Лучшее видео студии Link Top vidio Link 

Творчество юных                    Creativity of the young

Лучшие творческие работы молодежи.

  адрес электронной почты: pushkinec-club@mail.ru

Ecuador Spirit. Настоящие индейцы в России

Текст песни  Ecuador

 

 

МОСКВИЧКА

Людмилу надо себе представить. Рослая, статная, не толстая, нет, а именно — статная, с неуемной энергией и такой же неуемной добротой. В наше село она приехала лет пятнадцать назад. И что удивительно, жить в деревне мечтала всей душой. Редкое явление, обычно наши в город, а не горожане — к нам. Люда без особых проблем устроилась учителем, и , надо отметить, что учитель она от Бога, ребятня просто следом ходила за ней. Вечно она с выдумкой, с какими-то идеями. Причем, идеи у Люды наредкость современные — в прошлом году устроила со старшеклассниками рэпбаттл. Тема баттла «Горе от ума» Фамусов против Чацкого. Забавно было слушать от сына этакую лихую смесь стихов классика и его собственных панчей. Не удивительно, что 11 класс едва ли не ревел в полном составе, когда Людмила вдруг срочно в июне собралась насовсем в Москву .

-Ты там работу нашла? — спросила, остро чувствуя то ли ревность, то ли досаду на свое неумение поменять жизнь. -Нет. -Тогда зачем? -Я устала чувствовать себя дурой. -??? -Мы с тобой почти ровесники. Но у тебя семья, дети, дом, машина. Я все время себя спрашиваю: что я делаю не так? Почему вы можете построить дом. А я нет. Почему у меня ничего нет? Надо что-то менять.

Надо уже жить по-другому. Люда права, её тут и в самом деле мало что держало. Живет в арендуемом домишке, мужики её телесных богатств и острого ума опасаются. Так ,издали облизывались, она же красивая, только красота эта не глянцевая, скорее кустодиевская.

Помните у него «Русскую Венеру» Напомню. Родить для себя — не её вариант. Хотя матерью и женой она была бы отменной. А вот насчет дома… Она не из тех, кто строится. У неё деньги не живут долго. Вечно кому-то помогает. Родственникам в городе, которые по всем параметрам благополучнее , чем она, нашим ли любителям халявы, жаждущим жалости, внимания и чужого рубля.

Вечно дает в долг и стыдится о долге напомнить. Она всегда готова спасти мир или хотя бы одного утопающего в мире проблем. Но мне казалось, что ее все вполне устраивает. Ну раз живет именно так. Много для всех и мало для себя… Оказывается — нет. И вот с таким трепетным характером в Москву? Какой-то нелепый поворот жизни, задуманный опьяневшей от тоски душой.

Она его осуществила этот поворот. Родная школа осиротела. А уроки русского и литературы взялась вести директрисса. Они тут же превратились в смертную тоску. Людин класс передали другому, пытались ребята бунтовать и отказться от классного руководства совсем, но так не положено… И первую четверть дети провели в безуспешных боях с «неположено».

Мы перезванивались ней регулярно, Людмила отчитывалась: «Пытаюсь устроится на работу» «Работаю «бутербродом», «Устроилась в кафе посудомойкой» . «Пойду на собеседование» «За тридцать тысяч тут работу можно найти сразу, но тут тридцать ни о чем» А у меня в голове не укладывалось, как же так наша Люда, наш огонек, Люда, умеющая читать стихи так, что двоечники плакали, Люда работает посудомойкой. А как же мир Ахматовой и Северянина? Как её педагогический талант?

Как она без своих учеников? -Ты хоть в гувернантки пойди, Люда! — кричала я ей. На том конце страны печально отвечали: -Я подала резюме, надо рекомендации, ищут со свободным владением английским и французским. Я не могу этого предложить. -А в школу? -Нужна прописка. Я не знаю еще, как это делается, в обход закона надо… -А где ты живешь?

-Мы квартиру снимаем впятером. -Так какого черта ты рванула в эту Москву? Если тут ты имела тоже самое? -Ты не понимаешь, в Москве так жить это нормально. Здесь все мы — гастробайтеры… А в деревне не иметь своего дома это стыдно! Я у вас одна там такая — никчемная! -Возвращайся! -Я еще тут побуду. Ты не понимаешь. Я была в музее Булгакова…

Это совсем другая жизнь. Людмила оставалась Людмилой, мыть посуду, жить с чужими людьми, чтоб заработать на поход в театр, или музей Булгакова, пройти по Красной площади и радостно сообщить в трубку: -Я вчера бродила по Арбату. Там Окуджава…Ты не понимаешь… Да понимала я…Деревня иногда мне самой напоминает пуховую перину. Мне тут тепло и уютно, тут вся моя жизнь. Но порой так душно! Чего более всего не хватает в деревне — это возможности разорвать круг работа-дом-работа.

