Когда твои младые лета 

Лучшие стихи Александра Пушкина

Когда твои младые лета
Позорит шумная молва
И ты, по приговору света,
На честь утратила права,

Один, среди толпы холодной,
Твои страданья я делю
И за тебя мольбой бесплодной
Кумир бесчувственный молю.

Но свет… Жестоких осуждений
Не изменяет он своих:
Он не карает заблуждений,
Но тайны требует для них.

Достойны равного презренья
Его тщеславная любовь
И лицемерные гоненья:
К забвенью сердце приготовь;

Не пей мучительной отравы;
Оставь блестящий, душный круг;
Оставь минутные забавы:
Тебе один остался друг.

Александр Сергеевич Пушкин. Все стихотворения

Ландыши Митроха

– Ну, здорово, Степаныч!  А ты, я гляжу, с цветочками прибыл, нябось бабку Василиху проздравлять будишь. С этим, как яво, праздником, вот мать твою, башка совсем дырявая стала. Во-во – с 8 мартам! Эт у вас этот праздник появилси, а у нас  такова не была, тока Пасха. Хотя мы своих девчонок тожа  любили и цвяточки, бывало, тожа дарили. А как жа, как тока теплеть начинаить, то и бабы из одежки, как  подснежники, вылазють, штоб красоту свою показать, ды мужиков  встрепянуть после зимней спячки.

Вот им и цвяточки и яшо чаво-нить, дарили! Ты што думаишь, моя бабка всягда такой была?! Во, хрен там, я её, знашь, сколь добивалси, у других отбивал. Она этой своей улыбкой с ума сводила. Эт я посля пригляделси, што у ей со ртом приключилось. А тады, хто ж в рот заглядывает до свадьбы.

А она как начнёть лыбиться, у ей ямки прям на щёчках, и вся така, кровь с молоком! А ежлив ишо сарафан у ей новай, хоть на выставку, мать твою, посылай, на эту, ну где красавиц выбирають, она б там сразу победила и все призы собрала, эт я те точно грю! Во, крест святой! Знашь, сколь я огребал, пока отбил у всех! В синяках, как в медалях, ходил, отсвечивал, но никому не отдал!

Я раней, знашь, какой орел был, ни одна драка без мине не обходилась! Так и звали Митроха-Кулак. Хоть и морда в синяках, а грудь всё равно колесом, за што и девки мине любили!

 Даааа! Есть што спомнить! А она, бабка-то, моя сначала ерепенилась, хвост трубой, што ты, не подходи! Ну, я сразу раскусил, чем её взять-то можна! Дааа! Мордой разбитой, да цветочками вот энтими, ландышами. Ух, как она их любила! Я эт узнал и решил этими самыми ландышами  атаковать, штоб сразу и наповал!

  Даа! Я знал одно место у нас в лесу, на болоте, далековато правда, но зато ландышей тама прорва. Вот я и решил сходить в атаку! Дело было ранней весной, тут и Пасха как раз ранняя была, половодье началось. Везде ручьи тякуть, а в лесу ишо снег ляжить, тока подтаивать начал. Вот я, знать, и пошёл, надел сапоги повыше и пошёл. Как раз под Пасху, твою мать! Ды я не ругаюсь, ты тока послухай, чо далей было!

Я ж грю, снег-то подтаивать начал, внизу уже вода была. Но раз решил, то всё, будеть Аксинье букет, да ни чо-нить, а ландышей, и точка.

 Дааа! Пропёр я километра три   по этой слякоти, до самой болоты, иде эти грёбаные ландыши растуть. Нахлебалси по самую нихачу. Но ради Аксиньи решил всё вытерпеть. Подошёл к болоту, А там подтаяло, и на кочках эти самые ландыши. Много! Тока зацветать начали. Ну я и начал их рвать, прыгать с кочки на кочку. Охапку здоровую нарвал. Вперёд не гляжу. Посередь болота на кочке голову поднял….

Твою ж мать, а на мине прямо с энтого берега кабаны пруть! Тожа можа весну почуяли. Стаей друг за дружкой. А впереди самый здоровай, видать, главарь их, вожак. Я как клыки увидал, твою мать, всё, читай отходную, не жди мине, мама, родимого сына! И откуда тока прыть взялась.

Я хлеще зайца по ентим кочкам назад. А они-то твари умные, на мине глядят, и  в обход. В болото не полезли, твари, что мине и спасло. Я када напрямки по болоту рванул, то выграл время, пока они в обход обегали. Ну а по лесу, я, как гончая, язык высунул и вперёд, тока слышу, как сзади сопят где-то. Я даже не оглянулся, некогда, когти рвать нада, а то хана, остались ба от Митрохи одни сапоги.

Вот так и рванул, откуда тока силы взялись, я ж грю, хлеще зайца, и, что главное, цветы-то я не бросил, как ухватил мертвой хваткой, тока у дома и расцепил.

  Выскочил на опушку, а там на песках как раз  на пригорочке  молодежь наша Радостная собралась, игрища открыли. Я када на пески выскочил, сапоги сбросил, больно тяжело бежать, и далей продолжаю рвать. Все остолбенели, не поймуть в чём дело, а када оглянулись…… руки в ноги и давай на обгонки, хто кого.

Кабаны выскочили из леса и за нами, но тут уж дома-то рядом. Забежали мы к Давыдчу в первай дом, дверь заперли и ждём. А кабаны, гад, калитку сломали, присадок взрыли, потом ушли назад в лес.    А ландыши енти я всё-таки Аксинье поднёс, чем и заслужил её вниманью.

моих ландышей она ни на кого не глядела. Я за это огрёб раза два или три от ребят, но Аксинья так и досталась мне и болей никому. Вот табе и цветочки, мать бы их! Ну а с другой стороны, ежли б не ландыши,  не видать бы мне Аксиньи, как своих ушей.

И никакова табе 8 марта!  Она, Аксинья, и посчас енти ландыши любить, но тока где ж я их таперя возьму, да и в лес уже почти не хожу, редко, тока летом за грибами.     Вот тах-та, Степаныч, а ты гришь цветочки. Были и мы када-то жеребцами, да ить время-то не обманешь, твою мать!    Ладно, покеда! Привет Василихе, и от мине поздравь што ль, с 8 марта. А я пойду Аксинью проздравлю, видишь, стоит лыбится! Степаныч

Владимир Зацепин Радостный