Русские романсы

Расцвели хризантемы опять

Когда мы расстались с Вами совсем,
Душа исстрадалась глубоко.
Но в сердце больном кто-то радостно пел,
Как счастья предвестник далекий.

Расцветут хризантемы опять,
Вновь вернется к тебе твое счастье.
И исчезнет тоска и ненастье,
Расцветут хризантемы опять.

Расцветут хризантемы опять,
И вот Вы вернулись, опять Вы со мной.
И вновь расцвели в сердце розы,
И веет как прежде, прекрасной весной.

Вы жизнь, Вы счастье, Вы грезы,
Расцвели хризантемы опять.
Вновь вернулось ко мне моё счастье,
И исчезли тоска и ненастье.

Расцветут хризантемы опять,
Расцветут хризантемы опять.

Все русские романсы

Старая Иса

…Несколько проснувшихся на восходе ласкового летнего солнышка ворон, сидевших на старых прибрежных тополях у клуба, лениво, одним глазом, без удивления наблюдали за действиями троих ребят, которые в такое раннее время бегали с ворохами девчачьей одежды от одной скульптуры к другой, изображавших горниста, барабанщика, отдающих салют и других персонажей в пионерских галстуках. Пернатые старожилы нагляделись на многое происходящее летом, на территории пионерского лагеря имени Олега Кошевого, хотя сами отдыхающие в нём дети чаще называли его «Старая Иса»(ударение на «и»).

Раскинулся он в живописном месте, на речке Исе… Система лагерей отдыха (в то время пионерских) в городе Верхняя Салда была разработана по принципу градообразующих предприятий. Каждое предприятие выстраивало всевозможные объекты отдыха для своих работников и их семей. Например, Салдинский металлургический завод(в городе его зовут Старый завод), выстроенный ещё Демидовым, имел помимо вышеупомянутого пионерлагеря ещё Дом рыбака на Исинском пруде и даже дачу для детсадовского возраста недалеко от лагеря. Не случайно упоминаю слово «даже».

Нигде и никогда в бытность мою детскую и позже я не слышал о таких дошкольных учреждениях на природе. И к сожалению не успел там побыть – её закрыли в середине 60-тых, когда начались работы по реконструкции Исинской плотины и был поднят уровень пруда – территорию дачи просто подтопило. Но старшие двоюродные братья успели там «отдохнуть». Кавычки уместны – какой может быть отдых у 3-6-летних детей? От чего им уставать — просто жизнь в детском саду на природе.

С начала июня и до конца июля. По воспоминаниям Алексея Николаевича Чайко(одного из вышеупомянутых братьев) – это было одно из самых ярких его впечатлений того времени! Полный спектр мироощущения первого знакомства с природой! Абсолютно не взирая на минимум комфорта условий проживания: небольшая территория, два жилых корпуса и столовая в деревянном исполнении. Были качели, каруселька на пеньке и большая картина стендом на железных листах –

«Три богатыря» — васнецовская копия кисти местного оформителя. Тем не менее, сюда вывозились три(!) детских садика одновременно. Из воспоминаний Алексея Николаевича. «Горшки рядами стояли на веранде. Ночью выбегая к ним, настороженно всматривались в темноту летней ночи, с интересом глядели в звёздное небо и слушали звуки ночи». «Выскочили втроём, с пацанами, ночью по «малой нужде». На улице туман как молоко! А пойдёмте сходим по тротуарчику(по дощатому трапу метров 50 до взрослого туалета)? Пойдём! И вот крадучись в тумане, боязливо, тихонько идём.

Не доходя, останавливаемся – страшно! Постояв в нерешительности, посмотрев по сторонам на сказочные очертания туманного леса, скоренькими шажками обратно в палату! Запрыгиваем в кровати под надёжную защиту одеял и засыпаем! На утро, рассказав о своих ночных похождениях сверстникам, становимся «уважаемыми людьми» и ходим героями!» Всё было внове: страшновато, потому как необычно и в то же время завораживающе. Если оценивать данный поступок с точки зрения детских ощущений – очень смело! Поистине, первые бесстрашные шаги в неизведанное.

