Ходики

ак часто мы не видим, очевидного. Просто торопимся, бежим, спешим…. А куда и зачем? Того порой сами не знаем. Время останавливается, тогда когда приходишь в лес. Бродишь там, как будто в другом измерении. Ты становишься маленьким человечком, частью Матушки природы. Особенно это ощущается в горах. Смотришь с высоты на города, поселочки, домики все кажутся, такими нереальными и мизерными. Такое впечатление, что все это картина из базлов, которую просто составил кто – то, а вернее всего

— Сам Господь Бог. Однажды я посмотрела фильм Тарковского «Сталкер». Огромное впечатление произвел фильм на меня. Долго не могла выйти из этого состояния, удивления увиденного и осознанного. Мы тоже в какой – то степени сталкеры в нашей жизни. Бежим куда – то, торопимся, хотим в Европу, хотим импортных шмоток и еды, разрушая саму основу нашего русского или нанайскго, или любого другого бытия, а потом возвращаемся.

По русской традиции возвращаться — плохая примета. Но иногда это нужно сделать, стать сталкером, чтобы понять саму суть, того, что сделали, и двигаться дальше.    У нас до перестройки было множество поселений, деревень и деревенек, преобразованных потом в колхозы.  Эти поселения создавали ссыльные со всей России и не только. Кого только в наших краях не было.

Наша область по площади составляет — три франции, а сейчас здесь живет только полтора миллиона человек. Леса, болота комары и красота, и простор. Кто-то придумал все нерентабельные колхозы объединить, деревни снести, и всех переселить. Какие красивые были названия, они говорили сами за себя — деревня Москва, сельцо Париж, Селевановы, Крынкины, Омсино, Паскино, Лиепае, Казачье, Бурдино, Васильевых ит.д.    

   Только остались на местах поселений ветлы да черемухи. В наших краях фруктовые деревья не растут, север, холодно. Когда езжу в лес, часто среди леса встречаются такие заброшенные поселения,  от которых остались только заросли  черемух и сирени, да груда  бытового хлама.  Порою,  они просто брошены. Недалеко от деревни Омсино, есть такая  заброшенная  деревня. Вся она заросла малиной, крапивой и черемухой. Почти все домики разгромлены и разрушены, или  присели и вросли в землю  от ветхости, и только один дом стоит особняком на отшибе.

Наверно потому, что стоит в низине, у небольшой речушки. Его пазьмо все заросло черемухой и малиной. В этом домике часто останавливаются охотники и грибники. Они оставляют там немного соли, спичек и сухих дров. У самой речки, каким-то чудом выросла полудикая китайка, каждую осень,  она склоняется до самой земли от тяжести и множества красивых и маленьких, кисловатых с  горчинкой, как наша жизнь, плодов. Под китайкой стоит старая мшистая скамейка.

Вот сюда мы иногда и заходим отдохнуть, перебрать грибы и просто посидеть. Как мне кажется — это не просто место и старая усадьба — это место силы.    Это случилось лет 10 назад. Мы тогда поехали в лес и немного заблудились, заехав в незнакомое  место далеко от дороги. Нас застал сильный дождь, речушка, через которую мы переправлялись, моментально превратилась в бурную реку, переправиться по накатанному мосту не представлялось возможности.

И тогда мы решили двигаться вдоль речки по старой заросшей дерном дороге. Ощущение было неописуемое. Бушует сильная гроза, сосны вековые шумят и скрипят, дождь ручьями сбегает по ветровому стеклу.    В машине был с нами мой младший сын. Он очень устал и перепугался,  да и мы  замерзли, вымокли в лесу  и очень хотели есть.  Мы  надеялись  выехать на трассу и скорее вернуться домой  по этой  старой дороге,  ведущей  через  заброшенную  деревню.  

 Вдруг машина нырнула,  под какие — то ветки, и мы остановились на полянке перед заброшенным, но еще крепким домиком. Сказка, да и только во всем этом буйстве природы, стоит, в зарослях черемухи, малины и крапивы маленький бревенчатый, как крепкий боровичок, домик. Окна закрыты резными ставнями, двери заперты палкой в круглой уключине щеколды. Калитка была открыта. У крыльца стояла старая, кем – то забытая корзина.

Мы решили зайти в домик и переждать грозу. Я быстро вбежала на крыльцо и потом только заметила, что половицы поскрипывают, приветствуя меня. Они были крепкие и обработаны скребками вручную, что говорило о древности постройки. Стало немного не по — себе и я сказала:   — Здравствуй дом, пусти нас пересидеть грозу, укрой от непогоды, мы тебе не причиним зла.  

 Вынула палку- запорку и повернула круглую ручку щеколды. Щеколда неохотно звякнула и поддалась. Гром еще сильнее громыхнул, молния сверкнула,  и двери распахнулись, пропуская нас внутрь. В сенях было темно, сыро и пахло прелыми листьями и мышами. Половицы были крепкими и мы потихоньку, на ощупь, стали пробираться в избу. Фонарик почти потух и больше создавал зловещие рисунки на бревенчатых стенах, чем светил. Наконец я нащупала ручку и потянула на себя. Дверь, любовно обитая хозяином, для тепла дерматином, распахнулась. И в блеске молнии, как мне показалось что — то мелькнуло.

Я прислушалась, вглядываясь в темноту комнаты, но ничего не услышала из-за грохота грома, и  мы осторожно вошли.    Единственно, что я увидела, как сверкнули глаза на противоположной стенке дома в отблеске вспышки молнии. Я вскрикнула, и направила фонарик на них. На противоположной стене, как ни в чем не бывало, висели простые ходики в виде кота.  

 — Ну, здравствуй, хозяин дома, пустишь погостевать — спросила я его.     А кот в ответ смотрел со стены своими большими глазами и улыбался. Я протерла лавки от пыли, которые стояли вдоль стен, и подошла к ходикам. Мне показалось, что они внимательно наблюдают за нами. Мне захотелось их потрогать и протереть. Под часами, на цепочке висели гирьки, виде шишек. Я, нечаянно, потянула за одну, когда протирала, и она упала вниз, дернула ходики цепочкой, и часы пошли.  

  — Тук — тук, тук — тук  –  застучали молоточки внутри,  и кот заводил глазами — Так- так, так-так…    И дом сразу преобразился. Мы внимательно огляделись. На  столе нашли керосиновую лампу, заправленную  кем-то для гостей. Рядом,  в пакетике,  лежали спички, немного сухой щепы и бересты.  В печке  были дрова. Стало светлее и теплее. Все ожило. Печка сразу растопилась, не стала дымить.

Лампа засветилась ярким светом. Я увидела, что в шкафу есть посуда и чайник. Я протерла стол и стала готовить ужин.  Дом ожил.  Комната вся светилась яркими огоньками, которые отбрасывало пламя, из топки  печи. Гром уже ворчал потише. Молнии не пугали, а кот ласково поводил своими глазами. Как мне показалось, что он был рад, что в его доме опять появилась жизнь. —  Тик — так,  тик — так…  Так — так, так — Так…  

  С тех пор прошло много лет. И как только нам, при первой возможности, позволяет его величество случай, мы обязательно навещали этот дом с ходиками. Останавливаемся  пообедать,  навести порядок, заправить лампу,  оставить сухие дрова и спички, а главное  завести ходики. Ощущение безвременья и покоя там… Радости, встречи и ощущение причастности. Я никогда не видела, кто в этом домике бывает и когда, но с большой радостью и теплом думаю, об этом человеке, сохранившим свой очаг, дарившем тепло, ночлег  и тепло своей души для нас.

Ольга Верещагина