Николай Гончаров

Царскосельское

Царская железная дорога,
Дух имперский, Витебский вокзал…
Эти своды повидали многих –
Тех, что заправляли русский бал.

За окошком – спальные районы,
Крохотные дачки горожан.
С метрономным стуком монотонным
Поезд наш из Питера сбежал.

Небольшой вокзальчик многолюдный,
На стене табличка за стеклом
С наименованием абсурдным
И забавным – «Детское село».

Город Пушкин: городок – шкатулка,
Изумруд среди имперских глыб;
Сказочность аллей и переулков
Под шатрами благородных лип.

Здесь Жуковский, тросточкой играя,
Проходил в салон иль в магазин;
Над трудом великим размышляя,
Брёл неторопливо Карамзин.

Со стихами новыми в кармане,
На Оранжерейной, на углу,
Коля Гумилёв, увидев Аню,
Ясно понял: «Я её люблю!»

Наряду с балтийским лёгким бризом –
Северным дыханием Земли,
Этот воздух творчеством пронизан
Как ветрами странствий – корабли.

Тишина над Царскосельским парком,
Словно время замерло над ним.
В памяти изысканным подарком
Он отныне будет нерушим.

Запах трав, тропиночки кривые,
Гладь пруда, как будто из стекла…
Ну когда же станет вся Россия
Так чиста, уютна и светла?

Музы, со времён Адама с Евой
Движут мир посредством вечных строк…
Здесь стоял Он рядом с грустной девой,
Здесь смотрел на вечный ручеёк.

Все мы с детства помним эти строки,
Все росли мы, все взрослели с Ним.
Здесь для нас Отечества истоки,
Наша Мекка, наш Иерусалим!

СТИХИ

Царскосельские стихи

Любовь не стареет

Тоня, Тоня, ну, что тут думать, такой хороший парень! Как он на тебя смотрит! Гармонист, работящий, будешь за ним, как за каменной стеной! Тоня слушала мать и понимала, что та права. «Но, как, как она может выйти замуж за Василия, если в сердце у неё Николай?» Она только-только начала оттаивать, начала улыбаться. Где взять силы всё пережить? Тоня часто перематывала картину своей такой короткой, но уже такой тяжёлой жизни. Был 1947 год, послевоенный , тяжёлый.

Отец не пришёл с фронта. Папаня, папаня…Какой же ты был хороший! Тоня помнила его улыбку, помнила, как он любил её и сестрёнку, как гладил их по голове. Помнила, как плакала навзрыд мама, когда папаня уходил на войну. Для неё понятие «война» было, как игра. Она не понимала, что кто-то может не вернуться с войны, что кого-то могут просто убить. А вон оно, как вышло.

Прислали похоронку.Пришлось рано повзрослеть. Когда ей было четырнадцать лет, она пошла работать. По зиме бабы и девчонки помогали мужикам пилить деревья, а по весне помогали скатывать их в реку, сплавляли по реке . Сначала в Воскресенск до боны, где ждали , когда спадёт вода. Потом сплавляли в Нугуш, а оттуда уже на лесозавод.

Бригада была дружная, все друг другу помогали.Где с песнями ну, а где бывало и с крепким словцом. Мужики да парни всё подшучивали над девчонками, те смущались, но себя в обиду не давали. Николай посматривал на Тоню, она делала вид, что не замечает, но не тут то было. То невзначай поможет чем-то, то посмотрит, как жаром опалит. Так , потихоньку и встречаться начали.

Дружили почти четыре года, а, когда ей было девятнадцать, то сыграли свадьбу. Вскоре Тоня забеременела, родилась у них дочка, назвали Александрой. Но недолго длилась Тонино материнское счастье. Сашенька прожила всего четыре месяца. Сказалась травма, которую Тоня получила при падении спиленного дерева, будучи беременной.

А там новая беда. Николай с товарищем ехали на машине по работе в другую деревню . Когда ехали по лесной дороге, где и деревни то никакой не было поблизости, то увидели заблудшую овцу, которая подалась к ним навстречу, когда они вышли из машины. Конечно они её подобрали. А через неделю в дом к ним приехала милиция, увезла Николая, а через некоторое время его посадили в тюрьму на семь лет. Для Тони просто померк свет. Сашенька, а потом Николай. Как жить, где взять силы?

Ладно рядом была мама, была тётушка Фрося, папанина сестрёнка и её семья. Они все её просто оберегали. Нет, нет, не жалели, а просто оберегали, помогали выжить. Потихоньку она стала оттаивать. От Николая не было никаких вестей. Совсем никаких. Сначала она ждала писем,потом поняла, что их не будет. А потом стала потихоньку отходить душой. Стала отвечать на шутки, улыбаться, петь песни, стала прежней Тонечкой. Прошло три с половиной года, жизнь шла своим чередом .