В «прекрасное далёко»! Вот так, в таком возрасте, начиналась незаметная работа формирования характера. Любознательность, смелость терпение. Не каждый ребёнок выдержит двухмесячную разлуку с родителями, а уж выходить ночью в лес не каждый отважится и во взрослом возрасте. Дневное время было занято обычными детсадовскими делами: кормёжка, различные занятия, были и утренники. Но… Всё это в настоящем лесу на берегу пруда! Красота!!! Именно животворное дыхание природы: шорохи листвы, птичьи голоса, необычные звуки леса и воды, пряные ароматы цветущих трав – всё это заставляло напрочь забывать обо всех детских печалях.

Почему я начал с дачи? Потому что первый лагерь располагался на территории дачи.Именно отсюда начиналась история «Старой Исы». Первоначально постройки были значительно беднее и располагались по-другому. По воспоминаниям моей мамы, которая ездила в лагерь три сезона на одну смену(1950, 1951, 1953г.) они жили в «бараке», за стенкой которого был клуб, а столовая была «просто сараюшкой». Даже такой «уют» для детей той поры был в радость, но самой большой радостью было питание!

В начале 50-тых ещё ощущалась нехватка продовольствия и мама с нетерпением ждала когда её папа(мой дед Василий Власович Убогов) принесёт с завода путёвку в лагерь! Там она познакомилась с моим отцом, который был «старожилом» «Старой Исы» и помнил лагерные времена ещё интереснее. Как рассказывал отец(Соловьёв Евгений Леонидович), чемоданы с вещами увозила грузовая машина, а «мы от «комбината» пешком ходили», «постельное – своё, наволочки сеном набивали», за яйцами для столовой(«я их там на всю жизнь наелся!») ездили на лошади – неподалёку от территории лагеря жили татары и готовили уголь для завода, они держали скотину и птицу.

«Комбинатом», не знаю почему, называли район совхоза, дорога дальше была очень плохой. Пионерские будни лагеря тех времён разительно отличались от нашего времени. В идеологическом плане отдыхающие пионеры жили, я бы сказал, в «жёстком регламенте». Об этом говорит одно из воспоминаний отца. «Знамя пионерского лагеря круглосуточно (!!!) охранял караул из двух пионеров, сменяющихся, не помню с каким временным интервалом. Оно стояло в пионерской комнате. Ну ребятишки есть ребятишки! Какой там караул, спать-то всем охота. Поначалу-то да, стояли как положено, но ко всему привыкаешь и что…

Не часто, но бывало, что пацаны – первоотрядники, самые взрослые, вытаскивали по ночам знамя «из-под носа» спящих «караульщиков» из второго отряда и прятали его. Подымался шум — да как вы могли? стыд-то какой! позор!…и т.д. и т.п. Конечно, знамя отдавали, на этом всё и заканчивалось, но «караул переживал сильно». Предполагаю, что и другими мероприятиями день «будущих строителей коммунизма» заполнялся больше, чем наполовину.

Это и не удивительно, страна ещё не отошла от военного времени, идеологическая машина работала на полную катушку, директивы партии в сфере образования и воспитания претворялись в жизнь беспрекословно. Тем не менее, дети есть дети! Им хватало оставшегося свободного времени на свои детские удовольствия! Побудительных причин постройки нового лагеря я не знаю. Могу только предположить, что, говоря языком тех лет, «жить стало легче, жить стало веселей»!

Страна зажила мирной жизнью, стали рожать детей и в отдельно взятом лагере отдельно взятого района «опорного края державы» не стало хватать мест для отдыха подрастающему поколению. Намеренно (я ж не краевед, а простой бывший отдыхающий) не называю точных дат окончания строительства и ввода в эксплуатацию, это не так важно. Главным считаю то, что руководство завода поступило очень мудро, участвуя в устройстве послевоенного быта детей, которые пережили страшные голодные военные годы. Итак, лагерь новый, название прежнее!

Все постройки были деревянные, но сделанные капитально: два жилых детских корпуса, клуб под одной крышей с библиотекой и пионерской комнатой, столовая, медпункт, камера хранения, жилые помещения обслуживающего персонала, баня, склад и конечно столовая. Без неё никуда! В стороне от основных строений, у забора, небольшая рубленая изба сторожа, который жил в ней круглый год и два туалета. «М» и «Ж» в леске, метрах в пятидесяти от жилых детских корпусов.

