Русские романсы

Романс о романсе

Не довольно ли нам пререкаться,
Не пора ли предаться любви.
Чем старинней наивность романса,
Тем живее его соловьи.

То ль в расцвете судьбы, то ль на склоне,
Что я знаю про век и про дни.
Отвори мне калитку в былое
И былым мое время продли.

Наше ныне нас нежит и рушит,
Но туманы сирени висят,
И в мантилье из сумрачных кружев
Кто-то вечно спускается в сад.

Как влюблен он, и нежен и статен,
О, накинь, отвори, поспеши.
Можно все расточить и растратить,
Но любви не отнять у души.

Отражен иль исторгнут роялем,
Свет луны  это тайна для глаз.
Но поющий всегда отворяет,
То, что было закрыто для нас.

Блик рассвета касается лика,
Мне спасительны речи твои.
И куда б ни вела та калитка ,
Подари, не томи, отвори.

Все русские романсы

Новая жизнь(добрый рассказ)

— Анна Николаевна! Вы бы разобрались. Закрываться пора, а в торговом зале покупатель завис. Немолодая хозяйка магазина подняла голову от бумаг: — Что значит, завис? – спросила ровным голосом, — а вы на что? Каких только покупателей ни перевидала она со дня открытия. Но, магазин игрушек, не то место, куда ходят с дурными намерениями.

Продавщица Леночка нахмурила модные бровки: — Ну, стоит перед витриной и, ни туда, и ни сюда. Я уже объявила о закрытии, а его будто к месту приклеили. Она резко повернулась и, покачивая бедрами, направилась к двери. Выбравшись из-за стола, пожилая женщина поспешила за ней. Обе остановились в проеме двери, ведущей в торговый зал.

— Вот, — махнула рукой Леночка. Анна Николаевна посмотрела в указанном направлении и, вскрикнув прикрыла рот ладошкой. У витрины с плюшевыми игрушками, спиной к ней стоял совсем молоденький, высокий солдатик. Военная форма, цвета хаки. Стриженая почти под ноль голова, тонкая шея, трогательные мальчишеские уши. — Сереженька! – окрик Анны Николаевны, эхом оттолкнулся от огромных витринных окон и замер.

Вздрогнув, словно от удара, солдатик медленно обернулся. Женщина горестно сморщилась: — Ну вот, уже чужих деток за сыночка принимаю. Дожила… Она поспешила к позднему покупателю: — К сожалению, мы уже закрываемся. Если ничего не покупаете, то …

Солдатик горестно сморщился. — Да, конечно, извините. Денег мало, а у вас такие цены, — он горестно вытащил из кармана несколько помятых мелких купюр. Анна Николаевна усмехнулась: — Все прогулял?  Паренек покраснел так, что его торчащие уши вспыхнули: — Нет, что Вы. Меня в поезде обокрали. Только карманы и не обчистили. На побывку к сестренке приехал. В интернате она. Хотел вот зайца купить… Анну Николаевну будто облили холодной водой:

— Какую игрушку присмотрел? – чуть слышно прошелестела она. Солдатик указал на небольшого ушастого зверька. — Мне совсем немного не хватает… Поднявшись на цыпочки, пожилая женщина достала с верхней полки огромного пушистого кролика. Подала пареньку и обронила через плечо: — Леночка, пробей и принеси мне чек. Сунув игрушку в руки ошарашенному солдатику, бодро спросила: — Голодный, небось? Дождавшись его робкого кивка, потянула за собой:

— Пойдем в кабинет, у меня чай с бутербродами есть. Леночка, недовольно поджав губы, проследовала на кассу. Быстро пробила покупку и обернулась к тершей полы уборщице, бабе Любе: — Чего это она так взбеленилась. Сергей… знакомый что-ли? Бабка тяжело разогнулась и, опершись на швабру, печально покачала головой: — Сергей, сынок Анечкин.

В чеченскую войну сгинул, — перекрестилась широко, — ни дай бог, матери такого пережить. Обозналась, видимо. До сих пор ждет. Сокрушенно махнула рукой и вновь стала усердно тереть пол. А в это время, Анна Николаевна, усадив солдатика за стол, потчевала его горячим чаем с, принесенными из дома бутербродами. — Как звать то тебя? – поинтересовалась невзначай.

Паренек напрягся: — Серегой. Вы же сами позвали. Я еще подумал, может знакомая родителей? Пожилая женщина поперхнулась горячим напитком. — А родители где? Сергей печально сморщился: — Так еще в прошлом году, по пьянке, в бане угорели. Мы здесь недалеко, в Андреевке живем. В деревне дед остался. Как отслужу, заберу Светку и к нему вернемся. Анна Николаевна нахмурилась. А почему сестра не с дедом? Солдатик помрачнел:

— Органы опеки забрали. У нее порок сердца, в интернате специализированном живет. У деда денег нет на лечение, да и силы уже не те. Стараясь увести разговор от неприятной темы, пожилая женщина спросила: — Ночевать то где собираешься? Махнешь к деду в деревню? Сергей тряхнул головой: — Нет, не успею. Мне возвращаться в часть завтра.

