Антон Дельвиг

Пушкину

Кто, как лебедь цветущей Авзонии,
Осененный и миртом, и лаврами,
Майской ночью при хоре порхающих,
В сладких грезах отбился от матери, —

Тот в советах не мудрствует; на стены
Побежденных знамена не вешает;
Столб кормами судов неприятельских
Он не красит пред храмом Ареевым.

Флот, с несчетным богатством Америки,
С тяжким золотом, купленным кровию,
Не взмущает двукраты экватора
Для него кораблями бегущими.

Но с младенчества он обучается
Воспевать красоты поднебесные,
И ланиты его от приветствия,
Удивленной толпы горят пламенем.

И Паллада туманное облако
Рассевает от взоров — и в юности
Он уж видит священную истину
И порок, исподлобья взирающий!

Пушкин! Он и в лесах не укроется:
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий.

Царскосельские стихи

Дениска

Есть те, кто спасают жизни, жертвуют собой ради других. О них не всегда знает широкая общественность. О них не говорят с экрана. Но однажды они сделали то, что не каждому взрослому под силу. Помогли. Не прошли мимо. Бросились туда, где в эти минуты в тяжелейшей ситуации находился кто-то. Протянули руку помощи, потому что не могли поступить иначе. Маленькие герои большой страны. Так бы я их назвала. И сразу память переносит в детство, когда был еще жив мой двоюродный брат, Дениска…

-Пошли кузнечиков половим! Или светлячков поищем, а? — предложила я тогда Дениске. — Давай мы лучше на них посмотрим! А то они маленькие совсем, возьмем их в руку да нечаянно пораним. А ты знаешь, что светлячки ночью передают привет на небо? Звездам. В этот момент там так красиво. Ангелочки летают, готовятся уснуть, — сказал мне Дениска.

— А думаешь, там еще кто-то живет? Ну, выше неба? — задумалась я, теребя травинку. — Конечно. Если мы тут живем, то другие, значит, там. В других мирах и на других планетах. Мы просто друг друга не видим. Но когда-нибудь можем начать дружить! — рассмеялся он. С ним дружить хотели все. Он всегда умудрялся организовать всех детей во дворе, чтобы кому-то помогать.

Бабушкам, дедушкам, кошкам, собакам. Мы разбивались на команды, вырезали из цветной бумаги разные значки, которые были как поощрения. Никто и никого не обижал. Если в футбол, то все вместе. На горки — той же дружной толпой. Когда у одного терялась варежка, второй тут же давал свою, чтобы ручка согрелась. Шоколадка делилась на всех.

А еще из дома выносили кусочки хлеба с сахаром. Или батон и варенье. И собравшись в тенечке возле березы, мы строили планы и лакомились. Мечтали. Дениска хотел стать десантником, как отец, дядя Сережа. А потом: летчиком. -Знаешь, как я прыгну? Четко, как папка! И самолет потом поведу, буду людей возить по воздуху! — говорил он. — Не страшно? Высоко же прыгать.

Я вот боюсь высоты, — передергивала плечами я. — Ну и напрасно. Надо своему страху в лицо смотреть. Прыгнешь тоже, я тебя научу и сразу перестанешь бояться. Небо — оно же хорошее! Смотри, какое синее! — Дениска взял одуванчик и дунул на него. Небо было синее. Как его глаза, пронзительно синие, большие, в обрамлении пушистых ресниц. Волосы русые, вьющиеся.

— Эх, Денисушка. Вырастешь — все девчонки по тебе с ума сходить будут! — обнимала его бабушка. Обычно, перед тем, как пойти гулять, Дениска помогал по дому. Его папа, дядя Сережа, работал. Подрастали маленькие брат и сестра. Дениска обожал свою маму, хрупкую, похожую на балерину тетю Олю. Все домашние дела давались ему с легкостью. И если кто-то во дворе начинал стонать, мол, мамка с папкой за хлебом отправляют или надо с мелкими посидеть, Дениска сразу осаживал:

— Ну и что? Это же важно, семье помогать! Как иначе-то? Это же родные наши! Запомните на всю жизнь: мам, пап, братиков и сестренок всегда надо беречь! И любить! И защищать, поняли? Он был лидером. Отважным, смелым. Помню, пришли на свадьбу. И пока все остальные лакомились хворостом из большого тазика и диковинным тортом, мы с Дениской надели чьи-то фуражки.

— Давай! Представь, ты летчик и я летчик! Мы летчики! Побежали! — крикнул Дениска и увлек меня по большому коридору. Я и сейчас вижу его перед глазами. Пол, залитый солнечным светом. Смеющий Дениска впереди, пускающий с осколка зеркала зайчиков. Солнце, лето, детство. Просто сегодня, глядя на пронзительно синее небо, я вдруг вспомнила его глаза. И решила это написать. Словно передать привет.

Потому что я скучаю. И все мы скучаем. По Дениске. Тогда стоял апрель. Он, как обычно, поехал на велосипеде. По дорожке. Рядом был пруд. И вот на этом самом пруду ехал на велосипеде другой мальчик. Дениска помахал ему рукой и крикнул, чтобы уходил оттуда — началась весна и лед, хоть и еще держался, мог проседать. Тот его не услышал. И вдруг этот самый велосипедист, который еще минуту назад катился, ушел под воду.

Взрослых рядом не было. И Дениска побежал к нему по льду. Мог ли бы он поступить иначе? Я не знаю. Скорее всего, нет. В этом он был весь. Ценой неимоверный усилий, Дениска вытолкнул мальчишку на кромку льда, прыгнув за ним в полынью. Пока мальчик переводил дыхание, кашлял, Дениска исчез.

Он отлично плавал, но холодная вода, лед… Ему было всего 16 лет. Так и останется всегда. Мальчик, героически спасший чужую жизнь ценой собственной. Мальчик, который был моим двоюродным братом. Если я вижу в небе самолеты, мне хочется верить, что какой-нибудь из них — это волшебный небесный самолет. И за штурвалом летчик — Дениска. Он все также смеется и кричит нам: — Небо — оно хорошее! Смотрите, какое синее! Маленький герой большой страны…

Автор: Татьяна Пахоменко