Не жалею не зову не плачу
Сергей Есенин
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст,
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне,
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Стихи которые берут за душу
Секрет
Добро иногда находится так далеко за глупыми поступками, что сразу и не поймёшь, чем может закончиться обыкновенная шалость. Интерес к спичкам обернулся для Катьки сожженной баней, сгоревшим в пыль забором и выгоревшей дотла соседской усадьбой. Пожарные, затушив угли, поехали допивать то, что они называют чаем и досматривать сны.
Семилетний Герострат в юбке, почуяв неладное, набрала с собой много вкусного хлеба и не дожидаясь родительского гнева, переехала жить в малинник, на дальний край участка. Данька, сосед и объект насмешек всей улицы, был на два года старше рыжей, взрывной Кати. Худой, нескладный, близорукий. Зато всё видел и даже пролез в огород в Катькино убежище.
Гордость семьи, потомственный сельский интеллигент с детства обожал смелую Катьку, но показать себя мужчиной мешала уличная шпана. А тут такой случай. Пока она тряслась от страха, он, поправляя очки, расковырял щепкой небольшое углубление в земле. Притащил откуда-то разных фантиков, бусинок, цветных стёкол и прочих детских сокровищ для «секрета».
Потом, как в фильмах про индейцев, они расцарапали тонкие шкурки на запястьях и измазали в крови всё, что принёс мальчишка. Аккуратно выложили цветными бумажками дно ямки и закопали там все ценности оставив небольшое окошечко. Данька с Катькой почти поженились в малине, когда её родители вернулись с работы. Вокруг серым трауром лежала зола. Ребёнок исчез и бани нет.
От соседской усадьбы только грустный пепел. Папа, прикинув во сколько ему обойдётся строительство, тут же приговорил поллитру водки, мама немножечко поседела. Добрые соседи подсказали, где скрывается причина сегодняшних бед. В царстве мёртвого траура живыми были только кусты малины. Перспектива заполучить вместо дочери огородного Маугли предков совсем не радовала.
Пока мама вооружалась шлангом от стиральной машинки, чтобы пригласить Катерину обратно в дом, папа уговорил сдаться вторую стеклянную Бастилию. Мамины аргументы убедили девочку вернуться. Вдруг осмелевший Данька попробовал было заступиться, но силы были не равны. К ночи у Катьки поднялся сильный жар, вызвали «скорую» и отвезли дочку в районную больницу. Удивлению соседа Лёхи, вернувшегося с работы следующим утром, не было предела. Жил он бобылём.
Из живности в покосившейся избёнке только клопы, мыши да одноглазый кот Прощелыга, который как и хозяин появлялся дома пару раз в неделю. Хоть какое-то хозяйство было когда уходил. Пришёл, — ничего нет, даже ограды. Лешка хотел сойти с ума, но быстро передумал. Обескураженного погорельца встретила целая делегация из соседей и сельской администрации. Позже всех выявлять причину пожара и злоумышленников приехал представитель от пожарных. Хорошо, что им оказался двоюродный Катькин дядя по материнской линии, поэтому возгорание произошло от неисправности в электросети.
Лёшка быстро сообразил выгоду и картинно заплакал сидя на одинокой чурочке у дороги с одноглазым котом на руках. Комиссия растрогалась и постановила, – пожалеть Лёху однокомнатной квартирой с удобствами. Алексей утёр сопли и отправился в запой. И сразу опоздал на работу. На полмесяца. Потом вспомнил, что ему пятьдесят пять, оформил пенсию и долго благодарил Катерину за нечаянную услугу. Вот вам и детская шалость. А Катька…Катька, подцепила заразу. То ли на нервном срыве, то ли от осколка стекла в малиннике. Ходили слухи, чуть ли не заражение крови. Кровь редкая, четвёртой группы.
Полгода по больницам, потом санаторий. Дома появилась только весной. Данька всё это время упрямо заходил в гости к соседям, интересовался здоровьем и передавал приветы, за что получил прозвище – «жених». Родители, и те, и другие, были несколько огорчены таким мезальянсом, но кого это останавливало? Скорее совсем наоборот. Тем более соседи.
Детская дружба переросла во взрослую свадьбу уже в институте. Пока Катерина рожала первенца, Данила перевёлся на заочное и устроился обучать грамоте деревенских ребятишек. Вторые роды прошли менее успешно, но всё обошлось, мальчик был здоров и мама поправилась. Рожать третий раз врачи не рекомендовали. Больше никаких детей –решили Катя с Данилой, но через пять лет в их семье появилась ещё одна Катерина, копия мамы.
Эти роды, для старшей Кати, прошли очень опасно и болезненно. Ребёнка выписали из больницы, а маму перевели в другое отделение. Данила, по два раза в день, с бутылочками бегал в больницу забирать грудное молоко, бабки возились с внучкой, а он разрывался между домом, работой и любимой Катькой, которой было очень плохо. Ей даже потребовалось переливание крови и Данила отдавал свою, первую положительную, для Катиной четвёртой. Нервы, переживания, но, слава Богу, всё закончилось благополучно и на этот раз.
Больше они не рисковали, а после даже шутили, что у Катерины теперь новая, неизвестная науке группа, пятая. Так получается, что кто-то всегда идёт первым. Екатерина ушла в шестьдесят два. Неожиданно тихо и легко, во сне. Совсем не так, как жила. Директор школы, Даниил Палыч, после ухода любимой Катерины в лучший мир, всё ещё продолжает работать, хотя ему скоро семьдесят.
них трое взрослых детей. Младшая, Катька, — вылитая мать. И живёт в том самом доме, где прошло детство её родителей. Даниил Палыч, когда бывает в гостях, часто забирается в старый малинник, по мальчишески приседает на корточки, подолгу смотрит куда-то под ноги и тихонько шепчет : — Как ты там без меня, моя пятая группа крови?…
Источник: Тапочки Меркурия