Переночую на вокзале, договорился уже. Светку навещу и назад. Скоро дембель, косячить нельзя. Анна Николаевна покачала головой: — Не нужно на вокзал, холодно еще, замерзнешь. У меня остановишься. Уши паренька вновь полыхнули: — Нет. Неудобно. У Вас семья. Женщина печально покачала головой. — Нет у меня никого. Так что, не стеснишь.

Везя Сережу к себе в маленькой юркой малолитражке, Анна Николаевна до боли сжимала руль, пытаясь не расплакаться. Семья… Ей, вдруг вспомнилось, как тогда двадцать лет назад, муж Леонид, узнав о гибели сына, молча собрал вещи и ушел. После развода, она узнала, что у него молодая любовница и маленькая дочь. Смерть сына и предательство мужа, буквально подкосили ее.

И чтобы не полезть в петлю, с головой ринулась в работу. В прошлом опытный бухгалтер, она взяла ссуду в банке и купила прогоревший магазинчик игрушек. За несколько месяцев, сделала его прибыльным и пригласила на работу всех знакомых, кто оказался в трудной ситуации. Вот и баба Люба, до сих пор приходит полы мыть, хотя давно пора дома в удобном кресле спину греть. Но, у нее на попечении двое внучат, вот Анна Николаевна ее и не увольняет.

— Сереж, а что с сестрой то, — спросила пожилая женщина, кормя парня ужином. Тот нахмурился, пытаясь не разреветься: — Порок сердца у нее. Нужна операция, а квот нет. Поставили на очередь, но, кажется, она не доживет, — он жалко всхлипнул. Анна Николаевна погладила паренька по плечу: — Можно я с тобой к ней завтра съезжу? Парень напряженно кивнул.

— Ну, вот и славно. Ложись спать, я на диване постелила.  Все ночь женщина проворочалась без сна, раздумывая над печальной историей этого мальчика. А утром поднялась спозаранку, чтобы приготовить ему горячий завтрак. Потом они ехали по весеннему городу к специализированному интернату, и Анна Николаевна с улыбкой смотрела на радостного Сергея, сжимавшего в руках огромного пушистого зверя.

Но когда, на крыльцо им вытолкнули инвалидное кресло с ежившейся в нем, до синевы худенькой девочкой, лет двенадцати, хорошее настроение женщины улетучилось. — Светка, привет. Посмотри, что я тебе привез! – Сергей, нежно поцеловал сестренку, сунув ей в руки белого кролика и увесистый пакет с угощением. Обнимая игрушку, девочка совсем сникла.

— Сережка, я домой хочу, — печально произнесла она и заплакала, — плохо здесь, я уже и ходить не могу. У Анны Николаевны перехватило горло и она почти побежала ко входу в здание. Сейчас она устроит заведующей грандиозный скандал! Но, в уютном кабинете хозяйки интерната, ее пыл постепенно угас. Симпатичная ухоженная женщина средних лет, меряя шагами тесное помещение, разводила руками.

— К сожалению, состояние Афанасьевой, действительно быстро ухудшается. Своей очереди на операцию по квоте, она скорее всего не дождется. Я разослала письма в благотворительные фонды, чтобы собрать деньги на платное лечение, но ответа пока нет. На стол перед Анной Николаевной легла папка с документами. — Я ведь не волшебница. У меня пол интерната таких, — печально вздохнула заведующая.

— А сколько нужно собрать? – голос Анны Николаевны упал до шепота. Заведующая с минуту смотрела на нее, хмуря брови. Потом быстро написала сумму на бумажке и подтолкнула ее пожилой женщине. — Хотите помочь? – спросила с надеждой.

Анна Николаевна пожала плечами. Заведующая понимающе кивнула. — Если надумаете, свяжитесь с ее опекуном, Михаилом Петровичем. Потребуется его согласие. Когда женщина вышла на улицу к ребятам, на ее лице сияла улыбка. В ее голове созрел план. — Пойдем, Сергей, нам пора. Анна Николаевна потрепала захныкавшую Свету по плечу:

— Ну-ну, девочка. Потерпи, пожалуйста, совсем немного. Все будет хорошо. Посадив возвращавшегося в часть солдатика на поезд, пожилая женщина долго не уходила с перрона, словно застыв с поднятой рукой. А потом, опомнившись, поспешила к выходу. Впереди было очень много дел. Сначала она позвонила деду Сергея и Светы, а потом набрала своему давнему «заклятому» другу и конкуренту по бизнесу, Андрею Викторовичу. Когда на том конце послышалось знакомое «алло», она бодро спросила:

— Ну, что, Андрей, твое предложение еще в силе? – услышав удивленный возглас, улыбнулась, — нет-нет, дела идут отлично. Просто, срочно нужны деньги. И еще, у меня условие. Все сотрудники останутся на своих местах. Она меряла шагами тесную кухоньку.