Мама стала поговаривать о том, что на Тоню засматривается весёлый, работящий парень, к тому же ещё и гармонист, Василий. От Николая так и не было писем . Тоня старалась забыть его. Мама постоянно говорила ей о том,что упустит парня. Мол она и не вдова, и не мужняя жена. Наконец, Тоня дала согласие выйти замуж Василию. Подумала – стерпится, слюбится. Тем более, видела и чувствовала, как любит её Василий.

Сыграли свадьбу. Жизнь опять встала на свои рельсы. Тоня была счастлива в браке. Василий в ней души не чаял, старался для семьи, работал, да и гармонь помогала. Родился сыночек Ванечка. Всё было хорошо, как они радовались маленькому, смышлёному сыночку! Но опять в дом при шла беда. Когда Ванечке было девять месяцев, оборвалась люлька, висевшая у потолка, и ребёнок упал на пол. Через неделю перестал кушать, а ещё через несколько дней его не стало.

«Господи, милостивый, за что мне это?» думала Тоня и не могла успокоить слёзы солёные и жгучие.Они словно обжигали душу. В доме стало тихо, не было слышно детского гуканья, никто не разговаривал, в душе у Тони поселилась стужа и пустота. Ни с кем не хотелось даже перемолвиться словечком. Не было сил ни на что, даже дышать не хотелось. И опять рядом оказались родные люди.

«Сколько не плачь, никого не воротишь. Вы молодые, будут ещё дети. Но что теперь делать, видно Господу тоже нужны такие ангелочки…». Потихоньку, помаленьку, шаг за шагом, как птица Феникс, Тоня вновь оживала . Василий поддерживал её, как мог, ни словом, ни взглядом старался не обидеть. Господь снова дал ребёночка. Родился опять мальчик. В этот раз Василий сам поехал в сельсовет и оформил метрики на сына , назвал его Николаем. Так в семье и появился Коленька. И жизнь началась сначала.

Коля рос спокойным мальчиком, это был ,как будто, второй Василий. Такой же размеренный, добрый, отзывчивый. Когда Коленька начал ходить, освободился Николай. Он пришёл как-то раз к Тоне с Василием, подержал на руках Коленьку, немного посидел, и ушёл. Тоня, увидев Николая, перестала дышать. Сердце забилось, как у голубки крылышки, вот-вот вырвется из груди.

Жаром опалило Тоню, захотелось броситься ему на грудь, обнять, прижаться к груди ,плакать, рыдать пока не станет легче, но она и виду не подала. Она замужняя женщина, у неё семья и она не позволит ни себе, никому другому разрушить её . Нужно жить дальше. Николай и не настаивал на том, чтобы Тоня вернулась к нему. Он сам был виноват, сам не написал ни строчки. Он просто сказал, что, если нужна будет его помощь, он всегда рядом. Прошли годы. Тоня со своей семьёй пожили и в Крыму, и снова вернулись в Башкирию, построили дом в посёлке Мусино, под Салаватом, где прожили счастливо долгие годы.

Через тридцать лет брака заболел Василий, через несколько месяцев его не стало. Сын Коля женился, у него родились трое детей . Тоня стала бабушкой, потом и прабабушкой и прожила без Василия двадцать лет. Прошло пятьдесят лет с тех пор, как Николай попал в тюрьму. Они с Тоней всё знали друг о друге, иногда даже какие-то праздники отмечали вместе семьями.

За эти годы Николай женился, жена Татьяна родила ему троих детей, затем появились внуки . Не стало и Татьяны. Так и появились два одиночества — Тоня и Николай. Однажды они встретились. Встретились, очень долго разговаривали. Николай сказал:«Тонь, а мы ведь с тобой и не разводились.

Ты ведь по закону всё ещё моя жена!» Тоня поискала что-то в шкафу и достала старенький паспорт и свидетельство о их браке. Так они сошлись . Сошлись вопреки всему и всем. Может их кто-то не понял, может кому-то было невдомёк — как это, почти семидесятилетние люди стали жить вместе. А им было всё равно. Всё равно, что говорят люди, всё равно, что о них думают.

Главное, они были рядом друг с другом. Они могли часами разговаривать, пели песни, выходили вместе покопаться в огороде. У них, будто выросли крылья, они чувствовали себя молодыми. Они были счастливы! Николай часто повторял: «Тонечка, ты продлила мне жизнь!». Вместе они прожили шесть лет. Это были шесть лет счастья! Через шесть лет не стало Николая.

Сейчас моей тётушке Тоне уже девяносто. Как то мы разговорились о том, есть или нет на свете любовь. Настоящая. Тётушка моя сказала: «Есть любовь, Оленька. Я Колю любила все пятьдесят шесть лет, и сейчас его люблю». Я тоже верю в то, что она, любовь настоящая есть.

Но кроме неё есть ещё в жизни путь испытания на жизненном пути. И, если любовь настоящая, то она не исчезает, она согревает и помогает жить. Этот рассказ я посвящаю своей тётушке, Порошиной Антонине Ефимовне, ныне здравствующей, сильной женщине, прекрасному человеку.

Ольга Калабина