Обычные, как принято сейчас говорить, «со всеми удобствами на улице». Корпуса соединялись с клубом, столовой и туалетами неширокими асфальтовыми тротуарами. Всё «хозяйство» располагалось на сравнительно небольшой территории и было огорожено невысоким деревянным забором с мощными, высокими, стальными громоотводами по четырём углам. Если примерно и грубо, боясь ошибиться, то метров 1000 на 800. Восточную сторону занимала река Иса, которая вытекала почти сразу из плотины Исинского пруда, построенной ещё теми же Демидовыми и только в начале 70-тых реконструируемой и принявшей современный вид.

Западная сторона примыкала к насыпи плотины и уходила в небольшую полоску сосново-елового леса. Середина территории от южной стороны, где вдоль забора находилась столовая, склад и жилые помещения сотрудников, приходилась на безлесое луговое пространство. Оно проходило через всю центральную часть и упиралось в центральные ворота лагеря на северной стороне. Дальше пустошью тянулось до самого начала городского Салдинского пруда и выходило на него в месте, которое называлось

«У Вершинина». На нём располагались жилые корпуса, футбольное поле, волейбольная площадка, беговая дорожка на 60 метров и яма для прыжков в длину, также «гигантские шаги», карусель и четыре «лодки» качелей, чуть вдалеке от всего этого место, где жгли лагерный костёр, завершающий смену. Ближе к корпусам, на опушке леса — «линейка» с маленькой трибуной, флагштоком и четырёхугольной песочной дорожкой для построения отрядов. Ещё ближе к лесу, за «линейкой» приютилась дощатая камера хранения, а невдалеке – небольшое уютное здание медпункта.

Клуб стоял на высоком берегу реки, а ниже по течению, среди черёмуховых зарослей, была огорожена и устроена купальня с «лягушатником» для самых маленьких, с мостками, очень удобными и для любителей рыбалки. Не доходя купальни, на кромке черёмушника, под старыми берёзами стояла большая рубленая русская баня. Вот так, вкратце и очень схематично выглядел мой пионерский лагерь, где я провёл свои лучшие детские годы.

По воспоминаниям моей мамы (Соловьёвой Ираиды Васильевны), ездившей в лагерь в 1955 году уже вожатой, к тому времени функционировал ещё один пионерский лагерь – им. Зои Космодемьянской (в просторечии – Голованов мост или Головастик), располагавшийся на реке Салде, километрах в трёх выше от слияния Салды и Исы, рядом с вышеупомянутым мостом. Его отстроил эвакуированный в войну на Урал московский завод(по воспоминаниям родителей их было два, без названия, под номерами), который позже получит название ВСМОЗ, а нынче это – «ВСМПО – Ависма».

«Ходили друг к дружке в гости, в футбол играть». Чуть позже ВСМОЗ построил ещё один лагерь на Исинском пруду – им. Павлика Морозова (Новая Иса), а после этого лагеря недалеко от него, тоже на берегу пруда, построили свой лагерь «Орлёнок» военные, которые занимались строительством и обслуживанием военных объектов на территории районов Верхней и Нижней Салды. Вот такая поверхностная история возникновения комплекса детских лагерей отдыха.

Все лагеря находились в относительно непосредственной близости друг от друга, что было очень удобно для «хождения в гости» даже для детей младших отрядов, а музыку, раздававшуюся из четырёх радиорубок пионерских комнат, слышали во всех лагерях. …Между тем, троица сорванцов не спеша и со вкусом одевала гипсовых пионеров и пионерок в девичьи платья и кофты, пятый час утра – самый сон! Торопиться некуда, хотя «манекенов» много – ваятели расположили скульптуры по всей территории лагеря. Оденем всех, на кого одёжи хватит! «Предварительная работа» была проделана большая!

Сначала ждали когда все крепко уснут, потом надо было сползать в девичью палату и собрать «урожай». Ползали пока было темно. Разгар лета – ночи воробьиные – только стемнело и уже светает! Подозревали, конечно, что воспитатель в курсе, просто не подаёт виду. Нэлли Ивановна, преподававшая в «свободное от лагерной жизни время» физику в школе № 14, была женщиной с отличным чувством юмора и смотрела на подобные «подвиги» своих проказливых подопечных с улыбкой, а вожатый Саша спокойно спал, он был в курсе событий, предупреждённый накануне «акции»…

Вячеслав Соловьев