— Да, да и баба Люба тоже. У нее внуки на руках, — на минуту замерла и кивнула, — спасибо, Андрей, завтра встретимся, подпишем бумаги. Постояла с минуту, мысленно прощаясь со своим детищем. — Не пропаду, пенсию мою никто не отменял, — подумала невесело и вздернула подбородок.

А через день, положив деньги за проданный магазин на счет, Анна Петровна снова была в интернате. Взяла адреса благотворительных организаций и принялась оббивать пороги. Вырученной суммы не хватало. И она ходила к благотворителям, как на работу. Просила, убеждала, умоляла. Время таяло, а ее только кормили обещаниями. Но, однажды, вечером, когда женщина по обыкновению составляла план завтрашних визитов, в квартире раздалась трель дверного звонка. На пороге стоял хмурый бородатый мужик, лет шестидесяти.

— Это ты, что ли, Светкиной операцией занимаешься? – недобро спросил он и, подтолкнув Анну Николаевну, ввалился за ней внутрь. Женщина оторопела. — Что это значит? Кто, Вы? – она откровенно запаниковала. А мужик, не разуваясь, потопал в кухню.

— Я дед Сереги и Светы, Михаил Петрович. Ну, признавайся, что задумала? Знаю я вас, прохиндеев городских! Анна Николаевна насупилась. Ей не в чем было признаваться. Да и разговаривать с этим мужланом, совсем не хотелось. Она отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что никакого разговора не получится. Мужик запыхтел на стуле, обвел взглядом чистенькую кухоньку. Скользнул взглядом по, висевшей на стене, фотографии молоденького солдатика и хмыкнул.

— Сын что ли? – зашевелил мохнатыми бровями. Не отрываясь от окна, Анна Николаевна кивнула. — На войне погиб, — прошептала севшим голосом. С минуту мужик посидел молча и вдруг хлопнул на стол пухлый бумажный конверт.

— Я, это, дом продал. Здесь немного, но сколько есть. Бумаги подписал. Ты только не обмани нас. Вступиться за девку некому. Анна Николаевна подняла на него недоумЁнные глаза. — Как продал дом? А сам куда же? А дети? Мужик усмехнулся в бороду: — Есть у меня развалюшка малая. К Серегиному возвращению, подниму, подлатаю. А там мы вместе дом выстроим, я еще в силе – посмотрел на нее и жалобно скривился, — лишь бы девку вылечить!

Помоги, а? Тяжело поднявшись, не прощаясь, потопал к выходу. Как только дверь за гостем захлопнулась, Анна Николаевна заглянула в пакет. — Похоже, недостающую сумму можно не искать, — пронеслась в голове радостная мысль. И она принялась пересчитывать принесенные деньги. Еще продаст машину, и девочку спасут. Анна Николаевна спешила, как могла.

И через две недели, вжавшись от страха в кушетку, она уже сидела в столичном кардиологическом центре перед дверью в операционную и молилась. Когда к ней подошел улыбающийся хирург, силы совсем оставили пожилую женщину, и она тихонько заплакала. Светочка будет жить, она поправится! После месяца в реабилитационном центре, они вместе вернулись домой.

— Теть, Ань, а поехали в деревню с нами! У нас классно: лес, речка! – без умолка, трещала уже окрепшая Света, — чего вы здесь одна? В ожидании возвращавшегося из армии брата, женщина забрала девочку к себе. Необходимости находиться в специализированном интернате больше не было. — Встретим Сережу, и отвезу обоих к деду, — думала женщина, улыбаясь — действительно, отдохну пару дней на воздухе. Решу, как дальше жить.

Солнечным июльским деньком, старенький тарахтящий автобус высадил на окраине села живописную троицу. Долговязый паренек в военной форме обнимал за плечи худенькую светловолосую девочку, которая держала за руку миловидную полноватую женщину. Растерянно оглядываясь, они топтались на остановке, когда вдалеке на сельской улице показался спешивший с огромным букетом бородатый мужик.

— Милые, мои, дождался! — Михаил Петрович подбежал к приехавшим и сграбастал в объятия всех разом. Света с Сергеем кинулись целовать деда. А Анна Николаевна, улыбаясь, стояла рядом.

Из инет