О любви немало песен сложено
Лучше нету того цвету
Лучше нету того цвету, когда яблоня цветет,
Лучше нету той минуты, когда милый мой придёт.
Как увижу, как услышу, все во мне заговорит,
Вся душа моя пылает, вся душа моя горит.
Мы в глаза друг другу глянем, руки жаркие сплетем,
И куда не знаем сами, словно пьяные, бредем.
А кругом сады белеют, а в садах бушует май,
И такой на небе месяц, хоть иголки собирай.
Мы идём по тем дорожкам, где некошена трава,
Где из сердца так и льются, незабвенные слова.
За рекой гармонь играет, то зальется, то замрет.
Лучше нету того цвету, когда яблоня цветет.
Ландыши
Ты сегодня мне принес не букет из пышных роз,
Не тюльпаны и не лилии.
Протянул мне робко ты очень скромные цветы,
Но они такие милые.
Ландыши, ландыши, светлого мая привет,
Ландыши,ландыши белый букет.
Пусть неярок их наряд, но так нежен аромат,
В них весны очарование.
Словно песенка без слов, словно первая любовь,
Словно первое признание.
Ландыши, ландыши, светлого мая привет,
Ландыши,ландыши белый букет.
Я не верю что года гасят чувства иногда,
У меня другое мнение .
Верю будешь каждый год, пусть хоть много лет пройдет,
Ты дарить мне в дни весенние.
Ландыши, ландыши, светлого мая привет,
Ландыши,ландыши белый букет.
Конверт без адреса
Перебирая снимки из семейного архива, я наткнулась на старую фотографию. На стуле стоит маленькая девочка, а рядом — немолодая женщина в белом платочке, с грустной улыбкой. Пожелтевшая от времени, выцветшая, потерявшая четкость, фотография из того страшного года в самом разгаре войны.
Эта девочка — я. Нахлынули воспоминания. Отца своего я помню довольно смутно, а вот его мать, мою бабушку я буду помнить до последнего своего часа, до последней минуты. Бабушка, мамочка моя, как ты мне нужна сейчас, спустя полвека, когда у меня самой взрослые дети и подрастают внуки, твои праправнуки. Как мне необходим сейчас твой совет, твое успокаивающее слово, твой строгий и в то же время такой любящий взгляд, твои добрые ласковые руки.
Этот снимок, где мы вдвоем с бабушкой, был сделан в мае 43-го года по просьбе отца. Мы долго и торжественно собирались в фотографию. Бабушка сменила свой темный платок на светлый, попыталась улыбнуться в объектив. А я, приодетая понаряднее, так и не сумела улыбнуться. Все-таки и здесь, далеко-далеко от войны, была война, и было страшно без отца.
В каждом письме на фронт я писала печатными буквами: «ПАПА, СКОРЕЕ ЗАКАНЧИВАЙ ВОИНУ И ПРИЕЗЖАЙ ДОМОЙ. МЫ ЖДЕМ ТЕБЯ.» В последнем письме он предупредил, что его переводят в другую часть, изменится номер полевой почты, и он напишет нам, как только сможет.
Готовая фотография уже несколько дней лежала на столе в конверте, на котором не было адреса. Мы ждали письма с фронта. И дождались. В тот день к нам в комнату вместе с почтальонкой вошли соседи. Письмо! Бабушка выхватила у почтальонки конверт-треугольник и поднесла к глазам.
— Это не Мишин почерк. Может, из госпиталя? Быстро развернула треугольник письма и начала: «Дорогая Екатерина Ивановна!…» Голос её прервался, и она передала листок соседке. — Не могу. Читай ты. Приглушенным голосом, почти шепотом, соседка произнесла первые слова:
«Дорогая Екатерина Ивановна! Пишет вам друг вашего сына Иван Жар…» — Ну вот! Я же говорю, что из госпиталя. Читай! — вырвалось у бабушки «Ваш сын, гвардии, старший сержант Спицын Михаил Степанович, геройски погиб, возвращаясь из разведки…»
Молча, не вскрикнув, не застонав, падала бабушка. В комнате стояла такая тишина, что было слышно, как ветер, влетев в открытое окно, пытается вырвать из рук соседки листок с черной вестью и унести его куда-нибудь… куда-нибудь… Соседка тихонько положила письмо на стол рядом с конвертом без адреса, в котором была наша с бабушкой фотография. Отправлять её было уже некому…
С тех пор прошло много лет. Я держу в руке старую пожелтевшую фотографию. На ней — пожилая женщина в белом платочке, с грустным лицом, а рядом на стуле — маленькая девочка с широко открытыми глазами. Эта девочка— я…
Нелли Ваторопина