всего переулка Кисана ни разу не выводила котят. Не хотела заниматься этими капризными пискунами, считала, что главное- карьера. Ловила мышей и крыс лучше всех в округе. Самую хитрую крысу однажды выследила и поймала.

Эта серая вредительница немало хозяйских овощей погрызла в подполье, даже георгины редких сортов испортила и черенки роз. Не помогали ни отрава, ни капканы. А пришла несравненная Кисана, засела в засаду. 3 суток не выходила из подполья. И вот вам результат: крыса была поймана и положена к ногам любимой хозяйки. Кисана никогда добычу не ела. Не царское это дело. Хозяйка всегда находила для нее лакомый кусочек или парное молочко.

После трудной работы Кисана шла отдыхать в свой домик, где сладко спала, свернувшись в пушистый клубок. Она еще умела лечить свою хозяйку: ложилась на больное место и звонко мурлыкала, словно запись специальную включала. Под ее пение сладко спалось, а все боли куда-то уходили. Вот такая чудесница была наша Кисана! Однажды весной в стайке, где жили куры, случилась беда. Пришел с улицы дикий зверь- хорек и задушил любимую курочку хозяйки, сидевшую на яйцах.

Цыплята уже наклюнулись, спеша выйти на белый свет. Но мамино тепло, так приятно согревавшее их, вдруг куда-то исчезло. Становилось все холоднее, холоднее, совсем холодно. И жизнь стала замирать в насиженных яйцах. Тонкие голоса будущих детей стали все тише, тише и умолкли. Кисана рано утром шла в стайку проверить, не завелись ли там мыши. Она учуяла чей-то незнакомый очень неприятный запах. «Просто отвратительный,- решила Кисана.- Кто же тут так навонял?»

Прошла в угол стайки и наткнулась на мертвую курочку- мать. Около нее сидел незнакомый длинный коричневый зверь и грыз что-то, аппетитно чавкая. «Ах ты, разбойник!- взвыла рассерженная кошка.- Что же ты натворил!» И десяток рыболовных крючков- когтей  впились в морду врага. Задними лапами Кисана шваркнула хорьку по животу. А там тоже были неплохие коготки, отточенные на войлоке входной двери. Хорь может быть и повоевал бы с бешеной кошкой, но, во-первых, он понимал, что был неправ, забравшись в стайку.

го законная охотничья территория- лес. А, во-вторых, успел уже утолить голод легкой добычей. Поэтому, испустив густую струю невыносимой вони, исчез за дверью. Запах чуть не довел до обморока чувствительную кошку. Пошатнувшись, она ушла в угол и прилегла в лукошко- гнездо. На яйца она сначала и внимания не обратила. Постепенно вражеский запах ослабел, и Кисана поняла, что лежит на чем-то не очень удобном. Принюхалась, прислушалась и уловила, что под ней находится что-то живое, непонятное.

Хозяйка угощала ее сырыми яйцами, но эти пахли странно и почему-то очень тихо попискивали. Кошачье тепло согрело полуостывшие яйца, и жизнь опять затеплилась в них. Цыплята завозились в тесном яичном плену, начали расширять отверстия. И вот первый малыш выбрался наружу, оттолкнувшись лапками от донышка яйца и спинкой приподняв крышечку. Кисана не испугалась, она удивилась, что это

За первым цыпленком последовали другие. И скоро Кисана оказалась в роли обогревателя новорожденных цыплят. Они копошились возле нее, пытаясь устроиться потеплее. Что-то нежное проснулось в гордой кошке, не желавшей испытывать материнские чувства. Свернувшись поудобнее, она вытолкнула из гнезда пустые скорлупки и начала облизывать новорожденных. Утром в стайку пришла хозяйка, чтобы проверить, не вывела ли курочка цыплят.

Сначала она почувствовала неприятный запах и наткнулась на мертвую курочку. «Проклятый хорек, натворил бед!- возмутилась она.- Загубил весь выводок, всю стайку провонял!» Она прошла к гнезду и удивленно замерла. В гнезде, зажмурив янтарные глаза, лежала Кисана, а вокруг нее копошились очаровательные пушистые дети. Счастливая хозяйка собрала в фартук цыплят и пошла в дом. За ней, жалобно мяукая, заспешила приемная мать. Цыплят поместили в теплый подпечек на мягкую подстилку.

Туда же заявилась и Кисана. 3 недели она добросовестно грела пушистых разноцветных детишек, а к концу лета завела собственных котят. Домашние посмеивались: оказывается материнство карьере не помеха. « Ты у нас мать- героиня,- хвалила ее хозяйка,- лучшей кошки я не видела: и охотница, и заботница, и красавица, и умница».  «Пр-р-авильно», — соглашалась Кисана.

Ольга Матвеева