И иногда кажется, что тихо тупеешь от разговоров про огород, скотину, кто на ком женился, кто кому родил. Мир деревни — очень земной и простой, интересы большинства тут выше помидорных кустов не вырастают. И это объяснимо, человек живет тем, чем выживает. А выживает население — огородами да тайгой. Какая поэзия Бродского, если все лето пятая точка смотрит в небо, а глаза в грядку с капустой.

А не будет этого — с голоду сдохнешь при уровнях наших-то зарплат. И Людмилу я понимала, как никто другой. Мне так стало не хватать наших с ней разговоров о книгах и фильмах. Передо мной будто кто-то захлопнул единственное окно. К октябрю отсутствие Люды выползло боком. Сын наотрез отказывался читать. Ему вдруг стало скучно. Я качала аудиокниги, пытаясь заставить хотя бы слушать,

Подсовывала хотя бы краткое содержание… На горизонте неотвратимо маячило итоговое сочинение. А сын упорно не читал, забросив когда-то любимый предмет. Директриса раздала всем шаблоны И учила детей, как писать итоговое сочинение по шаблону, не принимая, любой свободы мнения. Она со своим талантом администратора упорно и твердо делала из наших ребятишек солдатиков наробраза. Идти в школу беседовать с ней не хотелось. Школа будто намертво опустела без Люды, потеряв неуемный дух творчества.

Уже никто не задумывал школьных вечеров и спектаклей, никто не теребил родителей с очередной идеей очередного конкурса, не звонил в тревоге, если вдруг сын хватал двойки. И очень остро бывший Людмилин класс ,а с ним и родители, осознали что же может значить для целого села всего лишь один человек. -Возвращайтесь! — усиленно звали её уже через десятки эсмэс дети. Установили строгое дежурство и отправляли по очереди послания о том, как скучают.

Это была вполне продуманная психическая атака. Вот чему-чему, а умению организовывать акции и мероприятия, вечно летающая в облаках Людмила их научила. Звали назад Люду и учителя, и даже суровая директриса, устав от капризов выпускников и ощутив отсутствие «творческих забабхов» просила: -Позвоните ей, уговорите. Мы и в середине года ее примем.

Вы же подруги. Будем решать вопрос с жильем. Ну никто к нам не поедет, никто. Ваши же дети страдают. -Что ж вы раньше-то эту проблему не решали? -Так она и не жаловалась…. И я звонила уже и по просьбе директрисы. Я не знаю, что сработало, это ли, или неустроенный московский быт…Но наша Людмила вернулась. Первым об этом сообщил Витька-кочегар, а по летнему времени — пастух. Что — да видел, да — приехала. Что должна приехать. Ждала ее, как в детстве Деда Мороза — веря и не веря.

Телефон она почему-то не брала, московский номер отвечал тупым бормотанием про недоступность абонента. И еще дня три после Витькиных известий, пребывали мы в каком-то мандраже. А ну как эта чертова столица поглотила нашу Людмилу совсем. И ошибся Витек? Люда пришла ко мне, какая-то посвежевшая что ли, заметно подхуднувшая на городских харчах, в вязанной смешной шапчонке, и «непосезонных» ботиках. -Не жарко в них? — усмехнулась я, будто не о чем больше было спросить.

-Не жарко. Потом пили чай, слушала взахлеб об Арбате и музеях, о Москве-реке, Красной площади, о световом шоу…о том, чего скорее всего не увижу сама, отчаянно завидовала Людмилиной смелости. Иногда надо вдруг позволить себе выйти за границы пуховой перины…Впрочем, не такая уж и мягкая она — эта деревенская перина. Просто родная уже до чертиков…

-Там сын дом протопил. Директриса по программе какой-то выкупить его грозилась. Правда, как ведомственное жилье. Может и выкупит, и глава сельсовета говорил, что может после кризиса район будет у нас дом учителям строить. До кризиса в других селах строили. — обрадовала я Людмилу, -А пока хоть в аренде? Хозяева пока квартирантов не пускали, да и не было их особо.

И они не искали. -В аренде проживу, даже если не выкупит. Вот в Европе все живут в арендованных квартирах — и ничего. Свое жилье — это российский пережиток. — бодро начала Люда и вдруг как-то виновато спросила…- Как там мои с сочинением справились? -Справились… -Я их материла, знаешь как идиотка, нанялась тут в квартире убраться, это всегда можно, есть сайт, через сайт находишь временную подработку..

А так вот, нанялась, и как стукнуло с утра, ведь сегодня двенадцатое декабря, мои сдают сейчас. А я с ними даже не успела обсудить темы. Мы же ещё в июне тем не знали. Так стало стыдно. Я хожу с пылесосом и матерю каждого. Хоть чем-то помочь. А потом дошло — это в Москве 10 утра, а у вас то уже 2 часа дня. И сочинения уже написаны. Села и реву. И позвонить тебе страшно — сама же бросила их…

Послала все к черту, наскребла на билет и вот… Видишь, не вышло из меня москвички. «Зато учитель вышел» — хотелось сказать, но почему-то так и не сказала. Очевидные вещи говорить не имеет смысла…